Башня Ярости. Книга 1. Чёрные маки - Камша Вера Викторовна. Страница 11

Очередная победа любой из соперниц вызывала в сердечке Гражины ярость, смешанную с недоумением. Последний удар нанес девушке посол графа Лидды, который, выбирая на правах гостя себе даму на весь вечер, подал руку Беате, хотя видел ее в первый раз в жизни. Слушая веселый смех сестры, Гражина готова была запустить и в нее, и в красивого арцийца подсвечником или хотя бы лежащими на подносах розовыми зимними яблоками. Потом посол вместе с Ежи отправились на фронтерскую границу, их ждали к Новому году, но не прошло и кварты, как примчался молодой Золтан Гери и что-то сообщил королю и этой дуре Беатке.

Сестра объявила, что, оказывается, в Таяну приехал изгнанный арцийский король и Луи отбыл его встречать. Гражина назвала сестру лгуньей, но тетя заставила ее при всех извиняться. Оказалось, противная Беата сказала правду, и тогда Гражина наотрез отказалась принять участие во встрече. Тетка в ответ только рукой махнула, – дескать, кошка из кухни, повару спокойней. Теперь сестрица воркует с целой толпой «Серебряных», а она из-за нее сидит одна с дурацким вышиванием.

Со двора раздался шум, звон, веселые громкие голоса, и Гражина, слегка отдернув занавеску, глянула вниз. Вернулись, прах их побери! Девушка увидала дядю Анджея и рядом с ним кого-то незнакомого в темном плаще. Лица арцийца было не разглядеть, но в том, что это был он, Гражина не сомневалась, он ехал рядом с королем и под ним был такой конь, в сравнении с которым лучшие скакуны замковой конюшни казались деревенскими клячами. Интересно, каков он, этот Александр Тагэре? Жены у него нет, это она узнала. Если он недурен собой, она могла бы выйти за него и утереть нос и Ванде, и Беате.

Арциец ловко спешился, и его заслонил навес. Подъехали Ежи и какая-то женщина! Белая кобылица, на которой сидела незнакомка, казалось, слушалась мыслей всадницы. Кокетливо подойдя к спешившимся рыцарям, лошадка остановилась, помахивая хвостом. Анджей сам помог сойти наезднице, и это могло означать лишь одно: незнакомая женщина была спутницей Александра Тагэре, и не просто спутницей, а женой или невестой. Гражина со злостью отвернулась от окна. Раз так, она никуда не выйдет, останется у себя, и пусть знают…

НЭО РАМИЭРЛЬ

Врата никто не охранял, да их, собственно говоря, и не было. Просто огонь сменился камнем, а созданный Силой тоннель плавно перешел в обычную пещеру – сырую, темную и холодную. Капли, стекая по стенам, отражали зажженные тремя эльфами огоньки – золотистый и два голубоватых – и переливались, как драгоценные камни. Лльяме это место не нравилось, и она путалась в ногах Рамиэрля. Окружавший порождение Бездны голубоватый кокон начал таять, и Нэо едва успел накинуть на свою опасную подружку новый.

– Хотел бы я знать, куда нас занесло на этот раз… Аддари, боюсь, ты зря пошел с нами.

– Моя дорога – это моя дорога, – отозвался Солнечный принц. – Я не создан ни для покоя, ни для бунта, значит, Луциана не для меня.

– Норгэрель, – засмеялся Нэо, – было время, когда Тарра была исполнена Света. Как ты думаешь, нас бы тоже погнало из дома?

– Ты бы точно ушел, да и я, наверное, тоже, – сын Ларэна и Залиэли понимал шутки, но сам шутил редко и словно бы извиняясь. – Это так хорошо – уйти самим, зная, что дома все в порядке. Дорога, она ведь для избранных, а большинство хочет покоя и уверенности, что завтра будет не хуже, чем сегодня.

– Я тоже хочу, – заверил Рамиэрль, – по крайней мере, здесь. Не нравится мне этот склеп.

– Ты что-то чувствуешь? – быстро спросил Аддари. – Я – нет.

– И я нет, – признался Нэо, – пещера как пещера, это-то и плохо, она может быть очень большой.

Она и оказалась большой, но не бесконечной. Они два раза делали короткие привалы и один раз позволили себе «переночевать», хотя, весьма вероятно, наверху царил день. Рамиэрлю уже начало казаться, что выбранное им направление было ошибочным, но сверху потянуло свежестью, а затем каменные своды расступились, туннель превратился в расщелину. Погода оказалась не из лучших, было сыро, накрапывал дождь, лльяма совсем сжалась, но ей было лучше всех – заклятия Рамиэрля не только спасали путников от жара огненной твари, но и защищали саму тварь от льющейся с неба воды.

