Обсидиановый оракул - Деннинг Трой. Страница 33

Глава Девятая. Замок Ферал

— Остановись здесь, — приказал шипящий женский голос.

Фило подчинился, стоя на краю каменнистого перешейка. Для него это было не так-то легко, так как каждая из его ног была почти так же широка, как эта узкая полоска земли. Он должен был стоять, поставив одну ногу перед другой, и с трудом сохранял равновесие. — Кто это? — спросил он.

Ответа не было. Фило нахмурился и прищурился, внимательно глядя вперед.

Луны поднялись достаточно высоко, чтобы осветить бледным светом изломанную землю перед ним, освещая песчаный берег, усеянный валунами и дрейфующим под ветром илом. Далеко впереди, у входа в узкое ущелье, спускавшееся с вершины полуострова, пара приземистых башен стерегла ворота замка. Женщина, которая говорила с ним, не выглядывала из окна башни, и перед воротами тоже никого не было.

— Где твоя?

Пока гигант силился рассмотреть что-нибудь в дымном полумраке, его ноги соскользнули с перешейка. Он не упал только потому, что ухитрился прыгнуть вперед, на берег. Медведь быстро двинулся вперед, чтобы встать рядом с ним, и он положил руку на его плечо, успокаивая зверя.

Фило решил, что ему трудно думать о медведе, как о мертвом. Для него он выглядел точно также, как несколькими часами раньше, прежде чем его друг Агис по ошибке убил его. Он двигался также мощно покачивая плечами, издавал такое же низкое горловое рычание, когда бежал слишком быстро, и даже неприятно пах таким же гнилым запахом полупереваренного мяса.

Если бы гигант сам не извлекал жизненные органы медведя из его тела,он мог бы и забыть, что Агис и остальные там, внутри. Аристократ использовал Путь, чтобы заставить медведя идти, рычать и даже шевелить ушами. Тихиан использовал свою магию, чтобы скрыть как смертельную рану под лапой, так и разрез, который они сделали на животе для того, чтобы Фило мог вычистить его.

— Фило вернуться с медведем, — объявил гигант. — Готовый поменяться головами.

Неясная тень зашевелилась перед воротами, потом подошла влиже. Гигант быстро узнал в ней женщину-Сарам. За исключением бледно-желтой набедренной повязки, она была абсолютно голой, тело было гибким и стройным, а усыпанная галькой кожа с легкостью меняла цвет, маскируя ее прямо напротив крепостных ворот, покрытых желтой костью. Зрелище этой гибкой красотки пробудило в Фило мужское желание — хотя тут же его наполнило знакомое чувство меланхолического одиночества, а не возбуждение или надежда. Он прекрасно понимал, что такая женщина никогда не разделит свое сердце с уродливым полукровкой вроде него. Женщина остановилась в шаге от Фило. Унее была клинообразная голова хамелеона, целиком покрытая небольшими рыжими чешуйками и широкий кожаный гребень, расширявшийся вниз от ее челюстей. Конические глаза резко выдавались наружу по сторонам головы, каждый из них мог двигаться независимо от другого и был накрыт толстым веком, которое оставляляло только узкую смотровую щель на самом кончике глаза. Ряды пилообразных зубов распологались в ее полукруглом рту, а с кончика мордочки росли озорно-выглядевшие рога из серой кости.

— Мы не ждали тебя, Фило. — Пока он говорила, похожий на дубину язык сновал между ее губ.

— Почему? — спросил Фило, пристально глядя на нее в поисках любого знака, по которому можно было бы предположить, что она втайне потешается над ним. — Брита думать глупый Фило не найти путь назад?

Брита уставилась обеими смотровыми щелями на гиганта. — Нет, — сказала она. — Но не слишком часто новообращенный приводит своего животного-побратима в Замок Ферал так быстро. — Женщина начала обходить его, стараясь держаться вне пределов досягаемости лап медведя. — Особенно, когда речь идет о подобном чудовище.

