Гарон - Витич Райдо. Страница 32

— Нет.

— Ох, трудно как…Тебе с двумя бы разобраться, куда же с третьей заниматься?

— Ты намекаешь на Умарис? Эстарну?

— Да! Ура — дошло.

— Не понимаешь…

— А что тут понимать? Ты и она — прекрасно, Умарис жалко — да, вздыхает та напрасно. Вам хлеб да соль, ей горечь слез, и как не приз, но маленькое утешенье, от вас с Эстарной дружеские заверенья. Утешится? Пожалуй, да, вы эльфы странные, еще странней дела. Нет, я вас не пойму. Ни мести, ни обид, ни глупостей от огорченья, ни революций, бунтов, злоключений. Вольно живете, дышите легко, вам ветер песнь поет, а птицы вести носят, букашка и цветок дороже вам родни. Но вы с бедой обручены. Нельзя так жить, и Хаос вам пример, гостеприимно открывает дверь — зовет, злорадствует, устраивает козни. И маг, не удивлюсь я — с ним. Не верю! Так велик старик, что кажется, услышит вскрик он за версту, и `тучи разведет руками'. Всех бережет, всегда он с вами, следит, благословляет, помогает, и все всегда за всех решает. Ему что карты перетасовать, что вас с Эстарной в Хаос отправлять…

— Стой! — замер эльф. Расширились зрачки. — Что ты сказала?

— Мысли вслух. С тобою не бывает?

— Подожди, ведь, мы с Эстарной не обручены. Тому противилась и мать, и маг. Я матушку могу понять — Умарис нравится ей больше, но… — нахмурил брови Авилорн и видно мучит мысль его, да не спешит сорваться с уст.

— Ты стал прочти прозрачным! — ткнула пальцем Яна в силуэт. — Вот это да! Не эльф, а призрак! Еще ты смеешь в страхе обвинять меня! Да здесь любой заикой станет! Ну, что ты лоб напряг? Извилины ты лучше подгони, быстрее мысль родят они!

— Я… промолчу. Сама не понимаешь, что сказала?

— Тебя ж тревога обуяла. А мне без разницы, я рассуждала вслух и примеряла разные наряды, как кукл рядила в образы иных, что не видны нам под личиной, добра и власти. Твой Аморисорн как добрым может быть, так может быть и зол, двуличен каждый из живущих.

— Мне жутко слушать, я не мог так думать…

— И думаешь достоинство? Беда! Не видеть дальше собственного носа! Чему вас учат? Удивляться мне, что после этого бардак в стране? Гароны бродят, все порталы вскрыты! Везде спокойно, тихо — как всегда. Подумаешь? Фигня! Вдруг кто-то позабавиться решил, двух человек в ваш мир он притащил. Фигня в квадрате, что они не званы и в кубе, что домой хотят. Но ведь не может быть, чтоб просто так! Да что мы вам?! Хоть раз ты видел человека?

— Нет.

— Но знал, что есть отличные от вас.

— Да, много. Разных. Слышал.

— Мечтал увидеть?

— Не-ет…

— Тогда зачем? Кто вам человек?

— Нам? Ничего хорошего.

— И умноженье бед — твоих. Гаронам?

— Да, но так же, любое мыслящее существо могло бы оказаться, на месте…

— Али?

— Д-да-а.

— На месте же меня?

Эльф наморщил лоб, потер висок, разглядывая луг, покрытый дымкой утренней, росой.

— Не разберемся мы с тобой. Но ад ответы даст.

— Собрался ты со мной?! О, нет, — качнула пальцем. — Не мечтай! Мне тошно даже думать, что пойду. С тобой же?… Я быстрее пропаду. Уволь и извини. Мне Алю вытащить бы, а еще тебя?

— Недооценивать меня не стоит.

— Что ты! Себя бы здраво оценить…Одно скажу — облом, старик. Я вам не посох, не жена, да — друг, и потому, пойду одна.

— Посмотрим, — пошагал вперед.

— Эй, не окончен спор!

— А я не спорил, не умею, да и не хочу. К чему нам прения и ссоры нам к чему?

— Ах, вот как ты заговорил?

— Я сохранить хочу, что мы достигли. Пониманье. И цель у нас действительно одна.

— Какая же?

— Найти.

— Себя?

Эльф улыбнулся мягко и светло:

— Тебе — сестру, а мне того, кто нас соединил. И истины зерно, крупицу правды, что скрывает тень. Я знать хочу кому, зачем и для чего нужны с тобою стали мы. Один лишь раз забыл я анжилон, и вот с тобой соединен.

— Анжилон?

— Да, талисман.

— Он тоже Феей защищен?

— Да-а, — эльф прищурил глаз.

— Вот это заварушка, класс! Интрига ни себе фига… Сдается мне, подставили тебя.

— Нельзя настолько плохо думать о других, и сразу говорить о зле, двуличии, предательство искать и подлость — так недолго оболгать и день, сказав что он чернее ночи. Ведь если ищешь, то всегда найдешь, но вот вопрос — к чему придешь? Ко злу ты обращаешься во зле, и ад напоминает о себе. Ты мир окрашиваешь темной краской и удивляешься в ответ, что он не излучает свет.

— Мир груб и зол.

— Тебе ль боятся ада? Ты в нем живешь.

— Вот только философствовать не надо. Я правду говорю, а ты кривишь лицо.

— Обиделась опять. Ты не устала? Свой груз обид нести и множить их в пути, но вот вопрос — зачем тебе они?

