Арабы у границ Византии и Ирана в IV-VI веках - Пигулевская Н. В.. Страница 8

Писатели IV в. рисуют участие в войнах, набеги, жизнь и быт арабов. Эти сведения позволяют также определить общественный строй мелких арабских кочевых государств, в известной мере и социальные отношения. Сообщения носят, однако, случайный характер; дать в последовательности историю арабских племен можно лишь для последующих столетий, для IV в. они остаются отдельными событиями, слабо связанными между собой.

Несомненный интерес представляет то, что сообщает об арабах Аммиан Марцеллин, спутник императора Юлиана. Значительная часть его "Res gestae" написана на основании непосредственных, личных впечатлений и устных источников, как это доказывают новейшие исследования.27 Его характеристика жизни арабов, как и отмечаемые в сношениях с империей черты, подтверждаются и другими современными ему писателями, и в этом случае нет расхождения между Аммианом, человеком светским и военным, и церковными историками. Ранние историографы Восточной империи были историками церкви, увлеченными догматическими вопросами, представителями нового идеологического направления. В их трудах имеются страницы, посвященные политической истории, в связи с чем упоминаются арабы, которые временами становились союзниками империи в ее военных предприятиях. В других случаях они были ее жестокими врагами, нападали на ее границы и держали целые провинции в страхе и ужасе.

Последовательный анализ всех разнообразных источников по истории северных арабских племен до возникновения ислама не имел еще места, между тем только на основе такой работы и может быть воссоздана их история.

Об арабах Аммиан Марцеллин упоминает в связи с персидским походом императора Юлиана в 363 г. Ранней весной были подготовлены войска для перехода через Евфрат и дальнейшего движения на восток. В это время "посланцы нескольких народов" обратились к Юлиану, предлагая свою помощь: inter haec tamen legationes gentium plurimarum auxilia pollicentium liberaliter susceptae remittebantur.28 Хотя здесь и упомянуты "разные" народы или племена, вероятнее всего, что речь шла главным образом об арабских племенах. Приняли этих посланцев любезно, но их помощь (auxilia) была отклонена под совершенно ложным предлогом - якобы ромейское войско должно в данной войне опираться. только на собственные силы. Следует предположить, что у императора не было уверенности в тех племенах, которые предлагали ему эту помощь. Военачальники ромейских войск прекрасно понимали, какое значение могли иметь превосходно осведомленные в местных условиях арабы, конница которых отличалась отвагой и быстротой передвижения.

Войска Юлиана и он сам провели 27 марта 363 г. в крепости Каллинике (Ницефориум-Ракка), расположенной на левом берегу Евфрата. По этому левому берегу вдоль течения реки тянулась дорога, по которой, по-видимому, и следовала армия, так как через некоторое время она достигла Киркесия (Circesium).29 Когда Юлиан отошел от Каллиника, его войско расположилось "в некоем лагере" - in statione quadam и "пребывало в палатках" - sub pellibus mansit. Сюда к нему явились "царьки сарацинских племен", которые, преклонив колени, поднесли ему золотую корону и воздали почести, как "господину народов мира и своему" - ubi Saracenarum reguli gentium genibus supplices nixi oblata ex auro corona tamquain mundi nationumque suarum dominum adorarunt suscepti gratanter ut ad furta bellorum adpositi.30 Они были приняты с радостью (gratanter) как "расположенные", т. е. пригодные для скрытой, тайной войны.31 Очевидно, на них возлагались надежды, как на умеющих вести разведку, захватить "языка", что видно из дальнейшего.

