Розы для возлюбленной - Кларк Мэри Хиггинс. Страница 20

В половине седьмого они подъехали к ресторану, о котором говорил отец. За поглощением вкуснейших креветок и морских гребешков разговорились. Отец пообещал, что в этом году они с Робин вдвоем обязательно поедут куда-нибудь покататься на лыжах.

— В один из тех дней, когда твоя мама отправится в очередной раз на какое-нибудь свидание, — отец заговорщически подмигнул.

— Ну, мама очень редко ходит на свидания, — возразила Робин. — Мне понравился один ее кавалер, что приглашал ее пару раз на свидания этим летом. Но она потом сказала, он ей надоел, потому что он зануда.

— А кто он был по профессии?

— Кажется, какой-то инженер или строитель.

— Что ж, когда твоя мать станет, наконец, судьей, то, наверное, в конце концов возьмет да выйдет замуж за какого-нибудь судью. Потому что тогда вокруг нее будут одни сплошные судьи.

— Как-то вечером на днях к маме приходил один адвокат, — сообщила Робин. — Очень симпатичный. Но, по-моему, он приходил к ней только по делу.

Боб Кинеллен, не проявлявший до сих пор особого интереса к разговору, стал гораздо внимательнее.

— А как звали этого адвоката?

— Джоф Дорсо. Он принес маме какое-то толстое дело.

Отец неожиданно замолчал, и Робин вдруг виновато почувствовала, что, вероятно, сказала что-то лишнее и что папа почему-то вдруг на нее рассердился.

Потом они вернулись в машину, и весь оставшийся до дому путь Робин проспала. Она была очень рада, когда в половине десятого оказалась, наконец, дома.

ПОНЕДЕЛЬНИК, 30 ОКТЯБРЯ

30

Той осенью сенат и палата представителей штата Нью-Джерси оказались чрезвычайно загруженными работой. Сессии обеих палат, проходившие дважды в неделю, отличались стопроцентной посещаемостью. Тому было свое объяснение: выборы губернатора штата хоть и должны были состояться лишь через год, уже сейчас вносили напряжение и нервозность в закулисную жизнь сенаторов и представителей. Порой это напряжение проявлялось и в рабочих моментах деятельности обеих палат.

Тот факт, что губернатор Маршалл очевидным образом намеревался поддержать на выборах в качестве своего преемника прокурора Френка Грина, не вполне устраивал некоторых членов его партии, которые также могли желать занять губернаторское кресло. Джонатан Гувер прекрасно понимал, что всякую тень, брошенную на репутацию Грина и, следовательно, на его шансы быть избранным губернатором, прочие претенденты на губернаторство только приветствовали бы. Любой факт, способный опорочить Грина, эти претенденты подхватили и привлекли бы к нему максимум внимания общественности. Если бы им это удалось, если бы скандал получился достаточно громким, то в результате первенству Грина в борьбе за губернаторский пост мог легко прийти конец. Сейчас, правда, Грину пока что ничто серьезно не угрожало.

В своем качестве председателя сената штата, Гувер обладал огромным политическим весом в решении политических вопросов, в частности, в своей партии. Одной из причин того, что он пять раз подряд избирался на четырехлетние сроки главой сената, была его способность смотреть в будущее при вынесении тех или иных решений и при голосованиях. Прочие сенаторы научились высоко ценить эту его способность.

В те дни, когда проходили сессии сената, Джонатан иногда задерживался в Трентоне и ужинал с друзьями. Сегодня вечером он был приглашен на ужин к губернатору.

После дневного заседания сената Джонатан вернулся в свой личный кабинет, попросил секретаршу ни с кем его не соединять и закрыл дверь на ключ. В течение следующего часа он сидел за рабочим столом, сложив руки ладонями вместе и подперев ими подбородок. Такую его позу Грейс называла «Джонатан в молитве».

Потом Джонатан поднялся, подошел к окну и выглянул на темнеющую улицу. Он только что принял важное решение. То, что Керри Макграт решила влезть в дело об убийстве Сьюзен Реардон, создало серьезную проблему. Именно на такие вот факты и клюет пресса, пытаясь сделать из них что-нибудь сенсационное. Даже если, в конце концов, ничего существенного и не будет обнаружено, в чем Джонатан, собственно, был уверен, шум вокруг всего этого мог негативно отразиться на восприятии Френка Грина в общественном мнении и действительно способен был провалить его кандидатуру на выборах.

Конечно, Керри может просто взять и оставить эту свою затею до того, как дело примет более серьезный оборот. Джонатан надеялся, что она так и сделает на благо всем. Тем не менее, он считал, что его долгом является прямо сейчас предупредить губернатора о начатом Керри расследовании и предложить Маршаллу, чтобы пока что кандидатура Керри не предлагалась сенату для одобрения в качестве судьи. Джонатан ведь понимал, что губернатору будет неприятно, если вдруг кто-либо из его собственных выдвиженцев начнет выступать против его интересов.

31

В понедельник утром Керри нашла в своем кабинете на столе сверток, в котором оказалась китайская фарфоровая статуэтка. Та, что еще называют «Осенние бризы». К ней было приложено письмо.

Письмо было подписано «Крис и Кен». Так звали сыновей-подростков женщины, убитой одним из ее подчиненных.

Керри сморгнула навернувшиеся на глаза слезы, внимательно рассмотрела симпатичную китайскую фигурку. Потом вызвала секретаршу и продиктовала ей ответное письмо мальчикам.

Подписывая письмо, Керри подумала о тех очевидных и прочных связях, что существуют между братьями, между ними и их матерью. «Что станет с Робин, если все же вдруг что-то случится со мной?» — в который раз уже Керри возвращалась к этой мысли. Покачав головой, она решила, что все эти грустные размышления ни к чему полезному все равно ее не приведут. Тем более, что теперь ей предстояло заняться расследованием обстоятельств очередного и еще более срочного дела, касавшегося как раз отношений еще одной дочери и ее отца.

Пришло самое время нанести, наконец, визит доктору Смиту.

Трубку в кабинете доктора подняла секретарша.

— Доктора не будет сегодня часов до одиннадцати. Что я могла бы ему передать?

Перед двенадцатью Керри перезвонили из кабинета доктора Смита. Звонила миссис Карпентер.

— Я хотела бы как можно быстрее попасть на прием к доктору, — сообщила ей Керри. — У меня к нему срочное дело.

— А по какой причине вы хотели бы быть принятой доктором, мисс Макграт?

Керри решила рискнуть.

— Скажите доктору, что причина моего к нему обращения касается Сьюзен.

Минут через пять трубку взял сам доктор Смит. Керри услышала его холодный, ровный голос:

— Что вы от меня хотите, мисс Макграт?

— Я хочу поговорить с вами о ваших показаниях на суде над Скипом Реардоном, доктор. И хотела бы, чтобы наш разговор состоялся как можно быстрее.

Керри добилась своего: доктор согласился принять ее в своем кабинете на следующее утро в половине восьмого. Керри поняла, что встать ей в таком случае придется очень рано и выйти из дома уже в шесть тридцать. Более того, ей также придется попросить соседку позвонить Робин, с тем чтобы убедиться, что дочь не уснула опять после ее ухода.