Морской волк. 3-я Трилогия (СИ) - Савин Владислав. Страница 89

— Эй! Будапешт, — называю пароль.

Он дергается, но отвечает правильно:

— Дебрецен.

И поворачивается ко мне. Мужик уже в возрасте, под пятьдесят. Наш или венгр? Как мне сказали на инструктаже, «человек абсолютно надежный». Но сколько раз видел в ином времени, что самые надежные и предают первыми — так что пока сам уверен не стану, будешь ты у меня под прицелом, и если что…

А он по-русски говорит вполне правильно! Но предупреждает:

— Это лишь пока мы одни, и никто нас не слышит. Здесь нет никого, прочий персонал я отпустил, ждем вас.

Откуда по-нашему знает:

— Так Россия, девятнадцатый год, не забыл еще. (Прим. автора — в гражданскую войну на стороне красных сражалось много венгров-«интернационалистов» — из числа бывших пленных австро-венгерской армии). Ночь проведете здесь, нельзя сейчас ехать, комендантский час, патрули — а утром я сам развезу вас по адресам.

Да, уважаю предков! Не забывают ничего в ведомстве Лаврентий Палыча — сколько времени прошло, как рассказывали мы про венгерские события октября сорок четвертого нашей истории — выходит, не пропало это, сумели за год подготовиться, своего штирлица внедрить или вербануть кого-то в соответствующих структурах. Место, где мы оказались, было одной из «точек» валенберговской миссии, шведское культурно-гуманитарное… в общем, в иное время в России много таких «некоммерческих организаций» было, где работали если не прямо люди из ЦРУ, то его же «агенты влияния», ну а сейчас, на шестьдесят лет раньше, мы в такой же роли. И если в иной истории, которую мы помним в 2012 году, «шведский мессия» граф Валенберг развернул свою деятельность лишь в отдельно взятой Венгрии, после марта сорок четвертого, то здесь он начал свое благородное дело на полгода раньше, и по всей оккупированной немцами Европе. Вы спросите, если немецкие войска в Венгрии здесь буквально пару дней как появились, а до того венгерским евреям жилось относительно легко, их особым налогом обложили и на трудповинность гоняли, но никаких зверств вроде концлагерей и расстрелов не было — так что тут отделение валенберговской конторы делает? Так, во-первых, в свете последних событий, наиболее умные евреи (и подозреваю, не только они) здраво решили, что в нейтральной Швеции безопаснее, а во-вторых, эта организация занималась не одним выявлением и вывозом шведскоподданых, но и банальной торговлей, на одном из оптовых складов мы сейчас и находились — вы представляете, в воюющей Европе какая это прибыль, товары из нейтральных стран и даже из Америки?

Подгребают остальные наши. Несмотря на все заверения «товарища Ласло», тщательно обследовали территорию — ну да, склад, забитый какими-то ящиками, жилой домик для сторожа и ночной смены рабочих, котельная, мастерская с гаражом, забор вокруг — причем строения кирпичные, так что в них можно продержаться в случае чего. От ворот дорога, метрах в ста выходит на шоссе. Опасного ничего не замечено.

В мастерской нашелся даже компрессор, тут же дозарядили баллоны в резиновых лодках, чтобы в случае чего быстро надуть, а вот с аквалангами проблема, нет тут ничего на полтораста-двести атмосфер, так что лишь тот запас, что уже в аппаратах. И всем спать, двое дежурят. Завтра будет трудный день. Ведь как было тогда, в октябре сорок четвертого?

Немцам вначале необходимо было изолировать наиболее близких к регенту Хорти людей. Это были:

1. Николаус Хорти, прямой наследник регента;

2. Адмирал Коломан Харди, командующий Дунайской флотилией;

3. Генерал Бакаи, комендант Будапешта.

Вечером 10 октября 1944 года в ресторан шикарного будапештского отеля «Ритц» вошли трое молодых людей в штатских костюмах. Закончив ужин и опорожнив при этом бутылку французского коньяка, компания, слегка пошатываясь, поднялась в заблаговременно заказанные номера. Впрочем, пробыли молодые люди в них совсем недолго. Уже через полчаса все трое поднялись на верхний этаж отеля, где, по агентурным данным, жила любовница генерала Бакаи. Пока двое «заглушили» дежуривших у апартаментов полицейских, третий отмычкой открыл дверь номера. Затем все трое вошли в холл, где возле радиоприемника сидела молодая, красивая женщина.