– Мы прыгали в Бездну, а не в лужу, – заметил Нэо, смахнув со щеки крупную каплю, – но, вообще-то, здесь вполне мило, не то что в Светозарном. Любопытно, улитки здесь водятся или только пиявки?

– Это не Тарра? – Аддари задумчиво тронул мокрую скалу.

– Скорее всего, нет. В такое везение я не верю, хотя камни, дожди и небо есть и там. Если это Тарра, то, скорей всего, мы оказались в Тагэре. Похоже, здесь это называется весной, – Рамиэрль кивнул на скромный голубенький цветок, героически вцепившийся в камень.

– Я не видел таких цветов, – покачал головой Норгэрель, – конечно, я не бывал севернее Вархи.

– Похоже на таянскую атриолу, но меньше. Я таких тоже не видел, зато плющ тут такой же, как везде.

Плющ, карабкавшийся по скалам, и впрямь был самый обычный, равно как и кусты можжевельника. Расщелина становилась шире, края ее расходились, открывая все больший кусок низкого, серенького неба. Куда бы они ни попали, здесь царила поздняя, северная весна. Послышался резкий крик, и над путниками проплыла красивая белая птица.

– Что-то вроде чайки. Значит, рядом большая вода.

Большая вода, к которой они вышли через ору или полторы, оказалась мелким заливом, столь же серым, что и низкие, ни на миг не перестававшие плакать тучи. Лльяме море не понравилось, и она, поочередно тряся окруженными синим сиянием лапами, затанцевала у края воды.

– Да, Волчонка, зря ты за мной увязалась, – засмеялся Нэо, – шла бы ты домой, в Бездну!

Лльяма оглянулась, как показалось Рамиэрлю, с обидой и припустилась вперед по мокрому песку. Эльфам ничего не оставалось, как двинуться следом вдоль низкого, поросшего скрюченными сосенками берега. Они шли оры полторы, когда Нэо ощутил чужое присутствие. Никакой магии. Просто люди. Десятка полтора. Недалеко. Чем-то озабочены и раздражены – эльф ощутил разлитую в воздухе напряженность. Воины? И да, и нет…

Рамиэрль обернулся к своим.

– Впереди кто-то есть, но им не до нас. Ссорятся.

– Я тоже чувствую, – кивнул Норгэрель, Аддари промолчал, лльяма всем своим видом выразила глубочайшее неодобрение.

– А ей что-то не нравится, – заметил Солнечный.

– Ей здесь все не нравится, вода мокрая, все чужие, а нам не до нее. Подождете меня здесь или пойдем все вместе?

– Вместе, мало ли что.

– Их не так уж и много.

– В этом мире нет магии, – тихо сказал Норгэрель, – мы можем рассчитывать только на оружие.

– Нет магии? – Нэо покачал головой. – Если бы ее не было, Волчонка бы нас всех уже поджарила. Или бы погасла.

– В самом деле, – глаза Аддари от удивления стали еще больше, – но я ничего не могу.

– И я тоже, – подтвердил Норгэрель, – а ты, Нэо?

Роман прикрыл глаза, потянувшись к источнику Силы, которая немедленно его захлестнула.

– Со мной все в порядке, – коротко бросил разведчик. Это был мир Ангеса, теперь в этом не было никакого сомнения. Роман узнал магию, создавшую Черное Кольцо. Разведчик носил его достаточно долго, чтобы стать своим в мире, объявленном почитателями Арцея Преисподней.

ЭСТЕЛЬ ОСКОРА

Голубой эльфийский огонек я увидела издали. Огонь Лебедей после гибели Астени могли зажечь лишь Эмзар и Роман, кто же из них оставил пылающий цветок на могиле друга?

Высокий Замок спал так крепко, как может спать обиталище королей, не знавших слова «мир». На стенах раздавались мерные шаги ночных дозорных, слышалось рычание сторожевых псов, на высоких башнях скрипели флюгера – менялся ветер. И все равно это была спокойная ночь, ведь большинство обитателей замка мирно спало, даже в королевских окнах погас свет, а Анджей ложился позже большинства своих подданных. Таяне с королями везло, Шани мог гордиться своими потомками, управляющимися с королевством и его строптивыми обитателями не хуже, чем со своими дрыгантами. Шани многим мог гордиться…