Морской волк. 3-я Трилогия (СИ) - Савин Владислав. Страница 119

— Герр генерал, войска войдут в город и займут оборону в течение двух часов. Потому я настоятельно прошу вас, во-первых, предоставить сопровождающих фельджандармерии моим рекогносцировочным группам, чтобы не возникло недоразумений и беспорядка, все-таки Кюстрин знаком нам лишь по карте. Во-вторых, предупредить посты, что в город с востока войдут колонны войск, чтобы не приняли сдуру за русских, бывали уже прецеденты. В-третьих, подтвердить наши полномочия по телефону, если какой-нибудь исполнительный дурак примет моих людей за русских шпионов, случалось и такое. В-четвертых, с вашего позволения, я останусь пока здесь, для наилучшей связи и контроля. Есть возражения?

Рэгнер возражений не нашел. За окном началось движение — один бронетранспортер остался у комендатуры, остальные машины, в сопровождении жандармов-мотоциклистов, резво рванули по городу — к мостам, к старой крепости, на товарную станцию. Гость чувствовал себя в кабинете как хозяин, это покоробило генерала. И что-то ему казалось неправильным — мелочь, которая ускользала. Язык штурмбанфюрера был безупречен, но излишне правилен — отсутствовал акцент, характерный для уроженца той или иной германской земли.

— Я так понимаю, штурмбанфюрер, что вы посланы сюда в роли командира рекогносцировочного отряда, — сказал генерал, — от Третьего танкового корпуса ваффен СС, если я правильно прочел ваши документы. У вас не будет возражений, если я позвоню в штаб Хауссера? Формальность, конечно, но так мне спокойнее.

Штурмбанфюрер зачем-то взглянул на часы. И ответил:

— Не советую, герр генерал. Ради вашего же здоровья.

Рэгнер хотел схватиться за кобуру — но второй из гостей оказался быстрее: мгновенно оказавшись рядом, он выкрутил генералу руку и с ловкостью фокусника извлек вальтер. В эту секунду Рэгнер успел левой рукой нажать кнопку звонка, скрытую снизу на столешнице. Всего лишь кнопка вызова адъютанта. Бедный Пауль, сейчас его убьют, те двое с автоматами остались в приемной, да и эти тоже вооружены — но стрельбу услышат и поймут, что враги уже здесь! Жить, конечно, хочется, но… Эти ведь все равно убьют. А если волею случая останутся свидетели, что он, генерал-майор Рэгнер, исполнил свой долг до конца, то семья не попадет в «изменники».

Адъютант, вошедший в кабинет через три секунды, застал пугающую картину. Его начальник в кресле, будто в полуобморочном состоянии, но в сознании и как потерявший от волнения дар речи. Оберштурмфюрер СС за спинкой кресла. И гость, по-хозяйски присевший на стол, вертя в руке пистолет генерала, будто продолжая разговор:

— Право уйти с честью надо заслужить! Жаль, что столь достойный германский воин оказался замешанным в неподобающих делах. Мы могли бы оказать вам последнюю услугу…

Тут гость вынул из генеральского вальтера обойму и выщелкал на стол все патроны. Взял один, вставил, вбил обойму в пистолет.

— Один патрон. Мы оставим вас одного, на пару минут. А после этот оберлейтенант (кивок в сторону адъютанта) позаботится о вашем теле. Вот только это будет совсем не по-солдатски — уйти, когда враг на пороге, и оставить других расхлебывать то, что заварили вы. Через сутки здесь будут русские. А меньше чем через час сюда войдет полк ваффен СС. Частью на трофейной технике — нам еще не хватает недоразумений с вашим гарнизоном! Выбирайте — уходите сейчас, или решать вашу судьбу будем после, по вашему поведению в бою?

И положил пистолет на стол. Генерал молчал. Конечно, подумал адъютант, нелегко решиться на такое. По-видимому, эсэсовец истолковал это точно так же.

— Рихард! — в дверях тотчас же возник один из автоматчиков. — Проследи, чтобы нам не мешали. И никого не впускать! — И адъютанту: — Свободен пока!

Оберлейтенант пулей вылетел из кабинета. Вытер вспотевший лоб, со страхом покосился на эсэсовцев, как статуи замерших у дверей. Вот, значит, как работает «комиссия 1 февраля»! А если и его, за тот разговор, когда он всего лишь усомнился в гениальности фюрера? Да ведь любого, если подумать, так можно — лучше подальше отсюда и не попадаться на глаза! Но покинуть свой пост адъютант не мог.

