Искатель. 1978. Выпуск №5 - Смирнов Сергей Анатольевич. Страница 21

Однажды после очередной перестрелки, во время которой удалось «подстрелить» охотника и отправить его в Дом Игры, Ролл сказал Грауну:

— Послушай, а что, если попробовать переманивать охотников на нашу сторону?

— То есть как это? — У Грауна приподнялись брови.

— Договориться с ними. Убедить, чтобы они поступили так же, как и мы, и остались здесь.

— Но как это ты с ними договоришься? Миленькие-хорошенькие? А они тебе пулю в лоб. Тебя это устраивает? — Граун усмехнулся. — И потом не забывай, что таких, как мы, бобылей и бедолаг, на свете не так уж много. Мало кто захочет просто отмахнуться от того мира. Да и Служба безопасности может докопаться, тогда достанется всем. И нам тоже.

— Так ведь и голова нам, надеюсь, не зря дана. Можно при встрече представиться агентами той же Службы и начинать прямо с расспросов. Что говорить дальше, мы решим потом, когда узнаем о человеке достаточно. Я верю: найдется немало людей, которые могут примкнуть к нам. Это уж точно… Сейчас нас только двое, а представь себе то время, когда нас будет много.

…Случай представился через две недели. Было тихое и пасмурное утро. Ролл и Граун бродили по лесу и, увидев просвет между деревьями, вышли из чащи.

Лес кончался на краю пологого склона, на котором то там, то здесь лежали, вдавившись в землю, огромные валуны. Внизу росло еще несколько деревьев, а дальше расстилались бескрайние изумрудные луга.

— Красивое место, — сказал Граун, окидывая взглядом величественный простор. — Вот где бы нам поселиться… Ложись! — вдруг воскликнул он.

— В чем дело? — спросил Ролл, припав к земле.

— Ох и везет же нам, поверь мне. — Граун многозначительно покачал головой. — Погляди вниз повнимательнее.

Ролл посмотрел в сторону, куда показывал Граун: внизу, у подножия холма, шел человек.

— И как это мы его сразу не заметили? — удивился Ролл.

— Главное — он нас не заметил. — Граун немного помолчал, наблюдая за незнакомцем. — Охотник. Карабин-автомат за плечом, и бок распух от детектора… Что ж. Начнем большую охоту?

У Ролла по спине пробежали мурашки.

— Начнем, — сказал он. — На этот раз рискну я. На мне достаточно бронированных заплаток. Только дай свою шляпу. Голова у меня не защищена.

— Держи! — Граун отдал Роллу шляпу.

— А теперь, — Ролл показал на лежавший неподалеку громадный валун высотой в полтора человеческих роста, — я переберусь за эту махину, а ты займи позицию где-нибудь в стороне так, чтобы охотник был всегда в поле твоего зрения. Стреляй в самом крайнем случае. В общем, я надеюсь, ты сможешь правильно оценить обстановку.

…Ролл дополз до валуна и поднялся посмотреть, как дела у Грауна. Тот все еще полз, одной рукой держа карабин за ремень. Трава вокруг Грауна колыхалась из стороны в сторону. «Как бы он себя не выдал этим», — с тревогой подумал Ролл. Наконец Граун остановился, выглянул из-за кочек и, убедившись, что он не замечен, положил карабин перед собой. Ролл, увидев, что его напарник уже приготовился, помахал ему из-за валуна рукой. Граун кивнул.

Охотник медленно приближался.

Ролл вспомнил, как впервые обратился к нему Граун в тот день, когда они встретились, и крикнул:

— Послушай, дружище!

Охотник дернулся, мгновенно вскинул карабин, даже не глядя на Ролла, выстрелил в его сторону и бросился за ближайшее дерево.

— Дьявол! — прошептал Ролл, осторожно выглядывая из-за валуна. — Эй, приятель, подожди! Не стреляй!

В ответ еще две пули. Над головой брызнули фонтанчики раздробленного камня.

— Чтоб тебя!.. — Ролл повернулся и посмотрел на Грауна.

Тот лежал, не двигаясь, положив цевье карабина на кочку и плотно прижав приклад к плечу.

— Не стреляй! — снова крикнул Ролл.

Бах! Бах!

— Кончай палить, тебе говорят! — Ролл начал выходить из себя. — Это принесет тебе только пользу! Если не хочешь потерять право пользования Игрой, прекрати стрельбу. Прекрати стрельбу!

