Влюбленная в принца - Бернем Николь. Страница 9

Старший мальчик, Артуро, разглядывал свои ботинки, но она заметила, что он прячет улыбку.

— Я Пиа Ренати. А тебя как зовут? — спросила она младшего.

— Паоло.

— Паоло. Одно из моих любимых имен. Моего отца звали Паоло. И это среднее имя моего кузена Анжело.

— Виконта Ренати? — Артуро поднял голову, лицо его просияло. — Он друг моего дяди Антонио.

— Он очень хороший, — прошептал Паоло. — Он послал тете Дженнифер много цветов, когда она сказала, что у нее в животе растет маленький ребеночек.

— Это похоже на Анжело. — Пиа улыбнулась, стараясь не замечать усиливавшуюся боль в голове.

Рядом с ней что-то проворчал Федерико.

Она редко бывала в компании Анжело. Слишком уж они противоположные натуры. Услышав неодобрительное бормотание Федерико, она догадалась, что принц, наверное, знаком с ее кузеном. У того репутация бонвивана, и в этом качестве он любит привлекать внимание светской хроники. Не удивительно, что Федерико боялся с ее стороны нескромности в том, что касается состояния Дженнифер.

Но хотя Анжело и публичный человек, Пиа знала, что он никогда не даст репортерам информации о личной жизни членов королевской семьи. Он уважал семью ди Талора и высоко ценил свою дружбу с Антонио. Наверное, ей стоило сказать Дженнифер, чтобы та предупредила об этом Федерико. Было бы одной причиной меньше для его тревог.

А он с озабоченным видом подошел к ней, убрал платок с раны и стал осматривать ее лоб.

— Все не так плохо, Федерико, — заверила она его и снова прижала платок ко лбу. — Раны на голове всегда сильно кровоточат. Но это не значит, что они серьезны.

— Дети не должны бросать бумеранг в помещении. — Федерико стрельнул взглядом в мальчиков.

— Но ты же целил в окно, правда, Артуро? А оно было открыто. Так что вы бросили бумеранг все равно что в саду, — пошутила она.

Артуро закрыл рукой рот, чтобы спрятать от отца улыбку. Пиа стало легче оттого, что старший

мальчик чуть успокоился. Но Паоло по-прежнему глазел на нее с потрясенным видом.

— Паоло, можешь оказать мне любезность? Выгляни в окно, посмотри, не едет ли там отцовская машина?

Паоло подошел к окну, встал на цыпочки и уперся подбородком в подоконник.

— Нет еще. — Он оглянулся и одарил ее застенчивой улыбкой. — Но я вижу дедушку.

Через несколько секунд король Эдуардо поднялся к ним, одолев последнюю ступень лестницы. Это была его норма упражнений на день. На нем были бежевые слаксы и черная, сшитая у портного рубашка. В этом костюме он выглядел моложе своего возраста. Пиа знала, что ему за пятьдесят. Острым взглядом он окинул мальчиков, бумеранг и Пиа, сидевшую у окна. Моментально оценив ситуацию, он взмахом руки подозвал мальчиков к себе. Сразу было видно, что этот человек привык повелевать. Пожалуй, ей следовало встать, но король жестом остановил ее.

— Вы ранены. Пожалуйста, сидите, нет нужды в формальностях. — Он перевел взгляд на Федерико. — Ты отвезешь ее в больницу?

— Да.

Даже если бы Пиа не видела его лица в сотнях газет или на монетах Сан-Римини, она легко бы догадалась, что Эдуардо ди Талора король — по его уверенному поведению и легкости, с какой он руководил окружающими.

— Я закончил назначенные на сегодня дела, — обратился он к сыну, — так что могу присмотреть за мальчиками. Мы пойдем в старый арсенал, и я покажу им оружие и броню, которую реставрировал их дядя Ник. Это хорошее развлечение, и они узнают о средневековой истории Сан-Римини.

— Спасибо, отец. Я ценю твое внимание. — Федерико показал на ближайший стул, где лежали упакованные подарки. — Ты мог бы проследить, чтобы эти свертки отнесли к принцессе Дженнифер и сообщили ей, что случилось?

— Конечно.