— Соблаговолите вызвать сюда коменданта Бакаи, мадам, — приказал один из трех незваных гостей, поигрывая перед лицом дамы широким лезвием десантного ножа.

Любовница оказалась дамой умной и тут же выполнила требование. После короткого телефонного разговора, состоявшегося между генералом Бакаи и его пассией, двое диверсантов спустились вниз, а третий остался в номере.

Через четверть часа на противоположной отелю стороне улицы остановилась машина, из которой вышли генерал Бакаи и два агента охраны. Им навстречу походкой праздных прожигателей жизни устремились двое молодых людей. Едва только они поравнялись с охранниками коменданта, последовало несколько сокрушительных ударов кастетами, и оба телохранителя повалились на тротуар без признаков жизни. Еще мгновение — и генерал Бакаи очутился в своей машине, но уже под охраной людей Скорцени. Короткий тычок пистолетным стволом в затылок обмершего от страха генеральского шофера — и машина направилась в сторону немецкого аэродрома.

Глубокая ночь на 11 октября. Улицы Будапешта совершенно пустынны. Время от времени по ним грохочут кованые сапоги немецких и венгерских патрулей, изредка проносятся грузовики с солдатами и служебные легковушки. Одна из таких редких машин притормаживает у дома, где живет командующий Дунайской флотилией адмирал Харди. Охрана у подъезда дома убрана в одно мгновение. Затем четверо громил подходят к входной двери, и один из них на безукоризненном венгерском представляется офицеру внутренней охраны, приоткрывшему дверь в резиденцию не снимая цепочки:

— Лейтенант Вереш из наружной охраны его превосходительства господина регента. Срочное послание!

Дверь открывается…

Через час генерал Бакаи приобретает компаньона.

И наконец, лично шеф будапештского гестапо штандартенфюрер Клагес под предлогом передачи важных сведений добивается личной встречи с Николаусом Хорти, сыном регента, в кабинете его друга, управляющего компанией речного судоходства «Феликс Борнемисца». Там Хорти-младшего уже ждут люди Скорцени.

Так было в нашей истории. Но по рассмотрению ситуации, в Москве решили полагаться не только на уже не раз случавшуюся эластичность исторического процесса, когда схожие случайные события происходят и в этой ветке, но и на немецкий профессионализм. Ведь во главе событий те же люди — Скорцени, Хеттль, Клагес. И в той ситуации, на месте немецкого главдиверса, я бы осуществил этот же план — вполне разумный и надежный. Вот только «гости из будущего» в нем не были предусмотрены категорически.

А потому, хотя сейчас не октябрь, а январь сорок четвертого, мы сидим в отеле «Ритц», где «товарищ Ласло» заранее снял нам номер. Ниже этажом, чем венгерская графиня, любовница генерала Бакаи, у двери номера которой топчутся двое полицейских — подтверждение того, что эластичность имеет место. Впрочем, был бы другой отель, вселились бы мы туда — а был бы частный дом или квартира, сделали как с адмиралом Харди, на дом которого смотрят сейчас Валька и Влад из окна через улицу напротив. Разумно предположить, что немцы не будут забегать вперед — не обезвредив коменданта и адмирала, не начнут операцию с младшим Хорти. Хотя «товарищ Ласло» обещал предупредить — если немцы назначат объекту встречу, мы узнаем не позднее чем за час.

К людям из шведской миссии тут, не только по заверениям Ласло, но и по моим личным наблюдениям, отношение, примерно как к американцам в России девяностых. То есть наезд со стороны гестапо и оккупационной администрации реален лишь при очень серьезном основании. Как сказал Ласло, достаточно высокие чины имеют свою долю от торговли — а еще, если в этой реальности через двадцать лет снимут «Семнадцать мгновений весны», то там наверняка будут слова Мюллера Штирлицу: