Час казни - Ренни Гордон. Страница 45

Свое нынешнее положение Семпер считал крайне незавидным, но это не помешало ему принять решение сражаться до конца, хотя еще вчера он командовал экипажем из десяти тысяч человек, а сегодня оказался среди плохо вооруженных оборванцев.

Пассажиры челнока, за исключением двух погибших советников Сарона, при вынужденной посадке отделались ушибами, в худшем случае – переломами. Сам челнок и его экипаж пострадали гораздо больше. Второго пилота грудью бросило на металлические рычаги. Теперь он был при смерти и лежал в лазарете внутри собора. Стрелки погибли, когда носовую башенку расплющило о баррикаду. Капаран всего лишь сломал руку. Стрелков, сидевших в отсеке под брюхом кабины, раздавило в тот момент, когда челнок заскользил по камням соборной площади. Кроме того, экипаж лишился всех сервиторов.

Теперь под командованием Семпера осталось только пять человек из экипажа «Махариуса»: Капаран, Шанин-Ко, дикий на вид стрелок бомбардировщика по имени Дакш, а также телохранители капитана Максим Боруса и гардемарин старшина Ран.

«А ведь еще вчера я сидел на краешке Золотого Трона!» – с кривой усмешкой подумал Семпер.

Собрав инструменты, Шанин-Ко закрыл и опечатал коммлинк, сопровождая свои действия заунывными заклинаниями. Потом вместе с Капараном и техножрецом Семпер спустился по узкой каменной лестнице в центральный неф собора. Там, у одного из боковых алтарей, они застали исповедника Девана в окружении коленопреклоненных членов Боевого Братства. Сначала Семпер подумал, что они молятся или совершают какой-то тайный обряд, но, приблизившись, он, к собственному удивлению, понял, что они обсуждают тактику предстоящего боя. Деван раздавал приказы командирам отрядов. Остальные бойцы, в числе которых было несколько женщин, внимательно слушали исповедника. Как и большинство офицеров Имперских вооруженных сил, Семпер считал Боевое Братство неорганизованной толпой дилетантов, которую следует бросать в бой лишь тогда, когда регулярных подразделений не осталось. Теперь же, глядя на исполненные решимости лица, капитан не раздумывая включил бы этих героев в свой экипаж. Они знали, что погибнут в течение ближайших суток, но, несмотря на это, со всей серьезностью готовились к предстоящей схватке. Исповедник посмотрел на Семпера. Что-то в его глазах подсказало капитану, что он уже знает ответ на свой немой вопрос.

– Исповедник Деван, судя по всему, мы задержимся у вас несколько дольше, чем планировали, – с кривой усмешкой сообщил ему Семпер. – Считайте нас поступившими в ваше распоряжение. Ждем ваших приказаний.

– Наблюдатели доложили, что засекли большое скопление еретиков с северной и с восточной стороны площади. Скоро они вновь пойдут на штурм, и все способные держать оружие отправятся защищать баррикады.

Деван замолчал, разглядывая синяки на лицах флотских и окровавленные бинты. Особенно странно выглядел Семпер, в полной парадной форме, перепачканной грязью и кровью.

– Вы умеете этим пользоваться? – спросил исповедник, кивнув на саблю и лазерный пистолет Семпера.

– Давненько я не махал саблей, – признался капитан, вытащив из ножен блестящий и острый как бритва клинок. – Но мне приходилось спускаться с капитанского мостика, иначе откуда бы у меня все это взялось, – добавил он, погладив старый шрам на щеке и дотронувшись до ордена Готической Звезды.

– Ну и отлично. Принимайте командование отрядом, охраняющим восточную баррикаду, а я отправлюсь на северную. У вас там осталось не очень много людей, но я пришлю вам подкрепление.

– Не надо. А вдруг противник решил отвлечь нас с востока и севера, а главный удар нанесет с другой стороны? Оставьте бойцов на местах. Я найду им замену.

Проследив за взглядом Семлера, Деван увидел в одной из часовен кучку придворных, прятавшихся за спинами дворцовых гвардейцев.

