Возьми мое сердце - Кларк Мэри Хиггинс. Страница 27

— Достаточно для того, чтобы опять влезть во все костюмы.

В субботу рано утром Майк заехал за Гретом и Кейти, и они все вместе отправились в Вермонт, в лыжный домик Майка. Лыжный сезон ожидался в лучшем случае через два месяца, но отец с дочерью вволю нагулялись, пока Майк работал над своей книгой о крупнейших преступлениях двадцатого века.

Ужинали они в «Манчестере». Погода в Вермонте, как обычно, оказалась гораздо холоднее нью-йоркской, и жаркое пламя в камине уютного ресторанчика согревало друзей не только душевно, но и физически.

Поздно вечером, когда Кейти с книгой под мышкой отправилась спать, Грег заглянул в кабинет к Майку, где его приятель после ужина снова засел за свой труд.

— Ты как-то обмолвился, что сейчас пишешь главу о миллионере Гарри Toy, который убил архитектора Стэнфорда Уайта в Нью-Йорке, в Мэдисон-сквер-гарден...

— Именно так.

— Верно, что он стрелял на глазах у целой толпы, а потом был освобожден после ходатайства о собственной невменяемости?

Майкл не мог понять, куда клонит Грег.

— Да, но Toy действительно потом лечился и психиатрической клинике...

— Если мне не изменяет память, он там надолго не задержался, а когда освободился, поселился в шикарном особняке в Лейк-Джордже [14].

— Грег, выкладывай, чего ты от меня добиваешься!

Олдрич сунул руки в карманы брюк. Майк вгляделся в лицо друга — оно показалось ему до странности беззащитным.

— После той аварии в подростковом возрасте у меня бывали периоды, когда я подолгу не мог вспомнить какие-то давние события. Теперь этого нет. Единственное, что осталось от того происшествия, — это мое восприятие времени. Если я чем-то поглощен, то не всегда замечаю, как пролетают, допустим, часа два...

— Это называется способностью концентрироваться, — вставил Майк.

— Спасибо, но именно это со мной случилось в день смерти Натали. Стоял март, и погода была отвратная. Одно дело — сидеть здесь за столом, не замечая хода времени, и совсем другое — бегать по улице в непогоду. Дело в том, что я точно знаю: я не способен кого-то убить. А Натали... Боже, как же я ее любил! И мне очень хотелось бы восстановить события, произошедшие за те два часа. Я отлично помню, как сдавал в прокат машину. Но если я и вправду все время бегал, то неужели до такой степени ушел в себя, что не ощущал ни холода, ни одышки?

У Майкла при виде смятения и расстройства друга сжалось сердце. Он торопливо встал и встряхнул Грега за плечи.

— Грег, послушай! Вчера ты блестяще выступил в суде. Я поверил и твоей версии встречи с Истоном, и объяснению частых звонков жене. Помню, как однажды мы болтали с тобой, и вдруг ты посреди фразы нажал кнопку на мобильнике и буквально десять секунд с ней говорил.

— Натали, я люблю тебя, — бесцветным голосом откликнулся Олдрич. — Конец связи.

33

В воскресенье утром Эмили позволила себе поспать до полвосьмого. Она планировала явиться в свой рабочий кабинет уже через час и провести там остаток выходного.

— Ох, Бесс, и натерпелась же ты со мной. Извини, что я совсем тебя забросила, — обратилась Эмили к своей любимице, снимая ее с соседней подушки.

Ей нестерпимо хотелось выпить кофе, но, увидев умоляющее выражение глазок болонки, Эмили наскоро натянула джинсы и куртку и объявила:

— Бесс, сегодня утром тебе не надо бегать на заднем дворике. Мы отправляемся с тобой на прогулку.

Собачка ринулась вниз по лестнице, неистово виляя хвостом. Эмили перехватила ее за ошейник и пристегнула поводок, затем сунула ключ от дома в карман куртки и отперла замок. Выходить отсюда было удобнее: с тех пор как на веранде появился засов, Эмили почти перестала пользоваться запасной дверью.

Бесс оживленно тянула хозяйку за поводок. Они пошли вдоль подъездной аллеи, но вдруг Эмили резко остановилась и в изумлении уставилась на соседний дом.

— Боже мой, что там такое? — пробормотала она, глядя на свежевскопанную землю у крыльца.

