В путь за любовью - Ли Эйна. Страница 21

Ему потребовалось долгое время, чтобы прийти в себя после столь резко прерванных ласк. Они были так близки. Она желала его не меньше, чем он ее, Клэй знал наверняка.

Пусть она и решила не консуммировать брак, ее изящное и восхитительно чувственное тело в этой борьбе стало его союзником. Клэй сложил руки под головой и всмотрелся в невероятно звездное небо.

Аннулирование? Ну уж нет. Он дал клятву, а Фрезеры никогда не берут обратно своих обещаний.

Ребекка Фрезер выбрала не того человека, с которым можно играть в игры.

Клэй криво усмехнулся. И все же плохо дело, если мужчине приходится проявлять изобретательность и расставлять сети, чтобы затащить в постель собственную жену.

Скотт сказал, что путь до форта Ларами займет шесть-семь недель, но Ребекка давно уже потеряла счет дням и не могла бы сказать, сколько длится их путешествие. Дни, пустые и похожие друг на друга, тянулись медленно. Зато Ребекка стала гораздо сильнее, совершенно привыкла обращаться с упряжкой, и мышцы больше не болели.

Ей нравилось совершенствоваться в кулинарии, тем более что степи полнились дичью, а в реках в изобилии водилась форель.

А бизоны! Тысячи и тысячи бизонов. Огромные, неуклюжие, волосатые и вонючие, эти животные, глупейшие создания на земле, были начисто лишены инстинкта самосохранения. Если охотник подстреливал одного, другие даже не обращали на это внимания и продолжали бродить и щипать траву, равнодушные ко всему происходящему. Даже домашний скот бежит, если его напугать, но бизоны – ни за что.

Около шести Скотт остановил поезд. Ребекка натянула вожжи и слезла с козел, бросила обеспокоенный взгляд на стадо бизонов, которое паслось совсем близко. Тысячи огромных животных. Они встретили это стадо рано утром, и до сих пор ему не было видно конца. Клэй скакал к ней. Ребекка знала, что он привезет бизоньи лепешки, и не торопилась разводить костер. С ее точки зрения, бизоньи лепешки – лучшее, что есть у этих животных. В безлесной степи они отличное топливо, к тому же совсем без запаха.

– Какая жалость, Клеопатра, что того же нельзя сказать о животных, которые их оставляют, – пожаловалась Ребекка мулу, которого распрягала.

Они шли через земли индейцев, поэтому на ночь по приказанию Скотта фургоны составляли в плотное кольцо, внутри которого «запирали» лошадей. Волы и мулы индейцев не интересовали, поэтому их безбоязненно оставляли на ночной выпас за пределами этого импровизированного загона под присмотром пастухов. Жить приходилось в тесноте, однако такое расположение создавало надежное укрытие от нападений индейцев.

Теснота имела еще одно преимущество: будучи постоянно на виду, Ребекка и Клэй вынуждены были демонстрировать теплые и спокойные отношения. Сексуальное напряжение между ними усиливалось, но продолжать вечные споры они не могли: их окружали чужие уши. Пришлось заключить перемирие. Чаще всего они ужинали вместе с Гарсонами и фон Диманами и вскоре очень подружились с этими семьями.

У них всегда были свежее мясо и четыре пары женских рук, которые это мясо готовили, так что многие холостяки и вдовцы постоянно ошивались поблизости во время ужина и получали приглашение к столу.

Ребекка вывела своих мулов на выпас. Вернулся Клэй. Как она и подозревала, он высыпал на поддон с дровами мешок сухих бизоньих лепешек. Вскоре к ним присоединились остальные, и пока мужчины разводили огонь, женщины взялись за готовку. Раньше у Ребекки не было подруг, и теперь она находила особое удовольствие в совместной работе с другими женщинами.

Позже, когда Ребекка вместе с Хеленой домывали посуду, ее внимание привлек жаркий спор, разгоревшийся среди мужчин. Обсуждали необходимость ночного караула.

– Неправильно это, что нас заставляют стоять в карауле по ночам, – ныл Джейк Фаллон, один из холостяков, который частенько ужинал с ними. – Это проблемы Скотта. Надо было больше верховых нанимать.

– Нет, это вполне справедливо, – возразил Говард Гарсон, раскуривая трубку. Запах табака нравился Ребекке гораздо больше, чем резкая вонь от бизоньего стада, которую доносил до них ветер.

