Он бережет твой сон - Кларк Мэри Хиггинс. Страница 9

Кондитер удивился, сморщил нос и нахмурился:

– Хедди-Анна?

– Не смей смеяться над именем моей мамы! – завопил Эдди, едва сдерживая слезы.

«Господи, спаси и сохрани, – мысленно взмолился Чарли. – Эти двое просто закопают парня, если что-то еще пойдет не так».

Гансу Крамеру потребовались значительные усилия, что решиться на пятнадцатиминутную поездку от своего дома в Сиоссете к особняку братьев Баджеттов. «Зачем я вообще занял у них деньги? – в тысячный раз вопрошал он себя, сворачивая на Лонг-Айленд. – Почему просто не объявил о банкротстве, и дело с концом?»

Специалист по электронике, сорокашестилетний Ганс оставил работу два года назад, забрал все свои пенсионные накопления и сбережения, заложил дом, чтобы открыть интернет-компанию по продаже собственного программного обеспечения. Старт получился многообещающим, заказы посыпались дождем, склад был битком набит дисками, но внезапно рынок обрушился. Сделки стали отменять. В отчаянной попытке сохранить бизнес на плаву и разжиться наличными он занял деньги у братьев Баджеттов. К сожалению, его усилия пока не окупились.

Не существует на земле Божьей ни единого способа, чтобы отдать позаимствованные двести тысяч долларов, уж не говоря о пятидесяти процентах, что добавили кредиторы, сокрушался Крамер.

«Должно быть, я спятил, связавшись с ними. Но у меня имеется большой ассортимент продукции, – рассуждал он. – Если я проявлю упорство, то сумею выкрутиться». Осталось убедить Баджеттов переписать расписку.

За год после начала финансовых неприятностей Ганс потерял двадцать фунтов. Русые волосы поседели. Он знал, что его жена Ли до ужаса волнуется о нем, хотя понятия не имеет, насколько все плохо. Крамер не рассказал ей о займе, вместо этого просто сообщил, что необходимо урезать расходы. После чего они практически перестали ходить куда-то ужинать.

Следующий поворот со скоростного шоссе вел к особняку Баджеттов. Ганс почувствовал, что у него вспотели ладони. «Каким же я был самоуверенным идиотом, – сокрушался он, включая сигнал поворота. – Приехал в Америку из Швейцарии двенадцатилетним мальчишкой, ни слова не говоря по-английски. С отличием окончил Массачусетский технологический университет и решил, что достал луну с неба. Глупец. Вообразил, что обладаю иммунитетом против неудач».

Через пять минут он подъехал к открытым воротам поместья. Автомобили выстроились в очередь, ожидая допуска к охранникам у подножия длинной извилистой дороги. Очевидно, Баджетты устраивали вечеринку.

Ганс ощутил одновременно облегчение и разочарование. «Позвоню и оставлю сообщение, – решил он. – Может, – почему бы и нет? – они предоставят мне отсрочку».

Делая разворот, попытался игнорировать внутренний голос, предупреждающий, что такие люди, как Баджетты, никогда не дают отсрочек.

Глава 8

Стерлинг, Нор и Билли вошли в заднюю дверь особняка как раз вовремя, чтобы услышать оскорбления, сыпавшиеся на голову несчастного кондитера. Брукс поспешил на кухню выяснить, что происходит, и обнаружил шеф-повара, лихорадочно исправляющего что-то в надписи на торте.

«Неправильный возраст?» – гадал Стерлинг. Как-то он попал на вечеринку, где двенадцатилетняя дочь в качестве сюрприза испекла торт ко дню рождения матери. Когда девочка с гордостью внесла изделие с пылающими свечами, мать едва не упала в обморок – возраст, который она так старательно скрывала, четко обозначался ярко-розовой надписью на ванильной глазури. «Помню, тогда я подумал, что любой неграмотный цифры-то точно прочитает, – усмехнулся Стерлинг. – Не слишком доброжелательно с моей стороны».

К счастью, ошибка шеф-повара была незначительной. Несколькими вращениями кондитерского шприца он изменил Бетти-Анну на Хедди-Анну. Нор и Билли прекрасно осознали суть переполоха.

– Смотри не спой «С днем рождения, Бетти-Анна», – прошептала Нор на ухо Билли.

– Есть такой соблазн, но я хочу выйти отсюда живым.

Стерлинг побрел за ними в гостиную. Нор пробежала пальцами по фортепиано, Билли вытащил гитару из футляра, затем оба проверили микрофоны и звуковое оборудование.

