Где ты теперь? - Кларк Мэри Хиггинс. Страница 20

— Не может быть! — воскликнула я.

На секунду в глазах Ника сверкнула веселая искорка, как у мальчишки.

— Подумав хорошенько, я выбросил письмо прежде, чем она до него добралась. Иногда я об этом жалею.

— Так, может, Мак тоже застал ее за чтением своей почты, отсюда и проблема?

— Он ничего такого не говорил, но, как мне кажется, он тоже был ею не очень доволен. Причины он мне так и не объяснил, а потом исчез.

— Ты хочешь сказать, это было незадолго до его исчезновения?

Ник изменился в лице.

— Каролин, неужели ты считаешь, что Крамеры имеют к исчезновению Мака какое-то отношение?

— Ник, вот мы сейчас с тобой поговорили, и сразу всплыли новые факты, о которых никто не подозревал во время расследования. Во-первых, Брюс поймал ее, когда она вынюхивала неизвестно что. Во-вторых, Мак, скорее всего, тоже был ею недоволен. Дай мне свою оценку Гаса Крамера.

— Хороший смотритель. Отвратительный характер. Пару раз я слышал, как он орал на миссис Крамер.

— Отвратительный характер? — переспросила я, подняв брови, — Можешь не отвечать, просто подумай. Предположим, они с Маком что-то не поделили.

Тут подошел официант, чтобы принять заказ, и Ник не ответил на мой вопрос. После мы говорили только о том, как прошли последние десять лет. Я рассказала, что собираюсь добиваться места в офисе окружного прокурора.

— Только собираешься? — Теперь пришла очередь Ника вскинуть брови, — Как говорил брат Мерфи: «Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня». Почему выжидаешь? На то есть особая причина?

Я ответила пространно, что-то насчет поиска квартиры. После ужина Ник, не привлекая внимания, открыл свой «Блэкберри» и проверил почту. Я попросила его посмотреть, есть ли новости о Лизи Эндрюс.

— Хорошая мысль.— Он нажал кнопку, пробежал глазами краткие сообщения и выключил коммуникатор.— «Угасает надежда, что она жива», — мрачно процитировал он.— Не удивлюсь, если меня вновь попросят заехать завтра в офис прокурора.

А меня, вероятно, ожидает звонок от Барротта, подумала я. Мы допили кофе, и Ник подал знак официанту, чтобы тот принес счет.

Только прощаясь у дверей Саттон-плейс, он вновь заговорил о Маке.

— Я понял тебя, Каролин. Ты собираешься и дальше продолжить поиски Мака, так?

— Так.

— С кем еще ты хочешь поговорить?

— Я созванивалась с Брюсом Гэлбрейтом. Оставила ему сообщение.

— От него ты не дождешься ни помощи, ни сочувствия, — кисло заметил Ник.

— Отчего же?

— Помнишь Барбару Хановер, девушку, которая как-то раз приходила со мной и Маком в ваш дом?

Еще бы не помнить, подумала я.

— Да, помню, — сказала я и, не удержавшись, добавила: — Я также помню, что ты был по уши в нее влюблен.

Ник пожал плечами.

— Десять лет назад я влюблялся в кого-нибудь каждую неделю. Как бы там ни было, ничего хорошего мне с ней не светило. Если ей кто и нравился, то, по-моему, это был Мак.

— Мак?

Неужели я так сосредоточилась на Нике, что не заметила этого?

— А ты разве не догадалась? Впрочем, Барбаре нужен был пропуск в медицинскую школу. Ее мать серьезно заболела, и на лечение уходили все деньги, отложенные на учебу Барбары. Вот почему она вышла за Брюса Гэлбрейта. Они поженились тем же летом, помнишь?

— Вот еще один факт, оставшийся неизвестным для следствия, — медленно произнесла я.— Брюс ревновал к Маку?

Ник пожал плечами.

— Этого Брюса трудно было понять. Хотя какая теперь разница? Ты разговаривала с Маком меньше недели назад. Ты ведь не думаешь, что он из-за Брюса где-то прячется?

Я почувствовала себя глупо.

— Разумеется, нет, — сказала я, — Да я о нем ничего толком и не знаю. Брюс ни разу не приходил к нам домой с тобой и Маком.

— Он нелюдим. В последний год учебы, когда мы гуляли по ночным клубам в Виллидж и Сохо, если он и присоединялся к нашей компании, то все равно держался особняком. Мы так его и прозвали — Одинокий Странник.