— Будьте вы прокляты! — в это время шипел генерал, потирая горло. — Вам все равно не уйти отсюда живыми! Предлагаю вам сдаться, обещаю что сохраню вам жизнь! Хотя это не положено, для переодетых шпионов!

— Вам уже лучше? — спросил «штурмбанфюрер». — Чуть сильнее — и этот удар ломает гортань, гарантированный труп. А так ничего страшного, дышите глубже. Но кричать не советую, по крайней мере до того, как закончим нашу беседу. И, ой, не надо негодовать — не одним же вам с «Бранденбургом» играться? Вы были на Остфронте, генерал? Даже если и нет — то наверняка знаете, как ваши солдаты поступали с нашим населением. Мы же для вас недочеловеки, рабочий скот. Ну так не обижайтесь, если и к вам так же — по совести, мы имеем право превратить Германию в пустыню.

— Варвары! — просипел генерал. — Теперь вы пришли мстить? Бедная Европа!

Он взглянул на картину на стене. Падение Рима — белые ступени, белые колонны какого-то храма или дворца, и толпа в белых одеждах, все женщины, прижимающие к себе детей, почтенные старики или подростки — с ужасом смотрят на надвигающуюся толпу звероподобных варваров с окровавленными мечами. Кровожадные морды дикарей кажутся черными, как и их доспехи, небо закрыто черными тучами или дымом, лишь близкий пожар дает кровавый отсвет.

— Ваши предки! — заметил гость, также взглянув на картину. — Еще в ту войну вы грозили «показать изнеженному Парижу ярость истинных гуннов». Вот только если вы солдат, а не собачье дерьмо, то должны прежде всего думать о тех, кто доверился вашей защите. О жителях этого города, например.

Тут русский снова взглянул на часы.

— Я напомнил вам о ваших зверствах над нашим населением — чтобы вы поняли: у очень многих из наших солдат, что будут здесь меньше чем через час, кто-то погиб так — наверное, в России нет семьи, кого бы это не коснулось! И что будет, если этот город придется штурмовать — или вы думаете, что ваш эрзац-гарнизон сдержит танки армии Катукова и морскую пехоту? Вот только населению не позавидуешь — во время штурма атакующие стреляют во все, что шевелится, и бросают в подвалы гранаты, и жгут огнеметами. От города останется ровное место, как от Варшавы — которую дешевле отстроить где-нибудь рядом, чтобы не вывозить щебень и мусор. Уйти на тот берег или получить оттуда помощь вам не дадут — мои люди уже засели на мостах, сменив ваших саперов — чтобы или сохранить, или самим взорвать, смотря по обстановке. На помощь сынов гор из крепости как и на фольксштурм не надейтесь — мосты в цитадель заминированы уже нами и перекрыты пулеметами, час продержимся по-всякому. И что, будете с полуротой жандармов и несколькими зенитными батареями против танкового корпуса воевать? Ну-ну!

— Вы все равно убьете всех. И меня, и моих солдат. Варвары, дикари!

— Не нервничайте, генерал, а то сердце посадите, раньше помрете. А будет с вами после, как товарищ Сталин указал. И в «Правде» о том было написано.

— Не читал ваших газет!

— Вот интересно, что это как в Европе заводится очередной великий завоеватель — Карл, Фридрих, Наполеон, Вильгельм или Гитлер — так он обязательно ищет жизненное пространство на востоке? Как будто наша русская земля — это бесхозная, кому достанется? Нам это наконец надоело — и, как сказал товарищ Сталин, чтобы с германской территории никогда больше не приходила к нам война, мы здесь останемся навек! Так зачем нам грабить и жечь своего будущего вассала?

— Варвары. Это нонсенс — чтобы варвары господствовали над цивилизованными людьми!

— Они же смогли, — кивок на картину. — Уж если дикари, бегающие в тевтонбургском лесу в звериных шкурах, стали позже вами, а также англичанами, французами. Оставим спор историкам, генерал — для вас же важно, что Германия минимум до конца этого века будет нашим вассалом. А существование любого суверенного государства подразумевает армию — так что у любого, кто сделал правильный выбор и не запятнал себя преступлениями против нашего народа, есть шанс сделать успешную карьеру. Или по крайней мере получать пенсию от новой народной власти.