Игры с призраком. Кон третий. - Витич Райдо. Страница 31

— Анжина, — выставил ладонь, желая пресечь неприятный разговор, который явно волновал ее, а его ставил в неловкое положение. Что проще было бы четко, но тем и грубо аргументировать свое утверждение, и лишить женщину всяческих иллюзий, и возможно ввести тем в шок или вернуть в состояние той отвязной беспринципной куклы. Тогда останется лишь застрелить ее и застрелится самому. Нет, сейчас он готов был причинить боль кому угодно, но не ей, убить даже Ричарда, но не ее.

— У меня рубцы на груди и ребрах. Откуда у клона рубцы? — упрямо вопрошала она.

— Ты сама нанесла себе раны, — ответил нехотя.

— Сама? Ты все больше удивляешь меня ответами. Когда? Зачем? Кто тебе сказал? Ах, да, йрин мне что-то говорила, но это бред! — качнулась к нему не веря.

— Я лично отобрал у тебя нож.

Анжина отпрянула: правда? Она не в себе, а не он, она, а не мир сошел с ума? Кошмар какой-то. Интересно когда-нибудь она сподобится распутать клубок противоречий?

Женщина высыпала в ладонь витамины, проглотила, выпила сок.

В одном Кирилл прав — нужно как можно быстрее выздороветь, набраться сил. Не дело быть ему обузой. Хватит ему неприятностей из-за нее — век ей за то не расплатится, и ничем никогда не отблагодарить.

Ричард брел по берегу моря и смотрел, как прибой разглаживает песок.

Ему до крика, до воя не хватало Анжины. Ему казалось, он потерялся, заблудился где-то меж морем и небом в поисках любимой, и сердце никак не хотело примириться с потерей, и душа противилась горю. Ему, вопреки всем доводам рассудка, всем фактам, мерещилось, что любимая где-то рядом, и вот-вот появиться на берегу, пойдет ему навстречу, возьмет за руки и заглянет в глаза. И спадет кошмар прожитых месяцев, исчезнет горечь ошибок и бед, и разведет свет ее глаз все печали.

Анжина, любимая… вернись… — прошептал в исступлении. Ветер подхватил его мольбу и унес вдаль, и пусть на минуту, но Ричард поверил — к ней, живой, здоровой, счастливой…

Глава 15

Кирилл пребывал в растрепанных чувствах. Он не знал, что думать, как воспринимать поведение клон. День за днем она была неизменно внимательна и тактична по отношению к нему. Ни малейших попыток соблазнить, уязвить, потребовать что-то. Она не высказывала недовольства и, казалось, спокойно воспринимает жизнь фактически узницы лишенной всего и вся. Она даже пыталась приободрить Кирилла! И тщательно скрывала, что делается у нее на душе.

Шерби терялся. Он видел, понимал, что ей плохо, стоило лишь посмотреть в ее глаза, постоянно желтые от печали, а улыбки, что она вымучивала на его неуклюжие шутки, вызывали у Кирилла острое желание придушить кого-нибудь. Стоило ему осторожно заглянуть в комнату, когда Анжина оставалась одна, он видел одно и тоже — маяту. Женщина то задумчиво бродила по комнате кругами, то сидела у окна и что-то чертила на пластике, шевеля губами. По ночам она плакала тихо, еле слышно, боясь разбудить Шерби, но тот спать нормально не мог, раз услышав этот жалобный плач, и подойти, тоже не мог, потому что нечего ему было ей сказать, нечем успокоить.

Неизменное: `спасибо', `пожалуйста', `извини', начали раздражать Кирилла, и ему хотелось, чтобы она накричала на него, взвилась в приступе бешенства — открыла свое истинное лицо, став понятной, привычной и все встало бы на свои места. Кирилл бы больше не мучился в попытке разгадать причину ее кроткого спокойствия, ее странного поведения. Он точно знал, что она клон, но видел Анжину, и это несоответствие нервировало его. Он все чаще стал задуматься, а не могла ли произойти ошибка, не мог ли Паул провернуть одну из своих гадких афер и вновь поменять клона и живую Анжину местами? Но все его иллюзии разбивались о факты: это клон! Кирилл сам лично следил за ней и не пропустил бы момента подмены, к тому же на Лефевре осталась Анжина, и это засвидетельствовал Коста.