В отличие от Говарда, который спокойно сносил все тяготы, Фаллон постоянно жаловался то на одно, то на другое. Все считали его лентяем, который вечно отлынивает от работы: когда подходила его очередь стоять на страже, он искал любой повод, чтобы этого не делать.

– Всегда есть опасность, что нападут индейцы, – добавил Отто фон Диман.

– Черта с два! – возразил Фаллон. – Где вы видите индейцев? Лично я не встретил ни одного краснокожего с тех пор, как мы переправились через Канзас.

– Майк Скотт знает, что делает, – веско сказал Клэй. – Я ему доверяю.

Он не скрывал неприязни к Фаллону, и по этому вопросу Ребекка всецело разделяла мнение мужа.

Фаллон служил в армии Соединенных Штатов и никогда не снимал ножен, которые едва не волочились по земле: росточку он был небольшого. Он утверждал, что до войны занимался плотницким мастерством, однако Ребекка ни разу не видела, чтобы он брался за гвозди и молоток, когда какой-нибудь фургон требовал ремонта. Ребекке он очень не нравился. Клэй в отличие от Фаллона всегда вел себя любезно с дамами. И Хелена Гарсон, и Бланш фон Диман боготворили его. По правде говоря, в лагере одна только Ребекка не считала, что на Клэе Фрезере свет сошелся клином. Но рядом с Джейком Фаллоном она всегда чувствовала себя не в своей тарелке. Он презирая женщин и не скрывал этого, хотя каждую раздевал глазами.

Когда коротышка, пыхтя, ушел прочь, разговоры иссякли и все рано разошлись по фургонам. Впервые с той ночи, когда Клэй поцеловал ее, Ребекка осталась с ним наедине.

Повисло неловкое молчание. Ей никак не удавалось сосредоточиться на поваренной книге, да и он явно держал роман в руках только для вида. Часто, поднимая глаза, Ребекка встречалась с Клэем взглядом.

– Как думаешь, могли бы мы сыграть в нарды не препираясь? – спросила она наконец.

Клэй захлопнул книгу.

– Думаю, мы можем попробовать.

Ребекка вытащила доску и коробочку с фишками и костями.

– Надеюсь, Клэй, ты умеешь проигрывать, потому что я собираюсь оставить тебя без штанов, – поддела она его.

– Интересно ты подбираешь выражения, Ребекка. Зачем это я тебе без штанов?

– Это просто поговорка такая, – вспыхнула Ребекка.

– Ой, правда? Что ж, перспектива остаться без штанов в твоем обществе привлекает меня все больше.

– Готовься к худшему, Клэй. Я мастер в этой игре.

– Время покажет, Бекки.

Она удивленно подняла брови. Он редко называл ее по имени, еще реже – именем уменьшительным. Она встретилась с ним взглядом и заметила, насколько красивые у него глаза, когда он не хмурится. Темно-карие, с огоньком, теплые, опасно притягательные. Она еще не забыла трепет, рожденный его поцелуями, и, кажется, он не забыл тоже.

Его веселые шутки и ироничные комментарии заставляли ее то и дело смеяться и хихикать. Очень скоро Ребекка узнала, что он умеет с достоинством проигрывать, а уж если выигрывает – дразнит напропалую. Оба они с удовольствием вели сражение не на словах, а на доске для игры. Победителя так и не выявили.

Этой ночью Ребекка лежала и любовалась звездами. Она привыкла спать под открытым небом, а не в душном фургоне – если, конечно, не было дождя. Звезды казались такими близкими: протяни руку – и достанешь.

– Клэй, сколько нам еще до форта Ларами?

– Может, еще пара недель. – Он улегся в нескольких ярдах от нее.

– И половина пути будет пройдена?

– Скотти говорит, что где-то так, – сонно пробормотал Клэй. – Спокойной ночи, Бекки.

– Спокойной ночи, – ответила она и закрыла глаза. Подумать только, они впервые сказали друг другу эти простые слова.

Утесы постепенно стали выше, ландшафт – грубее, но путь еще давался легко. Они шли по южному берегу Платта и достигли Саут-Форка, где река разделялась на два рукава: один бежал в Колорадо, на Юг, другой – в Вайоминг, на Север. Следующим утром собирались переправиться обратно на северный берег.