На этот раз воцарилась тишина, но это была тревожная тишина.

— Сейчас я выйду из-за валуна! — Ролл чувствовал, что голос его стал тверже. — Ты увидишь: я безоружен!

Ролл переложил пистолет из кармана брюк во внутренний карман куртки, потом набрал в легкие побольше воздуха и решительно вышел из-за своего укрытия, левую руку высоко подняв над головой, а правой касаясь шляпы, чтобы в крайнем случае попытаться защитить лицо.

Он прошел два десятка шагов прежде, чем охотник вышел из-за дерева, держа в руках оружие.

Ролл продолжал идти на негнущихся ногах прямо на охотника. Он не видел перед собой ничего, кроме нацеленного на него карабина. Он заметил, как качнулся и нехотя отвернулся в сторону темный зрачок ствола. Теперь медленно опускалась вниз ложа, пока не уперлась прикладом в землю рядом с ногой охотника. Его рука продолжала сжимать вороненый ствол. Прошло несколько мгновений. Стали разжиматься обхватившие ствол пальцы. Карабин дрогнул, рука на миг задержалась в воздухе, словно прощаясь с оружием, к которому она так привыкла, и медленно опустилась.

Вадим БУРЛАК

РЕЧНЫЕ ЗАВОДИ

I

Уставший после первого трудового дня Пашка Нестеренко отдыхал на корме «Быстрого». Рядом примостился боцман Егорыч, кряжистый шестидесятилетний старик. Буксир шел вниз по Днепру. С берега налетел ветер, пропитанный запахами Таврии, сохлых солончаков и прошлогодней сопревшей травы.

— Зря ты, Павло, окрысился на капитана, — неторопливо начал Егорыч. — Ну, скажи на милость, чего он тебе сделал плохого?

Пашка исподлобья, молча посмотрел на боцмана. Действительно, если разобраться, так разве кто виноват на этой консервной банке, что его, Павла Нестеренко, курсанта мореходного училища, послали на практику не в загранку, а с лягушатниками шуровать по Днепру. В отделе кадров сказали, пока, дескать, нет восемнадцати, поплаваете на внутренних водах, а там видно будет. Вот и весь разговор.

Не стал, конечно, Пашка унижаться перед этими бюрократами, не таковский он человек. Плюнул на все, взял направление на «Быстрый» и с этого дня и до конца практики будет перевозить всякую дребедень из Херсона в Каховку, из Каховки в Цюрупинск.

— Ну, ты чего молчишь? — недовольно спросил Егорыч. — Я тебя спрашиваю, за что нагрубил капитану?

— Да ну его к дьяволу, сам прицепился непонятно чего, я и послал куда подальше. Подумаешь, начальник нашелся. Капитан… Моря небось и в глаза не видел.

— Зря. Первый день, и такие кренделя выписываешь. За границу его, видишь ли, не пустили, так он и лается на весь белый свет…

Остывала палуба. Солнце скатывалось куда-то за плавни, в степные низы. Стихали полевые запахи. В речном воздухе прибавлялось сырости. Добрыми глазками бакенов и окнами хат прибрежных деревень засветилась река.

Егорыч, глядя в одну точку, продолжал:

— Не всю жизнь речником был капитан, плавал и по морям. И я тоже, шарик разов десять обошел. Где только не был. А тонул и в Индийском и в Тихом океане…

Пашка с удивлением посмотрел на боцмана.

— Не веришь? Спроси у любого из команды.

— Да не, я верю. Только чего это вас занесло сюда после кругосветки?

— Годки подпирают. Стало тяжело рейсовать по морям. Перешел поближе к дому. На каботажном уже лет восемь плаваю. Да и отсюда списывают. Шестьдесят один — все, шабаш. Теперь на пенсию. Так что отобьют в эту навигацию последние склянки — и в тихую гавань, на вечный прикол. Но дело не в этом, Павло. Я вот чего думаю: все моря и океаны как бы внешность страны, а реки, значит, кровь и душа. И прежде чем выйти в море человеку, скажем тебе, к примеру, прежде чем во всяких других странах побывать, надо сначала пройтись по Днепруше, по Волженьке, чтобы дух русский так пропитал, что дальше некуда. И чтобы силушку взял от этих рек, иначе плохо ему придется, когда будет рейсовать по всяким Сингапурам и Монтевидео.