Синдром Анастасии - Кларк Мэри Хиггинс. Страница 21

На следующий день, первого февраля, с утра зарядил сильный дождь. Джудит решила остаться дома и поработать. Стивен позвонил сказать, что он собирается в Скотланд — Ярд, а оттуда сразу за город.

— Голосуйте за консерваторов! Голосуйте за Хэллета! — Он рассмеялся. — Эх ты, янки, как жаль, что я не могу рассчитывать на твой голос.

— Он несомненно принадлежал бы тебе, — сказала Джудит. — Может, тебе следует прибегнуть к той тактике, о которой мне как-то рассказывал отец. Представляешь, однажды в Чикаго во время избирательной кампании выяснилось, что половина бедных душ на кладбище все еще значилась в избирательных списках.

— Ты должна научить меня, как это делается, — он снова рассмеялся. — Джудит, я пробуду в Эдж Бартоне несколько дней. И хотя я буду редко бывать дома, может, ты все-таки приедешь туда? Знать, что в конце дня меня ждешь ты, значило бы для меня так много.

Джудит заколебалась. С одной стороны, ей ужасно хотелось снова поехать в Эдж Бартон, но с другой, то, что Стивен был сейчас занят предвыборной кампанией, давало ей возможность спокойно разыскивать своих родных.

— Мне бы очень хотелось поехать туда, — наконец произнесла она. — Я хочу быть с тобой. Но мне плохо работается вдали от моего письменного стола. Тем более что видеться бы будем редко. Думаю, мне лучше все-таки остаться в Лондоне. К тому времени, как начнутся выборы, я надеюсь уже отправить готовую рукопись моему издателю. И если мне это удастся, уверяю тебя, я буду чувствовать себя совершенно другой женщиной.

— Как только пройдут выборы, я не буду таким терпеливым, дорогая.

— Надеюсь, нет. Благослови тебя Бог, Стивен. Я люблю тебя.

Для просмотра переданных туристами фотографий в Скотланд — Ярде была отведена специальная комната. На некоторых снимках была женщина в черных очках и накидке, однако везде только в профиль. И капюшон почти полностью скрывал ее лицо. Все фотографии, на которых встречалась женщина, были увеличены, и ее изображение выделено отдельно.

— Около пяти футов восьми дюймов, — заметил коммандер Слоан. — Довольно стройная, как вы считаете? Не более ста четырнадцати — ста шестнадцати фунтов. Темные волосы и ярко-красные губы. Не слишком-то много.

В комнату быстрым шагом вошел инспектор Дэвид Линч:

— Похоже, нам удалось кое-что разузнать, сэр. Поступило еще несколько фотографий. Вот, взгляните на эту, пожалуйста.

На новом снимке женщина в накидке ставила венок к подножию статуи Карла I. Из-под венка выглядывал уголок коричневого пакета.

— Отличная работа, — произнес Слоан.

— Но это еще не все, — продолжал Линч. — Мы задавали вопросы на всех строительных площадках в городе. Прораб на одной из них сказал, что видел, как какая-то очень красивая женщина в темной накидке флиртовала с его рабочим Робом Уоткинсом. По его словам, Уоткинс после болтал, что она собирается прийти к нему домой. — Линч на мгновение замолчал, предвкушая, какой эффект произведут его следующие слова. — Мы поговорили с хозяйкой квартиры, где живет этот Роб. Десять дней назад у него была посетительница. Она приходила два раза, около шести вечера, и оставалась у него в комнате часа два. У нее были темные волосы, черные очки, ей было где-то под сорок, и на ней была темно-зеленая накидка с капюшоном, причем, по словам домовладелицы, очень дорогая. На ней также были очень дорогие кожаные сапоги, через плечо перекинута большая сумка, и как сказала хозяйка: «Держалась она очень высокомерно. Можно было подумать, что это королева».

— Думаю, нам следует немедленно допросить Роба Уоткинса, — сказал Слоан и добавил, повернувшись к своему помощнику: — Собери все эти увеличенные фото женщины в накидке. Посмотрим, сможет ли этот парень ее опознать.

