Арабы у границ Византии и Ирана в IV-VI веках - Пигулевская Н. В.. Страница 40
Представляется необходимым несколько уточнить вопрос о положении киндитов в Южной Аравии, откуда они не только были выходцами, но и где оставалось большое количество их племен, сохранивших самостоятельное положение. Выступив в центральные области и основав там государство в середине V в., они не потеряли ни связи с племенами, оставшимися на юге, ни поддержки, которую они имели в лице химьяритских царей. Двинувшись из центральных областей на север, северо-запад и северо-восток, киндиты заняли выдающееся положение федератов Византии, не только угрожая лахмидам, но в благоприятное для себя время укрепились у границ Ирана, в пределах самой Хирты. Таким образом, с именами киндитских царей оказалось связанным в V-VI вв. большое пространство Передней Азии, как бы намечая контуры географической карты халифата. Упоминаются киндитские племена Хадрамаута, Неджда; царям Кинда принадлежал Финикон в северо-западной части полуострова, Синайский полуостров, во всяком случае, какая-то его часть, остров Иотаба. Филархи из рода Кинда правят "арабами лагерей" второй и третьей Палестины, а их родичи Таалаба отбивают нападения лахмидов в Месопотамии. Такое распространение киндитов ни в какой мере не позволяет, однако, говорить о государстве киндитов, которое имело бы такие географические пределы. Вопрос о них гораздо сложнее и связан с определенным этапом общественного развития арабских племен и образованием союзов племен.
Приведенные выше тексты и материалы о киндитах не вызывают сомнения, что как в Хадрамауте, так и в Неджде сосредоточивалось значительное число киндитских племен или родственных им. Покоренные ими арабы, насколько позволяют судить источники, сохраняли известную самостоятельность, что при племенном строе было неизбежно, так как во главе племен сохранялись старейшины и племенной военачальник. Это особенно ясно на примере маадеев, которые, находясь в подчинении у киндитов, а позднее у лахмидов, называются и надписями, и нарративными источниками отдельно от них. Сохраняя свое племенное название, они и на войне были верны привычному племенному военному строю, с вождем-царем, который ими командовал. Но при этом в отдельных случаях, как например в 547 г. (надпись Ry 506), во главе "Киддат" был поставлен царем Абрахой некий Абгабар. Очень возможно, что он был киндитом. Однако надпись особо говорит о его назначении (wdky) царем Абрахой над киндитами (b'm/kdt); отсюда можно предположить, что это не обычный их вождь. Он мог быть киндптом, но специально назначенным Абрахой, он мог быть и из другого племени: но был поставлен военачальником данных отрядов. И в том и в другом случае это было особое назначение, отмеченное надписью. Приведенное выше свидетельство ал Хамдани о миграции киндитов в Хадрамаут говорит о многочисленности этих племен в центральной и западной Аравии. Племена сохраняли память о своем родстве, об общем царе или военачальнике, но нет никаких оснований предполагать, что киндитское государственное объединение центральной Аравии и племена, оставшиеся на юге, составляли единое государство. Представляется, что это были раздельные союзы племен, возможно, находившиеся в известный период в подчинении или в зависимости от Химьяра.
Напоминая еще раз, что история наиболее западной части Азии, куда проникли и где царствовали киндиты, выделена в особую главу, в которой рассмотрены судьбы Финикона и острова Иотабы, следует вернуться к междоусобию. Оно закончилось победой Саламы, но царства как такового уже не существовало, это были лишь его обломки.
ИМРУЛЬКАЙС-ПОЭТ-ИЗГНАННИК
Самый младший из сыновей Худжра, внук Харита, сделал некоторые попытки собрать осколки разбитого царства. Творчество Имрулькайса, знаменитого поэта доисламской Аравии, позволяет проследить его биографию. Часть его сообщений носит чисто личный характер, но есть стихи, содержание которых дает возможность восстановить историю этих последних попыток вернуть былую власть династии Акиль ал Мурара.
