Ах, Мишель, Мишель!.. - де Рамон Натали. Страница 2

— Например… — начала я. Эдит не повела и бровью. Я кашлянула и допила из своей чашки холодный остаток кофе.

Показное безразличие действовало на нервы, но помочь мне в таком деликатном деле, кроме нее, не мог никто. Только ей известны эскапады Мишеля, для остальных же он — идеальный супруг, образец для подражания. И мне совсем не нужно, чтобы наша семья становилась объектом сплетен, а в молчании Эдит я уверена, как в своем собственном.

— Например, ты проводишь социологический опрос, или… Вот, Эдит, я придумала! Ты — представитель телефонной компании, у компании — юбилей и какой-то там конкурс номеров. И номер Мадлен выиграл первый приз. Теперь твоя задача — вручить ей билет на Канары, где ее ждут оплаченные фирмой на месяц вперед апартаменты.

— Полин… — Эдит откинулась в кресле и недоверчиво снизу вверх смотрела на меня. Мокрый рукав был тут же забыт начисто! В глазах светился неподдельный интерес! — Ты готова к таким расходам?

— Вполне. Сейчас не сезон, и к тому же вовсе не обязательно заказывать билет VIP-класса и пятизвездочный отель. Главное, выясни ее адрес и посмотри, что эта Мадлен представляет собой. К чему мне быть готовой, когда через месяц она вернется в Париж?

Эдит усмехнулась и презрительно скривила губы.

— Да Мишель забудет ее через месяц…

— Надеюсь.

— …и заведет себе другую.

— Насчет другой, это мы… — Я погладила себя по еще совсем незаметному животу. — Это мы еще посмотрим. — И решительно протянула подруге телефонную трубку. — Звони!

— Кстати, а как отнесется к появлению малыша твой сын?

— Селестен давно просил братика или сестричку.

— И мой Бернар тоже просил. Но сейчас-то им по пятнадцать!

— И очень хорошо. Селестен скоро сделается совсем взрослым, а у меня будет крошка Жюльет.

— Ты уже знаешь, что девочка? Разве ультразвук показывает на таком маленьком сроке?

— Девочка, девочка. — Я нетерпеливо потрясла трубкой. — Давай, Эдит, звони, пожалуйста, «девочке» Мишеля.

Моя подруга достаточно убедительно представилась сотрудником телефонной компании, проглотив, однако, свое имя, заговорила о конкурсе номеров, выигрыше и попросила разрешения у «победительницы» встретиться с ней, чтобы занести в анкету ее точные паспортные данные, с виноватой улыбочкой ссылаясь при этом на требования бухгалтерии, связанные с нашей французской повышенной любовью к бюрократии.

Вероятно, ее собеседница на том конце провода тоже ответила шуткой, потому что Эдит уже открыто рассмеялась, а потом переспросила фамилию Мадлен. Та же, в свою очередь, видимо, переспросила, как зовут «представителя телефонной компании», потому что Эдит назвала не только свою нынешнюю, но и девичью фамилию. Затем разговор почему-то повелся о каком-то папаше Тото, его собаке, собеседницы еще поспорили, была ли она спаниелем или фокстерьером, перешли на «ты»… И беседа потекла уж совсем в невероятном направлении: о цвете кафельной плитки, которую некая тетушка Ирен использовала в качестве подставки под горячее…

Я сидела как на иголках, а Эдит болтала и болтала про каких-то неведомых мне людей, причем с явным удовольствием и воодушевлением! Как если бы меня здесь не было вовсе! Как если бы закадычной подругой Эдит была эта самая Мадлен, а не я, с таким трудом уломавшая ее на этот звонок!

— С ума сойти! — Эдит наконец-то повесила трубку, назначив Мадлен встречу через час.

— Вот именно, — сказала я. — Что это все значит?

— Да я знаю Мадо с песочницы! Вот уж не предполагала, что Мишель положит глаз на нее!

— На песочницу?

Эдит беззлобно фыркнула.

— На эту дурищу Мадо! Не дуйся, Полин.

— Я не сомневаюсь в том, что она дурища. Лично я ни под каким бы предлогом не назвала свою фамилию и адрес неизвестному человеку, который позвонил мне по телефону.

— А по-моему, дорогая, — хитро ухмыльнулась Эдит и стала похожа на лису, — это твоя идея: узнать адрес таким способом.