Фило почувствовал, как холодный ком образовался в его желудке. Агису потребовались большие усилия, чтобы объяснить Фило, что он будет убит, если кто-нибудь обнаружит трех людей, скрытых в медведе, но гигант знал, что его друг жестоко ошибается — звероголовые, более жестокие, чем аристократ мог себе представить, не удовлетворятся простой смертью. Несмотря на опасность, полукровка даже не думал о том, чтобы отказаться от плана Агиса. Когда Сарам так тепло приняли его, он почувствовал себя дома. В первый раз в его жизни другие глядели на него иначе, чем на нежеланного изгнанника. Возможность того, что такой теплый прием Сарам был все лишь жестокой шуткой, была его глубочайшим страхом. Теперь, когда Тихиан предположил такую возможность, он не мог просто так отмахнуться от нее, как он не смог бы не замечать лирра, вцепившегося ему в щиколотку.

— Ничего плохого с медведем, — проворчал Фило, поворачивая голову в ее сторону, чтобы он мог видеть ее. — Брита просто завидовать.

Это вызвало презрительную усмешку красотки-стража. — Наверно ты хочешь быть брюхастым и вонючим, — съязвила она. — Но я не хочу.

Фило нахмурился. — Что твоя иметь в виду?

— Когда ты пересечешь Мост Сарам, у тебя изменится не только голова, — сказала она. — Ты впитаешь в себя дух животного-побратима. Начиная с этого момента его природа будет твоей.

Брита отступила назад и провела руками по своему телу. Цвет ее кожи изменился с бледно-желтого на темно-синий, длинные распущенные волосы потемнели и стали черными, как обсидан, и она вся из изящной красотки стала знойной красавицей.

— От моей сестрицы-хамелеона я унаследовала способность менять внешний вид, — сказала Брита. Она указала на медведя Фило, потом усмехнулась, — А ты, судя по всему, будешь неуклюжим и пахучим.

— Фило быть сильным и жестоким! — Не обращая внимания на этот взрыв эмоций, Брита подошла к медведю. — Что то он не выглядит очень жестоким, — сказала она. — Скорее, он кажется вялым и апатичным.

— Что такое апатичным? — спросил Фило, хмуря лоб.

— Спящим, будто его отравили, — сказала она, глядя одним из своих конических глаз на гиганта. — Ты случаем не подложил бутон алого кактуса ему в еду, а?

— Медведь не отравленный, — проворчал гигант. — Фило ничего не знать о ядах.

— Но он такой смирный. Это совсем не то, что можно ожидать от злобного медведя. — Она уставилась в глаза зверя, и тут оба ее глаза наткнулись на покрытый грязью разрез на носу. — А что случилось с его носом, — спросила она, пробегая пальцами над раной.

Фило отвел глаза и почесал в своей склоченной бороде. Так как ему не удалось немедленно придумать объяснение, он начал чувствовать возбуждение и подозрительность. — Зачем Брита спрашивать вопросы? — спросил он.

— Я страж. Это моя работа, — ответила она, не прекращая разглядывать медведя. — Почему это так заботит тебя?

— Брита не хотеть, чтобы Фило быть звероголовым! — воскликнул полукровка.

— Нет, если он не заслужит это, — сказала Брита, ее голос стал властным и жестким. — Не бывать с нами тому, кто не помнит, что мы называем себя Сарам — не звероголовые! А теперь, что случилось с носом твоего брата-медведя?

После ее угрозы Фило присмирел. — Медведь идти на Кносто есть Джоорш и их овец, — соврал он, заставляя себя успокоиться. — Нажрался и уснул. Проснулся — нож разрезать нос.

Брита похлопала гребень под шеей. — И ты ожидаешь, что я поверю в такую историю? — сплюнула она.

Внезапно медведь разинул пасть и громко зарычал. Фило никогда не слышал такое громкое рычание при жизни. Он обнажил свои страшные клыки и пошел на Бриту, оставив полукровку настолько удивленным, что тот застыл как столб и не остановил зверя, который гнал Бриту к воротам.

— Не дай ему напасть! — завизжала Брита, хватая длинное копье, прислоненное к стене.

— Медведь! — Проорал опомнившийся Фило. Пока он бежал за медведем, он с трудом удерживался от хохота, так как он представил себе, как была бы смущена женщина, если бы знала, что бежит от мертвого медведя. — Не трогай Бриту! — сказал он, хватая зверя за бронированное плечо.

Брита направила свое копье в глаза чудовища. — Ты не можешь взять эту тварь внутрь, — прошипела она. — Ты не в состоянии контролировать ее!