Полное собрание стихотворений - Тютчев Федор Иванович. Страница 21
И, лишь дремой забывался,
Гул яснел и грохотал…
Он с молитвой просыпался
И дозор свой продолжал.
Всё прошло, всё взяли годы —
Поддался и ты судьбе,
О Дунай, и пароходы
Ныне рыщут по тебе…
‹1835›
«Тени сизые смесились…»
Тени сизые смесились,
Цвет поблекнул, звук уснул —
Жизнь, движенье разрешились
В сумрак зыбкий, в дальный гул…
Мотылька полет незримый
Слышен в воздухе ночном…
Час тоски невыразимой!..
Всё во мне, и я во всем!..
Сумрак тихий, сумрак сонный,
Лейся в глубь моей души,
Тихий, темный, благовонный,
Всё залей и утиши.
Чувства мглой самозабвенья
Переполни через край!..
Дай вкусить уничтоженья,
С миром дремлющим смешай!
‹1835›
«Нет, моего к тебе пристрастья…»
Нет, моего к тебе пристрастья
Я скрыть не в силах, мать-Земля…
Духов бесплотных сладострастья,
Твой верный сын, не жажду я…
Что пред тобой утеха рая,
Пора любви, пора весны,
Цветущее блаженство мая,
Румяный свет, златые сны?..
Весь день в бездействии глубоком
Весенний, теплый воздух пить,
На небе чистом и высоком
Порою облака следить,
Бродить без дела и без цели
И ненароком, на лету,
Набресть на свежий дух синели
Или на светлую мечту?..
‹1835›
«Сижу задумчив и один…»
Сижу задумчив и один,
На потухающий камин
Сквозь слез гляжу…
С тоскою мыслю о былом
И слов, в унынии моем,
Не нахожу.
Былое – было ли когда?
Что ныне – будет ли всегда?..
Оно пройдет —
Пройдет оно, как всё прошло,
И канет в темное жерло —
За годом год.
За годом год, за веком век…
Что ж негодует человек,
Сей злак земной!..
Он быстро, быстро вянет – так,
Но с новым летом – новый злак
И лист иной.
И снова будет всё, что есть,
И снова розы будут цвесть,
И терны тож…
Но ты, мой бедный, бледный цвет,
Тебе уж возрожденья нет,
Не расцветешь…
Ты сорван был моей рукой,
С каким блаженством и тоской —
То знает бог?
Останься ж на груди моей,
Пока любви не замер в ней
Последний вздох…
‹1835›
«С поляны коршун поднялся…»
С поляны коршун поднялся,
Высоко к небу он взвился;
Всё выше, дале вьется он —
И вот ушел за небосклон!
Природа-мать ему дала
Два мощных, два живых крыла —
А я здесь в поте и в пыли.
Я, царь земли, прирос к земли!..
‹1835›
«Какое дикое ущелье!..»
Какое дикое ущелье!
Ко мне навстречу ключ бежит —
Он в дол спешит на новоселье, —
Я лезу вверх, где ель стоит.
Вот взобрался я на вершину,
Сижу здесь радостен и тих —
Ты к людям, ключ, спешишь в долину, —
Попробуй, каково у них!
‹1835›
«Всё бешеней буря, всё злее и злей…»
«Всё бешеней буря, всё злее и злей,
Ты крепче прижмися к груди моей».
– «О милый, милый, небес не гневи,
Ах, время ли думать о грешной любви!»
– «Мне сладок сей бури порывистый глас,
На ложе любви он баюкает нас».
– «О, вспомни про море, про бедных пловцов,
Господь милосердый, будь бедным покров!»
– «Пусть там, на раздолье, гуляет волна,
В сей мирный приют не ворвется она».
– «О милый, умолкни, о милый, молчи,
Ты знаешь, кто на море в этой ночи?»
И голос стенящий дрожал на устах,
И оба, недвижны, молчали впотьмах.
Гроза приутихла, ветер затих,
Лишь маятник слышен часов стенных, —
Но оба, недвижны, молчали впотьмах,
Над ними лежал таинственный страх…
Вдруг с треском ужасным рассыпался гром
И дрогнул в основах потрясшийся дом.
Вопль детский раздался, отчаян и дик,
И кинулась мать на младенческий крик.
Но в детский покой лишь вбежала она,
Вдруг грянулась об пол, всех чувств лишена.
Под молнийным блеском, раздвинувшим мглу,
Тень мужа над люлькой сидела в углу.
Между 1831 и апрелем 1836
«Пришлося кончить жизнь в овраге…»
‹Из Беранже›
Пришлося кончить жизнь в овраге:
Я слаб и стар – нет сил терпеть!
«Пьет, верно», – скажут о бродяге, —
Лишь бы не вздумали жалеть!
Те, уходя, пожмут плечами,
Те бросят гривну бедняку!
Счастливый путь, друзья! Бог с вами!
Я и без вас мой кончить век могу!
Насилу годы одолели,
Знать, люди с голода не мрут.
Авось, – я думал, – на постели
Они хоть умереть дадут.
Но их больницы и остроги —
Всё полно! Силой не войдешь!
Ты вскормлен на большой дороге —
Где жил и рос ‹?›, старик, там и умрешь.
Я к мастерам ходил сначала,
Хотел кормиться ремеслом.
«С нас и самих работы мало!
Бери суму да бей челом».
К вам, богачи, я потащился,
Грыз кости с вашего стола,
Со псами вашими делился, —
Но я, бедняк, вам не желаю зла.
Я мог бы красть, я – Ир убогой,
Но стыд мне руки оковал;