Присоединив к своим войскам auxilia, т. е. "помощь" арабских отрядов, имперские войска двинулись "быстрым шагом" и достигли в начале апреля сильной крепости Киркесия, которая благодаря слиянию здесь Хабора и Евфрата превращалась в стоящее как бы на острове укрепление - Adscitis Saracenorum auxiliis, quae animis obtulere promptissimis, tendens imperator agili gradu Circesium principio mensis Aprilis ingressus est.32

Заслуживают внимания выражения, в которых Аммиан говорит об укреплении Киркесия. Стены и крепость были отстроены при Диоклетиане, когда он "устраивал" или приводил в порядок пограничную линию, "внутренние границы", т. е. укреплял смежные с "варварами" или близкие к ним рубежи - cum in ipsis barbarorum confiniis interio res limites ordinaret,33 т. е. находившиеся в непосредственной близости к соседям. Он укреплял как бы вторую линию границы, находившуюся уже далее первой собственно имперской границы и составлявшую ее вынесенные вперед форпосты. Известная неопределенность границы там, где находились кочевые и полукочевые арабские племена, может быть отмечена по целому ряду источников и представляет своеобразное явление. Эта граница не была строго определенной, как об этом свидетельствуют различные данные.

Арабы действительно оказали в дальнейшем помощь ромеям и немного времени спустя доставили из разведки пленных: Post quae Saraceni procursatores partis cuisdam hostium obtulere laetissimo principi et munerati ad agenda similia sunt remissi34 - "После чего легкие передовые части арабов добыли пленных к радости императора и были отпущены одаренными для того, чтобы поступали впредь подобным же образом".

Военачальники имперских войск считали такие действия арабов выгодными для себя, так как пленные всегда могли дать сведения, необходимые для дальнейших военных действий.

Большой интерес представляют сообщения Аммиана Марцеллина о том, что некоторые арабские племена были на службе у шаханшаха. Персы, узнав, что один из отрядов войска Юлиана должен был выйти на рекогносцировку, решили этому воспрепятствовать. Это должны были осуществить "сурена": surena post regem apud Persae promeritae dignitatis - военачальник, "имеющий высшее звание после царя у персов", и "филарх" арабов, воевавший на стороне персов. Malechus Podosacis nomine, phylarchus Saracenorum Assanitarum famosi nominis latro, omni saevitia per nostros limites diu grassatus - "царь по имени Подосак, филарх сарацин гасанидских, известный разбойник, со всяческой свирепостью в наших пределах давно буйствовавший".35 Malechus, конечно, соответствует арабскому "царь" (malik). Имя Подосак трудно связать с каким-нибудь соответствующим арабским именем, и по своему окончанию оно скорее отвечает именам персидским. Что касается "сарацин ассанитских", то совершенно очевидно, что речь идет о племени гасанидов, которое в V в. приобрело известное значение на границах империи и заняло особенно важное положение, как союзное Византии, в VI в. Упоминание гасанидского племени в таком памятнике, как "Res gestae" Аммиана, указывает на то, что его присутствие в областях по Евфрату и в Месопотамии может быть отмечено раньше, чем это было обычно принято. Более того, совершенно очевидно из текста, что гасаниды с Подосаком и до начала похода Юлиана были враждебны империи, так как филарх назван "известным" или "знаменитым" разбойником, который постоянно нарушал границы, "буйствовал", и притом "свирепо", в областях, принадлежавших ромеям. Его враждебность объясняет и то, что при первой возможности именно сильное племя гасанидов было привлечено Константинополем на службу и должно было действовать на границах в качестве охраняющих ее отрядов. Филарх этого племени получал жалованье или содержание от империи. Аммиан Марцеллин излагает также общий взгляд на арабов, который является выражением мнения господствовавшего в правительственных кругах империи, близких самим кесарям. "Нам не следовало бы желать иметь арабов ни друзьями, ни врагами" - Saraceni tamen nec amici nobis umquam nec hostis optandi, так как они блуждают или ездят туда и сюда и в кратчайшее время - momento temporis опустошают все, до чего могут добраться. Они подобны хищникам коршунам, которые хватают добычу, высматривая ее с высоты, и тотчас улетают, если им не удалось нанести удар. Хотя в различных случаях автору приходится упоминать об арабах, но здесь он дает им краткую характеристику. Их распространение он определяет от границ Ассирии, в то время персидской провинции в нижнем течении Тигра, до "катаракт Нила" и "пределов блеммиев". В другом месте Аммиан говорит, что на восток от Египта находятся арабы-скиниты, "которых мы ныне называем сарацинами".36 Перечисляя местонахождение различных народов на побережье Красного моря, Аммиан Марцеллин также называет арабов-скинитов, "которых впоследствии назвали сарацинами".37