Король вручил каждому мальчику по свертку, потом обратился к Пиа:

— Пока вас не будет, принцессе Дженнифер понадобится помощь? Я могу поручить кому-нибудь побыть с ней.

Пиа покачала головой, и в виске снова началась пульсация.

— По-моему, она предпочтет побыть одна, ваша светлость. А я скоро вернусь.

Извинившись за шалости своих внуков и пожелав ей скорейшего выздоровления, король вместе с мальчиками стал спускаться по лестнице.

— Спасибо за доброту, проявленную к моим сыновьям, — проговорил Федерико, когда они остались одни. Его взгляд снова остановился на ее кровоточившем лбу. Даже не встретясь с ним глазами, Пиа поняла, что он искренне благодарен. — У вас природная способность располагать к себе детей.

— По-моему, тут скорее опыт работы в лагерях беженцев. — Умение сказать несколько добрых слов потрясенному ребенку — будь это лагерь несчастных детей, лишенных дома, или королевский дворец — даже сравнивать нельзя с постоянным круглосуточным родительским долгом. И с «природной способностью» тоже. Но ей не хотелось противоречить принцу. Особенно когда он говорит такие приятные слова или прижимает собственный платок к ее голове.

За окном послышалось шуршание колес по гравию дорожки. Федерико выглянул в окно и, убедившись, что машина пришла, неожиданно нагнулся к ней и, подняв ее со стула, взял на руки.

— Выше высочество…

— Федерико.

— Вам… вам нет необходимости нести меня. Я могу идти сама. Я испачкаю кровью вашу рубашку.

— У меня есть другие. — Он крепче прижал ее. — Положите свободную руку мне на плечи. Я не хочу уронить вас на лестнице. Хватит того, что уже сделали с вами мои сыновья.

Пиа послушалась. И когда ее ладонь легла ему на спину, она решила, что, пожалуй, должна быть благодарна его сыновьям.

Федерико не поверил своим глазам, увидев из больничного окна, какую толкотню устроили журналисты перед входом в больницу. Интересно, что точно пресса пронюхала? Что он уволил третью няню за год, что гостья семьи получила травму, что его дети стали причиной травмы? Или для них самое интересное — это то, что он доставил на своей машине в больницу красивую, да еще и окровавленную блондинку?

Он беззвучно простонал. Что бы они от него ни услышали, вероятно, он погубил свою репутацию скорбящего вдовствующего принца, который никогда раньше не делал ошибочных шагов.

Он отодвинул шторку на окне, чтобы лучше разглядеть фотографов и их аппаратуру. Надо будет воспользоваться черным ходом — возможно, пресса прозевает их. Но если репортеры решат, что у него личные отношения с Пиа, они неделями будут следить за ней, чтобы состряпать душераздирающую любовную историю. И не только будут надоедать Пиа, но, возможно, их преследование в результате принесет открытие — принцессе Дженнифер прописан постельный режим.

И это будет уже реальная история. Одна из тех, какие могут повлиять на мирные переговоры и жизни миллионов людей.

Федерико отвернулся от окна маленькой частной палаты, куда персонал поместил Пиа, и сел в потрепанное кресло. Теперь осталось только ждать, когда доктор наложит повязку на ее рану. Как Пиа и говорила, рана оказалась не очень тяжелой. И ей наложили только три или четыре шва.

Но Федерико полагал, что от этого вина его не стала меньше. Сама Пиа, правда, спокойно отнеслась к происшествию и даже пыталась утешить мальчиков. Он оценил ее хорошее отношение к ним. Удивительно, как быстро и эффективно она успокоила их. Внезапно среди этих размышлений до него дошло, что чувствовали его родители, когда Стефано вместе с двумя другими мальчиками устроил в детском саду соревнование по рестлингу. История попала во все газеты.

У него возникло такое чувство, будто это он, а не родители тогда недоглядели за Стефано.

И вот снова… как он мог позволить сыновьям выйти из-под его контроля? И довести дело до того, что кто-то из-за этого получил травму?

Доктор давал Пиа инструкции, как уберечь травмированное место от инфекции.

— Убежден, она быстро поправится, ваше высочество, — в заключение успокоил он Федерико.

— Спасибо. Я ценю ваше внимание. Пожалуйста, пришлите счет во дворец. Я не желаю, чтобы мисс Ренати понесла издержки.