Запрет на любовь. Книга 2. Второе дыхание - Брокман Сюзанна. Страница 6

– Еще что-нибудь пропало? Что-нибудь ценное?

– Послушай, я оставила в «Секретах Виктории» очень серьезную сумму.

– Такие подробности меня не интересуют, – пробурчал Макс и вышел в открытую дверь.

– Мне теперь четыре недели придется вкалывать, чтобы все компенсировать, – крикнула Джина ему вслед. Это была неправда. Денег в банке у нее оставалось еще достаточно. Но она была полна решимости все же заставить Макса соскочить с тормозов этой ночью.

– А какие-нибудь лекарства или рецепты у вас случайно не пропали? – спросил у Джины молодой детектив, представившийся Риком Альварадо.

До этого Макс молча слушал их диалог, не желая мешать полицейскому, но сейчас Джина оглянулась на него.

– Я… не знаю.

– Может, проверите? – вежливо предложил Альварадо. Под нижней губой у него красовалась словно приклеенная щегольская бородка, и Джина явно интересовала его гораздо больше, чем место преступления.

Она ушла в ванную, а детектив повернулся к Максу. Кажется, он заметил взгляд, брошенный на того девушкой, и правильно истолковал его значение. Возможно, Рик Альварадо все-таки был неплохим детективом.

– Вы не могли бы подождать снаружи, сэр? – вполголоса спросил он. – Может, ваша дочь постесняется при вас говорить о лекарствах, которые принимает – каких-нибудь антидепрессантах или противозачаточных средствах.

Его дочь!

– У нас в последнее время наблюдается вспышка подобных краж в районе, – продолжал Альварадо, очевидно, не заметив, как Макс скрипел тем, что оставалось к этому моменту от его зубов, – и обычно крадут как раз диски и все, что было в аптечке. Я практически уверен, что это та же самая шпана.

Джина вышла из ванной.

– Я не ее отец, – сообщил Макс достаточно громко, чтобы она услышала, – хотя, разумеется, она годится мне в дочери.

Альварадо смутился.

– Извините, я…

– Макс – мой персональный преследователь, – объяснила Джина. – Да, у меня пропало снотворное. – Она с вызовом взглянула на Макса: – Вот, теперь тебе известно, что я страдаю бессонницей.

Как будто он и без того не знал.

Детективу Альварадо явно не понравилось заявление насчет персонального преследователя, и, вздохнув, Макс вытащил из кармана и протянул юноше свое удостоверение, бросив при этом укоризненный взгляд на Джину.

Детектив немедленно узнал его имя и, похоже, чуть не описался, судорожно пытаясь вспомнить, не сказал ли он чего-нибудь, что могло обидеть Великого Макса Багата, живую легенду силовых структур.

Макс не спешил его успокаивать, решив, что молодому нахалу не мешает помучиться.

– Она вам больше не нужна? – спросил он, возвращая удостоверение в карман. – Я хотел бы отвезти ее в более безопасное место.

– Мы все закончили, сэр. Простите, что сразу не узнал вас…

Джина смотрела на Макса так, словно у того выросла вторая голова:

– Что это значит? Я никуда не поеду.

– Поедешь, – сухо возразил он. – Собирай вещи. Поедем в мой отель.

– В твой номер?

Их глаза встретились, и Макс без всяких слов понял, что она готова перебраться и в его номер, и в его постель, и в его жизнь. Она хочет его. Прямо сейчас. Этой ночью. Немедленно. Ему нужно только сказать «да».

– Нет.

– Тогда я не еду. – Она отвернулась.

Макс собрал все оставшиеся крохи своего терпения.

– Джина.

– Макс.

– Чего еще ты ждешь? В твою комнату уже вломились.

– Какие-то дети. Правда, Рик?

Альварадо, до этого притворявшийся, что не слушает, быстро кивнул:

– Вообще-то, да. Эти двери очень ненадежны, когда закрываешь их снаружи, но если закрыться изнутри на задвижку, можно ничего… – По лицу Макса он заметил, что говорит что-то не то, – …не бояться. Ну, я, наверное, пойду… – Он повернулся к Джине: – Мы свяжемся с вами, если найдем ваши диски и… гм… – Детектив деликатно покашлял.

– И белье, – помогла ему девушка.

– Вот именно, но, честно говоря, сомневаюсь, что сможем вернуть его вам. А если и сможем, вам, наверное, лучше его сжечь.

