Игра страсти - Косински Ежи. Страница 50

— Кажется, немного. Я упал так неожиданно.

— Когда-то ты меня учил, что если видишь, что вот-вот упадешь с лошади, следует смотреть в сторону направления падения, чтобы избежать травмы, — сказала Стелла, подняв аппарель трейлера. — Ты сам-то вспомнил о собственном правиле?

— Забыл. Я смотрел на Ванессу, которая находилась в направлении моего падения.

— Плохо дело. Ты хотя бы разглядел ее как следует?

— Разглядел. И хотел бы взглянуть на нее еще раз.

— Она не для тебя. Она богатая. Молодая. Трепетная.

— Поскольку она достигла подходящего возраста, я хотел бы бросить ей на колени еще один цветок. Только и всего. На какой машине она ездит?

— А я-то думала, что тебя интересуют только матчи в поло один на один! — засмеялась молодая женщина.

— Так какой у нее автомобиль?

— Желтый, с откидным верхом. Не обознаешься. Он единственный в Тотемфилде. — Сев за руль, Стелла обратилась к Фабиану: — Поехали, мой кавалер розы. Я отвезу тебя домой.

— Домой? А я-то думал, что мы едем к Уэйрстоунам. Ведь вечер еще впереди.

— Вечер-то впереди. Зато у тебя уже все позади. — С этими словами она завела двигатель.

Они расстались в его доме на колесах. Стелла пообещала на следующее утро позаботиться о Резвой и Ласточке и вернуть костюм и снаряжение.

Медленными движениями Фабиан снял с себя все белые вещи, теперь испачканные и измятые, и забрался в горячую ванну. Несмотря на высокую температуру воды, в спине появились знакомые боли — неизбежный результат падения с лошади.

К такой боли он уже привык, но привычка не означала облегчение. То постоянная, то периодически возникавшая боль спускалась по бедру, затем голени, щиколотке и ступне, отчего нога становилась словно деревянная, или же боль переходила на поясницу, которая немела. Он понимал, что если воспаление усилится, то он не сможет передвигаться по трейлеру и ухаживать за своими пони. Возможно, он будет целиком зависеть от доброты Стеллы, местного аптекаря и мальчика-посыльного. Он особенно старался не чихать и не кашлять. Всякое движение ноги, наклон тазобедренного сустава или перемещение бедра усиливало боль.

Фабиан понимал, что есть единственный способ излечиться: умеренная физическая нагрузка и эластичная поддерживающая повязка. На протяжении многих лет врачи давали ему обезболивающие средства, но они обычно вызывали расстройство желудка или кровотечение. Кроме того, они вызывали в нем упадок сил, он как бы впадал в ступор. А принимать наркотики он опасался. Став узником боли, обездвиженным, Фабиан нашел положительные стороны в своем нынешнем бедственном положении: оно позволяло ему наблюдать за собственными реакциями, стимулировало поиск отвлекающих факторов, общества других лиц. Лекарства, к каким бы радикальным результатам они ни приводили, изолировали его как от себя, так и от других. Одно дело жить в доме на колесах, другое — быть его узником. Боль разбудила его.

Фабиан с улыбкой вспомнил случай, произошедший несколько лет назад, когда он получил приглашение вести семинар при одном из университетов Новой Англии, который гордился давно привитыми традициями игры в поло и конного спорта. Декан предоставил ему возможность самому выбрать тему, и он остановился на таком названии: «Верховая езда в течение всей жизни». Хотя семинар был рассчитан на два десятка слушателей, записалось свыше сотни студентов, воспитанных на образах ковбоев, героев кино- и телеэкранов. Чтобы сократить число записавшихся, Фабиан устроил вводную лекцию.

Облачившись в самый элегантный костюм для верховой езды, он объявил собравшимся о том, что название семинара скрывает подлинную его сущность, заключающуюся в благотворной роли боли, болезни и старения для человеческого организма. Слушатели, которые будут приняты на семинар, станут изучать философские и эмоциональные, а также физические аспекты страданий, старения и смерти. Для того чтобы способствовать лучшему пониманию предмета, продолжал Фабиан, сохраняя серьезное выражение лица, во время семинара слушатели столкнутся с различными аспектами боли: как ее вызывают, как ее воспринимают, участвуя в опытах над различными животными — собакой, кошкой, мышью, белкой, возможно лошадью. Им также придется посещать больницы, пансионаты для престарелых, городские морги, лаборатории для проведения судебной экспертизы и кладбища. Ему особенно приятно сообщить, заявил Фабиан, что не назвавший себя член ассоциации «Анонимные самоубийцы» решил провести последние минуты своей жизни на семинаре и в присутствии его участников совершить акт самоубийства.