Чарли взял на себя ответственность передать исполнителям список любимых песен братьев.

– Они не хотят, чтобы вы своей громкой музыкой взорвали барабанные перепонки гостей, – нервно заметил адвокат.

– Мы музыканты, а не взрывники, – отрезала Нор.

– Когда мама выйдет на связь через спутник, вы споете «С днем рождения», а затем господа Баджетты желают, чтобы вы устроили настоящий концерт.

Прозвенел колокольчик, и первая волна гостей ступила внутрь.

Стерлингу всегда нравилось находиться среди людей. Изучая вошедших и прислушиваясь к их разговорам, он понял, что сборище посетило несколько довольно важных персон.

Общее впечатление создавалось таково – все явились исключительно из-за щедрого пожертвования дому престарелых, но после вечеринки гости будут счастливы навсегда забыть братьев Баджеттов. Некоторые остановились полюбоваться портретом, который будет висеть в новом крыле.

– Ваша мать очень красивая женщина, – искренне отметил председатель Совета губернаторов, кивая на портрет. – Элегантная почтенная дама. Часто ли она приезжает к вам в гости?

– Наша драгоценная мамочка не любит путешествовать, – ответил Джуниор.

– Мама страдает боязнью полетов и морской болезнью, – едва не всхлипнул Эдди.

– Значит, вы наверняка навещаете ее в Валлонии, – предположила гостья.

– Естественно, и как можно чаще, – ровно ответил присоединившийся к ним Чарли Сантоли.

Стерлинг покачал головой. Явная ложь.

Билли и Нор начали петь и сразу же были окружены благодарной аудиторией. Если Нор обладала прекрасным, слегка хрипловатым голосом, то Билли – просто исключительным. Стоя в толпе, Стерлинг слышал приглушенные комментарии:

– Молодой Билли Джоэл…

– Он точно станет звездой…

– Великолепен, – проворковала дочь одного из членов совета директоров.

– Билли, исполни «Хочу просыпаться рядом с тобой».

Просьба вызвала спонтанные аплодисменты, и Билли запел, легко перебирая струны гитары:

– Я знаю, чего хочу… Я знаю, что мне нужно…

«Должно быть, это один из его хитов», – догадался Стерлинг. Даже на его старомодный вкус звучало замечательно.

Благодаря музыке, атмосфера на вечеринке явно смягчилась. Гости переговаривались, опустошая бокалы с превосходными винами и наполняя тарелки поистине роскошными яствами.

К 7:15 вечера братья Баджетты сияли. Прием проходил безупречно. Они наслаждались успехом.

В этот момент Джуниор взял микрофон и откашлялся:

– Хочу всех поприветствовать, мы с братом надеемся, что вы получаете огромное удовольствие. Мы рады видеть вас в числе наших гостей и очень, очень счастливы, что отдали эти деньги – я имею в виду, пожертвовали – на пристройку крыла к дому престарелых. Оно будет названо в честь нашей святой мамочки Хедди-Анны, восьмидесятипятилетний юбилей которой мы сегодня празднуем. И вот сейчас, благодаря чудесной спутниковой связи с нашей родной деревушкой Кизкек, где выросли мы с братом, появится наша мамуля. Ради такого события она до сих пор не спит, потому что очень уважает присутствующих. А теперь прошу всех присоединиться к песне «С днем рождения», которую исполнят наш замечательный Билли Кэмпбелл и его мать, прелестная Нор Келли.

Снова вспыхнули жидкие аплодисменты. Внесли именинный торт, на котором пылали восемьдесят шесть свечей, одна высилась над всеми. С потолка упало десятифутовое полотно, и суровое лицо мамы Хедди-Анны заполонило экран.

Она сидела в кресле-качалке, попивая местную водку – граппу. Из глаз Эдди потоком полились слезы, Джуниор неистово посылал воздушные поцелуи, гости покорно затянули «С днем рождения, Хедди-Анна», поглядывая в листки со словами песни на валлонском языке английскими буквами.

Надув пухлые, как два красных шара, щеки, мамаша задула свечи на торте, присланном сыновьями в Валлонию чартерным рейсом. И тут стало совершенно ясно, что она заменила обычные часы сна на необычно большую порцию граппы. На ломаном английском матрона начала ругаться и громко жаловаться, что сыновья никогда к ней не приезжают, а ведь она отвратительно себя чувствует.