В арабской традиции жизнь Имрулькайса представляется полной событий. Он родился около 500 г. в областях, принадлежавших племени Асад, мать его была из рода Таглиб. Отцу Имрулькайса - Худжру были подчинены и платили дань бану Асад, сообщает ал Кельби, но они восстали и отказались вносить должное; тогда Худжр напал на них и приказал им перекочевать в Тихаму. Бану Асад удалились, но затем вернулись, с силой ударили на войско Худжра и убили его самого. Его семья, гонимая и преследуемая, "достигла Неджрана".94 Другая традиция утверждает, что Имрулькайс спасался сначала у Амра, сына лахмида Мундара. Грозный царь Хирты намеревался его убить, но Амр предупредил Имрулькайса, и он успел бежать. Как известно, Амр был сыном Хинд, дочери Амра ибн Худжра, и при кровном родстве с киндитами он постарался защитить своего родственника.95 В намерения последнего входило, объединив войска Кинда и Маад, выступить и отметить племени Асад за отца.96 В новейших открытиях эта традиция находит поддержку. Надпись 547 г. (Ry 506) называет Амра ибн Мундара ставленником Хирты над племенами Маад, и, следовательно, убежище, предоставленное им Имрулькайсу, поддержка, оказанная ему, были связаны с официальным положением Амра, а их родство побудило Амра защитить его и от Мундара. Та же надпись указывает на то, что области, где распоряжался Амр, находились в центральной Аравии, где были киндиты и маадеи, входившие в состав теперь распавшегося государства Акиль ал Mypapa.97
Вынужденный бежать, Имрулькайс прибыл в Химьяр, где ему была оказана поддержка "Туббой", что вполне возможно, так как укрепиться в Неджде и на путях к Мекке входило в задачи химьяритского государства, к тому же династия киндитских царей была родственна царям Хадрамаута. Но нашлись и противники, всячески затягивавшие поход Имрулькайса.98 Он все же выступил, был разбит войсками Мундара и был вынужден вновь бежать. Он скрылся у одних родственников, чтобы затем найти более надежное убежище у других. У Якуби сохранилось иное предание о походе Имрулькайса во главе племен Масхидж, с которыми он совершает поход на маадеев и убивает главу племени Асад. Но, опасаясь Мундара, он обращается в бегство, не смея вернуться в Йемен. От своего покровителя Самаваала Имрулькайс отправляется к гасаниду Хариту. Восходящий к ал Кельби текст называет Харита "ибн Абу Шамир". Последующая часть биографии Имрулькайса, восстановленная по его стихам и традиции, во многом неясна и легендарна. Принятый любезно византийским императором; не названным по имени, но, судя по времени событий, Юстинианом, Имрулькайс теряет затем его благосклонность. Императора восстановил против него "некто" из племени Асад, он донес о связи киндита "с дочерью императора". Как известно, детей у Юстиниана не было, но возможно, что стихи поэта посвящены одной из византийских принцесс, которая одарила его своей любовью. Медленно отравленный одеждой, которую подарил ему император, Имрулькайс умирает.99
Романтическая история последнего из претендовавших на престол киндитов царя восстанавливается в значительной мере по его поэмам, которые получили самое широкое распространение у арабов.100 История рода киндитских царей и племен Кинда не кончается трагической смертью принца-поэта. Их дальнейшая судьба не имеет явственных следов в политической истории Ближнего Востока, она вкраплена в другие, более крупные события этой истории, на которых сосредоточено данное исследование. Но в решении социальных проблем истории доисламских арабов сведения о племенах киндитов и структуре их государства займут одно из первых мест.
Особого рассмотрения требует вопрос о том, что именно представляли собою киндиты, которые оказались у границ гегемонов Ближнего Востока. Г. Олиндер писал по этому поводу: "Неясно, какую роль играло племя (tribe) Кинда. Традиция говорит исключительно о князьях Кинда и северных арабских племенах, им подчиненных, и производит определенно впечатление, что только незначительная часть большого племени Кинда принимала участие в приключениях царей из семьи Акиль ал Мурара во главе племен Рабиа и Мудар".101 В. Каскель считал это мнение правильным и подтверждал, что "династия не имела за собой племени" и что "изолированное положение семьи не является необыкновенным". Такое положение царского рода Кинда он сравнивает с положением нескольких правящих семей у арабов в XVIII и XIX вв.102 Не говоря о том, что такое сравнение нельзя признать доказательным, с большой осторожностью следует принять утверждение того же автора, что "зерном" войск этих царей была "личная охрана" или лейбгвардия, как это имело место в сражении ал Кулаб, где Салама выступил, окруженный ею, и эта "die geworbene Leibgarde" доставила ему победу.103 Выводы Каскеля, как нам представляется, должны быть несколько пересмотрены.