— Мне проще обижаться, чем робеть, смотреть на мир реально, не смущаясь, иллюзией, что мучает тебя!

Так в спорах и сомненьях они дошли до башни, спать легли. Но так не поняли, на что обречены.

Глава 11

Яна сидела на стуле у арки, подперев подбородок кулаком, и задумчиво разглядывала виднеющийся край неба, башню Аморисорна, кроны деревьев. Подумать было о чем. Пунктов много. С Авилорном вроде помирились и подружились, но не прошло и дня как вновь рассорились. Верней — она. Опять по пустяку, а не по делу. Но до чего же все ей надоело!

Заметила она, что говорить, как поэтесса стала, а следом — думать. Все эльфы меж собой не говорят — поют, протяжно и красиво. И в этом суть — ее сказанье утомило. Пыталась говорить нормальным языком и получалась ерунда — коряво, медленно и не понятно! Авилорн косился странно, смеялась девочка — сестра его, Эйола улыбалась, снисходя, вдавалась в объясненья. Соулорн смущенно отводил глаза. Соседи скромно улыбались и все понять ее пытались, Умарис перестала приходить.

Еще неделя мимо пролетела. В пустую! Злости не хватает…

И как подумаешь: сидишь здесь и поешь, слагаешь фразы, словно рифму вяжешь, а в это время Аля тает. В беде заброшена сестрой. Одна, с гароном. Боже мой!

Тьфу! Да сколько можно из пустого переливать в порожнее?

И толку сетовать. И ждать — чего?

Маг, будь проклят триста раз. И Авилорн — послушный мальчик. Тюфяк, слабак! Молчит и бродит, да только глаз с нее не сводит, следит как шпик за каждым жестом.

Пыталась Соулорна на поход уговорить и выслушала нудное ученье о месте в жизни, долге, назначенье. О том, что средь эльфов нинзя не найти.

Придется ей одной идти. Уже не страшно, хоть сейчас сбежала б, да птица мага к ней пристала. Следит — летает за спиной, и клацает — домой, домой!

А то ведь Авилорна мало, еще и тварь пернатая пристала!

— Грустишь? — эльф в арку заглянул.

— Пытаюсь не сойти с ума.

— Ты постоянно этого боишься.

— А больше нечего, по-моему, уже.

— И в лес готова ночью?

— Легко. Мечтаю. Хоть в лес, хоть в омут головою, хоть в ад с вещами, навсегда!

— Не то ты говоришь, твоя печаль.

— Послушай, друг Пьеро, оставь меня в покое! Я видеть больше эльфов не могу, тебя и всю твою семью! Такие ласковые, нежные вы все… Настырные в своей заботе! Так мягко стелите, что спишь, не просыпаясь. Покой и тишина, хрустальный звон, речей услада, цветов благоуханье — райское житье… Мне опротивело оно! Как огурец я в парнике, но это место не по мне! Я человек и я жива! И не могу сидеть без дела! Мне жить, как ангелочку надоело! Терпеть я ненавижу ад, но рай теперь мне отвратительней в сто крат! Я в нем растаяла как сахарная вата. Чем занимаетесь вы здесь, и что вам от меня-то надо?

— Ты думаешь, попала в рай?

— Тебя сомненье гложет? Я тоже сомневалася в начале, теперь и толики от тех сомнений нет.

— Мой те6е совет…

— Не надо! Их, пожалуйста, не надо. Сыта советами и наставленьем, сочувствием и сожаленьем о бедной Алечке и о себе. Да вы меня чуть-чуть не облизали!… Я там жила и просыпалася с трудом, а здесь заснула вечным сном. Ну, да, а что тебе сказать, все только глазки опускать. Ты говоришь — не рай. А что? А может, сам не знаешь, где живешь? А, впрочем, кто сказал — живешь? Скорее существуешь. Ты что-то захотел? Пожалуйста! Устал от дел? Каких?! Ах, да, ходил ты к другу, амброзией желудок веселил. И не ходил — летал, так отчего устал? Порталы Феи охраняют, в лучах купаются, играют. А птицы вести принесут. Кругом красоты, ветер, воля! Друзья — цветы, и облака, и эти вот кусты!… А рядом мама и родня всегда готовы обогреть тебя, решить проблемы, неприятности любые загладить. Да неприятности-то — смех! Как разделить одну судьбу на всех. Кого же выбрать фею иль Умарис? Какую нам рубашечку надеть, сапожки?… Вы даже говорите как живете! Слов кирпичи вы не раскидываете, нет — выстраиваете цепью ровной, и вязнут те слова как патока в зубах! И остаются в воздухе густом как водоросль в воде. Вы будто бы питаете эфир, и сами таковы и нет у вас сомнений, что только так и надо. Добра так много — больше не бывает — до тошноты наелась им! Ты на себя смотрел? Красавчик. Все такие: глаза раскосые, большие. Красноречивый взгляд и веки с посинётой, ресниц пушистых занавес, румянец на щеках. А сколько грации и шарма в движенье каждом? Вы гармонично сложены, как на подбор — стройны, высоки. А рот откроете, и нет сравненья — так мягок голос, так сильно влеченье. Вам обозлиться — грех, задуматься — игра, обид не знаете и подозрений, тактичны и легки в общенье. Физически же холодны, и ваши увлеченья лишь чувства, души, ощущенья. Добра в вас столько — в пору помолиться… Но мне давно пора остановиться, святому грешницу ведь не понять, как грешнице не освятиться.