Исповедник усмехнулся и подмигнул капитану:

– Ваш принц-регент постоянно твердил о том, что страдает вместе со своим народом. Так почему бы ему не пострадать на баррикадах плечом к плечу со своими возлюбленными подданными?

Семперу с большим трудом, но все же удалось убедить аристократов Белатиса пострадать за свой народ.

Максим Боруса сломал руку первому же гвардейцу, вставшему на пути капитана «Махариуса».

Когда второй попытался прицелиться в Семпера из лазерного пистолета, Боруса играючи выкрутил оружие из его руки и огрел солдата рукояткой. Правда, не слишком сильно, потому что капитан не велел ему калечить людей, пригодных для обороны баррикады. Как следует рассмотрев грозного старшину и оружие в руках Капарана, Дакша и нескольких боевых братьев, дворцовые гвардейцы потеряли желание вмешиваться в происходящее.

– Что все это значит?! – прошипел первый министр национальной безопасности, заслонив собой принца-регента.

Сарон сидел в углу часовни рядом со своей сестрой, затравленно озирался по сторонам и сжимал в ладонях золотую цепь, будто она могла защитить его от страшной действительности.

Семперу подумалось, что такие же лица бывают у насильно завербованных новобранцев, очнувшихся на борту незнакомого судна, приговоренных к ужасному, хоть и недолгому, рабскому существованию на нижних палубах и лишенных надежды снова увидеть друзей, родственников и родной дом.

– Его высочество принц-регент все еще является правителем этого мира, и командует здесь он, – напустив на себя важный вид, заявил Кейль.– Мы можем выделить в ваше распоряжение несколько человек из нашей охраны, но сами мы сражаться не будем.

– Еще как будете! – ответил Семпер, кивнув в сторону боевых братьев. – Божественный свет Императора больше не озаряет этот мир. Отныне здесь не существует чинов и привилегий. Взгляните на этих людей, Кейль! Это несчастные бедняки. Правители планет, министры, губернаторы, командующие Имперскими флотами обычно их просто не замечают. А ведь их доблесть и преданность Императору должны служить им примером. Они сражаются здесь уже много дней. Они знают, что обречены, и все равно дерутся, потому что этот собор – сосуд истинной веры. Мы служим Императору, и вам придется к нам присоединиться.

За спиной Семпера Кейль видел только мрачные лица защитников собора. Этим простым людям, жившим в благоговейном страхе перед Императором, принц-регент и его придворные казались почти мифическими существами – неблагочестивыми и развращенными аристократами, которых часто поносили проповедники с амвонов сельских церквей. Большая часть богатств и вся власть на Белатисе были сосредоточены в Малине. Многие боевые братья пришли сюда из поместий, принадлежавших по праву наследства столичным аристократам. Те почти никогда не посещали своих владений и рассматривали их лишь как дополнительный источник дохода. А жестокие и алчные управляющие выжимали из крестьян все соки.

Укрывшиеся в соборе бедняки вряд ли питали теплые чувства к принцу-регенту. И не согласились бы подчиняться его приказам.

Чувствуя неприязнь боевых братьев, гвардейцы Сарона нервничали и были готовы в любой момент открыть огонь. Положение спасла принцесса Малисса. Встав между защитниками собора и гвардейцами, она приказала опустить оружие.

– Белатис – наша общая родина, и все мы – верные слуги Императора. Все мужчины – гвардейцы и дворяне – с радостью будут сражаться плечом к плечу с отважными боевыми братьями исповедника Девана. Я и мои камеристки поможем Сестрам Сороритас ухаживать за больными и ранеными. Я прошу только одного… – Принцесса шагнула к Семперу. – Пожалуйста, не отправляйте моего бедного брата на баррикады прямо сейчас! -тихо попросила она, указав изящной ручкой на трясущегося в углу Сарона. – Сегодняшние трагические события и осознание страшной судьбы нашего бедного народа временно помутили его разум. Но он найдет утешение в этом святом месте и, когда наступит последний час Белатиса, присоединится к своим возлюбленным подданным на баррикадах.

Кивнув в знак согласия, Семпер мысленно согласился е Бизантаном. Да, род Саронов и весь Белатис только проиграли оттого, что порядок престолонаследия запрещает женщине взойти на трон.