– Забавно, – улыбнулась Джина. – Полицейский предлагает мне сжечь мои бюстгальтеры.

Рик рассмеялся, но, оглянувшись на Макса, тут же стал серьезным. – Простите, сэр. Уже ухожу. – Он закрыл за собой дверь.

– Тебя это не утомляет? – поинтересовалась Джина. – Что все обращаются с тобой так, будто ты сам Господь Бог? – Она уселась на кровать. – А ты еще смотришь на них, как кобра.

– Пожалуйста, позволь мне отвезти тебя в отель, где ты будешь в полной безопасности.

– Я уже заплатила за этот номер и не собираюсь выкидывать деньги на ветер.

– Я заплачу.

– Но мне здесь нравится! И Рик считает, что мне больше ничего не угрожает.

– Рик – глупый щенок, всего пару недель проработавший детективом! – зло рявкнул Макс и закрыл глаза. Черт, черт, черт! – Прости, я…

– Устал? – подсказала Джина. – Я тоже. – Она встала и направилась к нему. – Может, если ты останешься здесь, со мной, нам обоим наконец-то удастся поспать?

Господи, она не собирается отступать! Максу потребовалось все его немалое самообладание, чтобы тут же не сорвать с себя чертов плащ, не повалить ее на кровать и…

Как смеет он даже думать о том, чтобы так обращаться с девушкой, которую…

И он не сумел помешать им…

Ей потом наложили десяток швов. Макс видел отчеты хирургов. Слово «жестоко» показалось ему слишком мягким для того, что они с ней сделали.

– Я не могу остаться, и тебе, черт подери, это прекрасно известно! – Самообладание все-таки подвело, и он на глазах у Джины превращался в Макса, сеющего ужас и крушащего стены. – Так не заставляй меня, твою мать, сидеть всю ночь в машине на этой проклятой стоянке! Потому что именно это мне и придется сделать, а я для этого слишком стар! – Он уже кричал, хотя совсем не о том, о чем ему хотелось, и Джина остановилась, так и не подойдя к нему. Испугалась? Правильно, крошка. Считай, что ты еще не видела настоящего Макса Багата. – Знаешь, почему меня не утомляет, когда люди обращаются со мной, как с Господом Богом? Потому что при этом они меня слушаются!. Триста миллионов американцев слушаются меня, как Бога, – все, кроме тебя!

– Потому что я люблю тебя как человека, – прошептала Джина, Ее голос дрожал. Неужели, действительно боится?

Правда, в таком состоянии Макс и сам себя боялся.

Надо срочно убираться отсюда, не давая себе времени задуматься над смыслом ее слов. «Люблю тебя»…

Нет. Нет! Любовь совсем не похожа на этот разрушительный эмоциональный торнадо. Любовь – это то, что связывает его с Алиссой Локке. Любовь – это гармоничное сочетание привязанности, дружбы и страсти. Управляемой страсти.

А не гремучая смесь из гнева, боли, страха и неистового желания обладать кем-то, кого не должен желать. Кому можешь причинить непоправимый вред, если дашь волю желанию.

– Это не любовь, а перенос эмоций, – резко бросил Макс и двинулся к двери.

Джина молчала, но у нее было такое лицо, что ему захотелось опуститься перед ней на колени.

– Запри за мной дверь, – приказал он, – Я буду в машине.

Мэри-Лу вздрогнула и моментально проснулась.

Она довольно долго лежала в темноте, напряженно прислушиваясь, но слышала только громкий стук собственного сердца.

Что-то не так.

Подобное она чувствовала, когда, уезжая на работу, забывала выключить щипцы для волос.

Что-то не так. Что-то она забыла или не предусмотрела. Где-то ошиблась, и теперь ее найдут и убьют.

Тот человек, который уже убил сестру.

Который провез оружие на военную базу в багажнике ее машины.

Убьет, потому что она может узнать его, сдать ФБР, а потом выступить свидетелем в суде и засадить в тюрьму.

Если, конечно, они ей поверят. В конце концов на оружии-то остались ее отпечатки. Мэри-Лу могла поклясться, что его отпечатков там не найдут.

И теперь, даже если она сама позвонит, например, этой Алиссе Локке, подружке Сэма из ФБР, которая, наверное, уже въехала в их бывший дом… Если она позвонит этой суке и скажет: «Наверное, вы меня ищете…», – то, скорее всего, ее немедленно упекут в тюрьму.