Я вглядывалась в лицо Ника, надеясь услышать еще какую-нибудь подробность.

— После исчезновения Мака, когда началось следствие, полиция допрашивала Брюса? В деле я нашла лишь его показания о том, когда он в последний раз видел Мака в квартире.

— Думаю, его подробно не допрашивали. Да и зачем? Они с Маком никогда не поддерживали никаких отношений.

— Недавно старая подруга напомнила мне, что за неделю или около того до своего исчезновения Мак с другими студентами побывал в одном клубе. В тот же вечер пропала первая девушка, которая оказалась в том же клубе. Ты не помнишь, Брюс тогда был с ними?

Ник задумался.

— Да, был. Я помню потому, что клуб недавно открылся, и мы решили гуда сходить. Но сейчас мне кажется, что он ушел рано. Он ведь никогда не был душой компании. Становится поздно, Каролин. Спасибо за приятный вечер.

Он наскоро чмокнул меня в щеку и открыл дверь в вестибюль. О том, чтобы как-то встретиться вновь, даже речи не зашло. Я пересекла вестибюль, направившись к лифту, затем обернулась.

Ник уже сидел в машине, а Бенни стоял на тротуаре, прижимая к уху мобильник. По его лицу нельзя было ничего понять. Дав отбой, он почему-то зловеще улыбнулся, сел в машину и уехал.

23

Каждое воскресенье Говард Альтман приглашал своего босса Дерека Олсена на завтрак. Встречались они ровно в десять часов в ресторанчике «Лэмнлай-тер», возле одного из домов, которым владел Олсен на Амстердам-авеню.

За десять лет, что Альтман проработал на брюзгу Олсена, он очень сблизился со старым вдовцом, тщательно выстраивая их отношения. В последнее время Олсен, которому стукнуло восемьдесят три, не скрывал, что все больше и больше недоволен своим племянником — единственным близким родственником.

— Знаешь, сынок, Стиву наплевать, жив я или мертв, — заявил он, подбирая с тарелки остатки яичного желтка кусочком тоста.— Ему бы следовало почаще меня навещать.

— Уверен, Дерек, что Стиву далеко не наплевать, — беспечно ответил Говард, — Во всяком случае, мне точно не наплевать, однако все же я не могу вас убедить, что не стоит заказывать два жареных яйца с беконом и сосисками, когда мы встречаемся по воскресеньям.

Взгляд Олсена подобрел.

— Ты хороший друг, Говард. Мне повезло в тот день, когда ты пришел ко мне наниматься на работу. Ты симпатичный парень. Хорошо одеваешься. Умеешь себя вести. И я могу играть в бридж или гольф с друзьями и быть спокоен, что ты за всем присмотришь. Так как там дела с нашими домами? Полный порядок?

— Считайте, что так. Пара ребят из восемьсот двадцать пятого немного задержали оплату, но я уже заходил к ним и напомнил, что в вашем списке благотворительных организаций их имена не значатся.

Олсен хмыкнул.

— Я бы выразился покруче. Приглядывай за ними, — Он постучал чашкой о блюдце, сигналя официантке, что хочет вторую порцию кофе, — Что-нибудь еще?

— Есть одно дело, по-настоящему меня удивившее. Вчера позвонил Гас Крамер и сообщил, что уходит через две недели.

— Что? — Лицо Дерека Олсена сразу перестало быть благодушным.— Я не хочу, чтобы он уходил, — сухо произнес босс.— Он лучший из всех смотрителей, которые у меня когда-либо служили, а Лил печется о студентах, как наседка. И родителям она тоже нравится. Она производит на них хорошее впечатление. Так почему они хотят уйти?

— Гас сказал, что им пора на покой.

— В прошлом месяце, когда я к ним заходил, они даже не помышляли о покое. Знаешь, сынок, я должен тебе кое-что сказать. В своем стремлении сэкономить ты иногда теряешь здравый смысл. Думаешь, что делаешь мне одолжение, пытаясь выставить их из большой квартиры, чтобы сдать ее за хорошие деньги. Я все про это знаю, но, учитывая, сколько я им плачу, мне выгоднее позволить им жить просторнее. Временами ты превышаешь свои права. Сейчас как раз такой случай. Уладь все с ними. Подними им жалованье, лишь бы они остались! И раз уж мы об этом заговорили, помни, что, когда имеешь дело с ними или другими смотрителями, ты в первую очередь представляешь меня. Но ты — это не я. Ясно? Абсолютно ясно?