— И где же она живет?

— Пока не знаю.

— Рассказывай! Я хорошо слышала, как ты пообещала ей быть там через час.

— Полин, я действительно не знаю, где она живет в настоящее время. Это детьми мы жили по соседству.

Я с подозрением смотрела на Эдит. Лису она напоминала все больше и больше.

— А встречаемся мы в кафе. — Она с улыбкой развела руками. С тем же выражением лиса виляет хвостом.

— В каком кафе?

— В «Ришаре».

— Это не кафе, а кафетерий…

— Какая разница?

— …на площади Виктора Гюго.

— Совершенно верно, мадам, площадь Виктора Гюго — излюбленное место знаменитой Коко Шанель, — с интонацией экскурсовода заговорила лиса. — Образ круглой площади нашел отражение в стилистическом решении…

— …Дизайна незабываемой песочницы дурищи Мадо, — добавила я, копируя ее тон. — Над проектом мемориальной доски уже трудятся энтузиасты из мастерских Лувра.

Эдит захохотала. Гораздо громче, чем того требовали обстоятельства.

— Не вижу ничего смешного, — сказала я.

— Не злись, — попросила Эдит.

Я обиженно кашлянула, побарабанив ногтями по визитке.

— Полин, неужели ты не понимаешь, какая удача, что я знакома с ней?

— По-твоему, я должна радоваться, что любовница моего мужа — твоя подружка? Ах, какая высокая честь!

— Спишем ревность на твое «интересное» положение. — Эдит миролюбиво погладила мою руку. — Слушай, может быть, встретимся втроем? Все вместе? Расскажем ей, что ты жена Мишеля. Мадо, насколько я ее помню, всегда была очень совестливая, она не станет…

— Станет! — перебила я. — Еще как станет!

— Не думаю.

— А я думаю! Я знаю! Привести пример?

— Ладно. — Эдит потрогала рукав блузки.

— Подсох? — спросила я.

— Сойдет. — Она сняла свой жакет со спинки стула и, смахнув с лацкана невидимую пылинку, облачилась в него. — Просто, знаешь, можно было бы обойтись без такого дорогостоящего способа избавления от нее… Месяц на Канарах!

В ее голосе прозвучала такая искренняя мечта поваляться под пальмами и поплавать в океане, что я чуть было не предложила ей то же самое в качестве гонорара за услугу. Но вовремя одернула себя: я бы смертельно обидела ее. Эдит, что называется, бедная, но гордая. И это правда. Как и то, что такой имидж идет ей, и ради дружбы с этим приходится мириться, как и с некоторыми другими ее, скажем так, особенностями. Наверняка и во мне Эдит нравится далеко не все. Но у нас есть одна очень важная черта: мы обе никогда не звоним с колокольни обо всем, что знаем.

Естественно, к информации, которую «представит» Эдит после общения с подругой детства, мне тоже следует отнестись с определенной поправочкой на эту нашу особенность, но не встречаться же мне с любовницей мужа самой? Тем более, когда в моем капризном организме идет активная работа. Вдруг в самый неподходящий момент возьмут и взыграют гормоны, и я ляпну этой Мадлен что-нибудь не то? А Эдит — не только моя подруга, но и, можно сказать, друг семьи…

Будем надеяться, что, пребывая в этом своем качестве, она не сболтнет лишнего подруге детства. Нет, Эдит не должна. И, в общем-то, она права насчет того, что повезло в том, что они знакомы. Кто знает, как отреагировала бы на подобный звонок из «телефонной компании» рассудительная женщина? Например, такая, как я или Эдит? Поверила бы или послала подальше? Дура не дура эта Мадлен, но, во всяком случае, свидание в кафетерии.

Интересно, Эдит уже на месте? Я взглянула на часы. Нет, вряд ли, в полдень в городе сплошные пробки. Или все-таки она пригласила ее к себе? Как-никак они знакомы. И это преимущество — преимущество на первый взгляд — может как раз обернуться не в мою пользу…

Прекратите, мадам Сарди, строго приказала я себе, в вашем положении волноваться вредно. Оглянитесь вокруг! У вас сегодня исключительно удачный день: мясник выполнил ваш эксклюзивный заказ, врач подтвердил беременность, и по первому вашему зову, бросив все дела, примчалась подруга. Так же, что далеко немаловажно при беременности, у вас по-прежнему нет токсикоза.