— Да, еще один интересный момент, — произнес Линч. — Хозяйка говорит, что эта женщина, без сомнения, была англичанкой, но у нее был довольно странный выговор, даже не выговор, а, скорее, манера говорить.

— И что это должно означать? — спросил Слоан.

— Насколько я понял, сэр, странной была модуляция ее голоса. Хозяйка сказала, что это очень напоминало старые киноленты, в которых герои употребляют старомодные словечки.

При виде появившегося на лице коммандера Слоана выражения он покачал головой:

— Простите, сэр, но я сам этого тоже не понимаю.

Десятого февраля премьер-министр выступила наконец с давно ожидаемым заявлением об отставке, в котором она сказала, что не будет выставлять свою кандидатуру на следующий срок и обратится к Ее Величеству с просьбой распустить парламент. Двенадцатого февраля Стивен был избран лидером партии консерваторов, а шестнадцатого февраля королева распустила парламент, и началась предвыборная кампания.

Джудит как-то со смехом сказала Стивену, что теперь, если она желала его видеть, ей достаточно было просто включить телевизор. Когда им все же удавалось встречаться, это происходило неизменно у него в доме. Обычно он посылал за ней автомобиль, и Рори объезжал дом кругом, подвозя ее прямо к заднему крыльцу. Таким образом им удавалось до поры до времени избегать внимания вездесущей прессы.

И однако, Джудит понимала, что для нее было настоящей удачей, что Стивена большей частью не было в городе как раз теперь, когда она работала все дни напролет, заканчивая книгу. С нетерпением она ожидала того момента, когда получит свидетельства о рождении, не в силах побороть сидящий где-то в глубине ее души страх, что Сара Котни Парриш окажется в конце концов просто кем-то, кого она знала ребенком.

Ей было ясно, что, став женой премьер-министра Англии, она будет постоянно на виду и подобные занятия сделаются для нее просто невозможными.

Стивен обычно звонил ей два раза в день: рано утром и поздно вечером. От произнесения множества речей голос его нередко звучал хрипло. И разговаривая с ним, она чувствовала, как неимоверно он устал.

— Похоже, борьба будет более ожесточенной, чем мы предполагали, дорогая, — сказал он ей в одном из их разговоров по телефону. — Лейбористы упорно сражаются, и, судя по всему, после десятилетия нахождения консерваторов у власти многие будут голосовать просто за перемены ради перемен.

Слыша в голосе Стивена неприкрытую тревогу, Джудит окончательно простила его за эгоистический отказ помочь ей в поисках родных. Несомненно, его отчаяние, если бы ему не удалось стать премьер-министром, было бы сродни тому чувству, которое она сама испытала бы, если бы вдруг обнаружила, что не может больше писать, что этот дар ею безвозвратно утрачен.

Стремясь как можно быстрее закончить книгу и вплотную заняться своими поисками, Джудит с каждым днем ставила будильник на все более раннее время. Сейчас она вставала уже в четыре утра, работала до полудня, готовила себе чай и сандвичи и потом работала до одиннадцати вечера.

Вот уже несколько дней она прогуливалась по Кенсингтону, надеясь, что если достаточно сосредоточится, то один из расположенных здесь старых многоквартирных домов покажется ей знакомым. Сейчас она даже хотела увидеть вновь перед собой маленькую девочку в золотистых кудряшках, девочку, вбегающую в подъезд дома, где они когда-то жили. «Интересно, — подумала она, — видела ли я тогда себя или Полли?» И тут же была вознаграждена на этот вопрос внезапно вспыхнувшей в мозгу мыслью: я всегда следовала за Полли. Она бегала быстрее… Окошко в прошлое приоткрылось еще немного… Почему же все-таки свидетельства о рождении не приходят так долго?

Светская жизнь в Лондоне сошла в это время почти на нет. Фиона была занята борьбой за место в парламенте, а от приглашений на вечеринки и званые обеды в другие дома Джудит было легко отказаться. Она дорожила каждой минутой и была уверена, что у нее не было больше провалов в памяти. Доктор Патель ей регулярно звонил, и ее от души веселил его осторожный тон в начале каждого разговора, словно он боялся, что она сообщит ему сейчас о каком-нибудь новом зловещем отклонении в своей психике.