Широко улыбнувшись, Фабиан заверил их, что пришедший на семинар гость из ассоциации «Анонимные самоубийцы» не является выпускником их прославленного учебного заведения, поэтому им нечего бояться, что его самоубийство повредит репутации университета. Кроме того, строго соблюдая правила противопожарной охраны и ношения огнестрельного оружия, гость во время финального акта использует не газовую горелку, а какое-то другое орудие убийства.

Потрясенные студенты молча слушали Фабиана. В разных частях аудитории слышалось нервное покашливание и чихание, кто-то поднес ко рту платок. Никто, правда, не осмелился встать и уйти, все с нетерпением дожидались конца «лекции». Едва Фабиан закончил, как все бросились к выходу. Осталось всего несколько желающих посещать семинар «Верховая езда в течение всей жизни».

Переставший быть похожим на рыцаря верхом на белом коне, Фабиан вылез из ванны, вытерся и оделся. Хотя боль в спине все еще беспокоила его, он вышел из своего дома на колесах. Ночь была прохладной, но звезды сияли ярко, словно в тропиках.

Фабиан пошел по одной из аллей, раздвигая низко нависшие ветви. Он понимал, что направляется к особняку, где состоялся праздник, но смутно сознавал при этом, чего же он ищет. Образ Ванессы, изящным движением ловящей розу, уступил воспоминаниям о Ванессе земной — ее маленьких грудях, узкой талии, в меру мускулистых бедрах, ступнях, которые казались ему чуть великоватыми. Он вспомнил ее лицо: тонкие черты, выразительные глаза, гладкая кожа, белые зубы, которые она обнажала, улыбаясь, припухшая губа и шрам.

Прожекторы особняка Уэйрстоунов по-прежнему освещали лужайку. В широкие окна можно было видеть гостей — кто сидел за сдвинутыми вместе столиками в гостиной, кто нес наполненные яствами тарелки в другие комнаты или на одну из террас. Обойдя вокруг дома, он направился на площадку для парковки. Увидев желтый автомобиль с черным верхом, он направился прямо к нему и открыл дверцу. На заднем сиденье лежали две теннисные ракетки, рядом с ними — контейнер для теннисные мячей и пуловер. Протянув руку, он потрогал мягкую шерсть, пахнувшую мускусными духами и потом. Потом он закрыл дверцу и лег на траву за кустами, огораживавшими участок для парковки. Доносившиеся со стороны пруда звуки — посвистывание, кваканье — убаюкали его, и, несмотря на боль в спине, он задремал. Услышав разговоры и топот ног выходящих из дома гостей, направлявшихся к своим машинам, Фабиан тотчас проснулся и спрятался в кустах. Суета и говор прощающихся гостей вскоре затихли. Осталось всего с полдюжины машин.

Он увидел, как из особняка в сопровождении двух молодых людей вышла Ванесса. Она накинула на плечи белую шаль и держала в руках розу, которую он ей бросил. Все трое остановились около большого седана, припаркованного рядом с ее автомобилем.

— Очень любезно с твоей стороны, Стюарт. Но ты лучше поезжай в город, пока не слишком поздно. Я доберусь до дома одна, ты же знаешь, ехать мне всего пару миль. — У Ванессы был все тот же ровный голос, какой он помнил.

— Так до среды? В городе увидимся? — произнес один из молодых людей.

— Пока не знаю, — отвечала молодая женщина. — Я тебе сообщу.

Оба молодых человека забрались в седан, один из них, выглянув в окно, попрощался. Ванесса открыла дверь своей машины, и Фабиана охватило волнение. Он хотел было заговорить с ней, но тут она, бросив розу на приборную доску, видно, что-то забыв, торопливо направилась к дому. Внезапно Фабиана охватила неуверенность, и он не стал окликать ее. Он увидел, как она скрылась за дверями особняка. Он снова начал ждать ее, опасаясь, что она вернется с кем-то еще. Он поднялся, стряхнул с брюк листья и, не задумываясь о последствиях, быстро вскочил в салон автомобиля, и, поджав ноги, спрятался за высокими подголовниками передних сидений.