И все же спокойствия в душе от этого не прибавлялось, а сомнения усиливались и вызывали раздражение, которое он с удовольствием выплеснул бы на женщину, но, сколько не пытался, духу не хватало. Только посмотрит в ее глаза — весь пыл пропадает и хочется не высказать наболевшее, а обнять и убаюкать.

Анжина таяла. И хоть безропотно съедала овсянку, пила витамины, соки — худела, слабела. Кожа стала прозрачной, глаза огромными. Она то ли сама себя изводила, то ли лихорадка, никак не отпускавшая ее, выматывала.

Шерби смотрел на нее и не знал, куда деется от тревоги. Он понимал, что нужно, что-то делать, но что — понятия не имел, и пришел к выводу, что как ему не страшно оставить ее одну, нужно срочно съездить в город, проконсультироваться с врачами, раз Коста отказывается, и набрать всего, что только можно, загрузив автоплан по самую крышу. Возможно, новые красивые вещи и ее любимые драгоценности приободрят ее, вернут блеск глазам?

Кирилл решился, и даже стерпел повторное унижение, отпрашиваясь в город у Криса. Тот на удивление не возразил и махнул рукой.

Кирилл рванул к себе, быстро переоделся и закружил по гостиной в поисках кредитной карты.

— Ты куда? — спросила Анжина, увидев сборы.

— В город. Я очень быстро, — нашел, наконец, карту. — Ты только, пожалуйста, никуда не уходи, хорошо? Пожалуйста, Анжина, — обнял ее за плечи, заглянул в глаза. — А я тебе куплю… колечко.

Улыбнулся, надеясь, что сейчас она уточнит с чем: изумрудом или брильянтом, и какое колечко. Но она внимательно посмотрела на него и попросила:

— Лучше купи книги. Астрогеографию Блейниса, если получится. Она наиболее полная по планетам галактики.

У Кирилла руки опустились, и улыбка сползла с губ.

— А… кольцо?

— Зачем оно мне?

— Ну, как? — затоптался, потирая затылок в раздумьях. — А Астрогеография зачем?

— Я не могу на ПЭМ читать, — отвернулась. Кирилла озноб пробрал:

— Почему не можешь? — развернул к себе. — С глазами что-то?

— Голова болеть начинает.

Шерби облегченно вздохнул, и тут же нахмурился: у клона болит голова?

— А книги читать сможешь?

— Да.

— Тогда, я возьму из библиотеки.

— У Ричарда нет Блейниса.

Мужчина опешил — откуда она знает, что есть в библиотеке короля? Клон за все время жизни во дворце ни разу не заглядывала туда, "на кладбище бумаги", как выразилась как-то с презрением.

— Что происходит? — прошептал.

— Все хорошо, — заверила, вымучив бодрую улыбку. Как ей она далась? К чему трудиться? Для него, чтобы не волновался? Заботится? Клон?!

Кириллу все больше не нравился разговор и, заверив, что обязательно купит, что она просила, поспешил покинуть комнаты. Закрыл двери на ключ, на всякий случай и бегом помчался к автоплану.

Блейнис оказался огромным томом со шрифтом для полу слепых. Шерби захлопнул книгу и растерянно уставился на продавца:

— Что-нибудь не так? — спросил тот.

— Не-е-ет…

И взял еще пару книг с нормальным шрифтом. Получил пакет, закинул его в салон автоплана и замер, обдумывая произошедшее. Похоже, ему пора воспользоваться дружбой Яна и просить, умолять, шантажировать — любым способом получить его консультацию. Связь из дворца исключается: ПЭМ, телефон, видеофон — под пристальным наблюдением Криса. Он все надеется, что Паул выйдет на связь. А если он узнает, что Кирилл связывался с Сириусом, который порвал все отношения с Мидоном, то те неприятности, что имеют место быть сейчас, окажутся лишь цветочками. Крис может устроить все что угодно, учитывая, что Ричард фактически отдал ему власть. Да, это тоже нужно решить, и попытаться растормошить короля, поговорить с ним, и объяснить, что пока он упивается собственным горем, страдают другие.

Не факт, что получится, но попробовать нужно.

А сейчас он из города свяжется с Яном, пока соглядатаев великого сыщика нет.

Но, как выяснилось, Яна не было на Сириусе, а на Хотаре, где он сейчас пребывал, связи с ним не было. Отпуск, будь он неладен.