А ведь еще вчера там красовались желтые хризантемы! Может, они оказались поражены вредителями? Но разве такое бывает? Эмили ничего не понимала. Только вчера сосед всю тропинку обсадил цветами... Когда же он успел их выкопать? Вечером, когда она уезжала в гости к Уэсли, они еще были там, а когда возвращалась домой, то совершенно не обратила внимания, есть цветы или нет.

Эмили почувствовала, как Бесс отчаянно дергает за поводок, и перевела взгляд на свою любимицу.

— Извини, Бесс, все-все, уже идем...

На тротуаре собачка пожелала повернуть налево, и Эмили ничего не оставалось, как пройти мимо дома Зака. «Скорее всего, он у себя, — предположила она, — его машина стоит на аллее. Если бы не его странности, можно было бы потом спросить, что все-таки случилось. Но не хочется давать этому типу повод потом липнуть ко мне».

Ее мыслями вновь завладело воспоминание о том, как Зак сидел у нее на веранде, раскачиваясь в кресле. Эмили призналась себе, что тогда ей не просто сделалось неприятно — ей стало страшно.

«Мне и сейчас как-то не по себе, — рассуждала она через четверть часа, уже на обратном пути. — Тогда я была так загружена подготовкой процесса, что, наверное, меня не сразу проняло».

34

«Сам Господь сотворил этот день», — хмуро думал Грег Олдрич, глядя из окна спальни.

На календаре был понедельник, шесть часов утра, и на улице лил сильный дождь. Впрочем, даже в ясную погоду Грег все равно отказался бы от пробежки. «Вряд ли в такой особенный для меня день я опять потерял бы ощущение времени, — сказал он себе, — но рисковать не стоит».

Он с трудом сглотнул; у него сильно пересохло во рту. Накануне вечером Грег принял снотворную пилюлю слабого действия и смог уснуть на целых семь часов. Однако он не чувствовал себя отдохнувшим — скорее наоборот, слегка заторможенным. Грег решил, что его выручит крепкий кофе.

Достав из шкафа халат, он надел его и сунул ноги в шлепанцы, а затем по мягкому ковру в коридоре побрел на кухню. Долетавший оттуда аромат бодрящего напитка в кофеварке сразу поднял настроение.

«Выходные в Вермонте в компании Майка меня просто спасли, — размышлял Грег, доставая из застекленного шкафчика свою любимую кружку. — Каким утешением было поговорить с ним о том дне, когда не стало Натали, когда я целых два часа, ничего вокруг не замечая, бегал по холоду...»

Друг настраивал его, что в понедельник надо выступить со свидетельской трибуны так же хорошо, как и в пятницу. Вчера вечером, когда они уже возвращались из Вермонта, Гордон снова поднял эту тему.

— Грег, прояви завтра ту же решимость, какая была у тебя в пятницу. Твоя речь производила впечатление абсолютного правдоподобия! Помнишь выступление судьи Рейли в моей передаче? Если бы он в баре поболтал с незнакомцем и тот стал бы потом утверждать, будто новый знакомый предложил ему деньги за убийство жены, то поверили бы Рейли. Зрители по всей стране слышали эти слова, и я ничуть не сомневаюсь, что множество людей везде и всюду думают так же. — Майкл помолчал и продолжил: — В жизни бывают обстоятельства, при которых можно обвинить кого угодно и в чем угодно. Не забывай, что Джимми Истона за дачу показаний против тебя ждет немалая награда: ему больше не придется трястись при мысли, что он состарится в тюрьме.

— Да, но ты кое-что упустил из виду, — возразил Олдрич. — Жену того судьи никто в действительности не убивал.

«Убежденность, — с горечью констатировал Грег, — вот чего мне не хватает!» Он перелил кофе в кружку и перешел с ней в гостиную. Эту квартиру они с Кэтлин купили, когда ожидали рождения Кейти. Ему тогда пришлось сильно поднапрячься, чтобы подписать контракт на содержание жилья. Правда, в те времена он нисколько не сомневался, что добьется успеха на своем поприще. И вот он его добился, и к чему это все привело?

Кэтлин радовалась как ребенок, выбирая для новой квартиры обои, мебель и ковры. У нее от природы был хороший вкус и исключительное умение торговаться. Она любила шутить, что оба они — прирожденные везунчики, хотя и не родились с серебряной ложкой во рту. Если бы она не умерла, Грег никогда не сошелся бы с Натали, и ему не надо было бы ехать в суд и доказывать присяжным, что он не убийца. Ностальгия нахлынула на него подобно волне; Олдрич ощутил, что душевно и физически скучает по первой жене.