Бархатная клятва - Деверо Джуд. Страница 41

Элен сидела на стуле в крохотной комнатушке, вырубленной в каменной стене на третьем этаже. Древесный уголь горел в медной жаровне — башня была построена до того, как изобрели камины.

— Мама! — прошептала Джудит и, бросившись к ней, приникла лицом к ее коленям.

— Доченька, — взволнованно выдохнула Элен и обвила ее руками. Прошло некоторое время, прежде чем они смогли унять рыдания и заговорить. — С тобой все в порядке?

Джудит кивнула и через плечо матери взглянула на стоявших в комнате мужчин.

— Разве нам не дадут поговорить наедине?

— Конечно, — ответил Уолтер и повернулся к двери. — Ты тоже уйдешь, — обратился он к Джону Бассетту.

— Нет. Я не оставлю свою госпожу одну. Уолтер нахмурился, но ему не хотелось расстраивать Джудит.

— Тебе следовало бы уйти с ними, — недовольно произнесла она, когда Уолтер и Артур скрылись за дверью.

Джон тяжело опустился на стул возле жаровни.

— Я не оставлю вас одну.

— Но я хочу побыть с мамой наедине! — Даже не взглянув на нее, Джон промолчал. — Он страшно упрям, — с отвращением сообщила она матери.

— Разве это упрямство, когда я не позволяю вам каждый раз поступать по-своему? — спросил он. — Вы проявили исключительное упрямство, бросив вызов быку.

Джудит открыла было рот, чтобы ответить, но ее прервал веселый смех Элен.

— С тобой действительно все в порядке, доченька. — Она повернулась к Джону. — Джудит как раз такая, какой я мечтала ее видеть, и даже лучше, — гордо произнесла она, поглаживая девушку по голове. — А теперь расскажи мне, почему ты оказалась здесь.

— Я… О мама! — начала девушка, и слезы вновь навернулись ей на глаза.

— В чем дело? Можешь ничего не скрывать.

— Нет, не могу! — с горячностью ответила она и посмотрела на Джона, который находился слишком близко.

Но тот одарил ее таким мрачным взглядом, что ей стало не по себе.

— Не сомневайтесь в моей честности. Разговаривайте с вашей матушкой. Ни одно услышанное слово не будет повторено.

Решив, что может доверять ему, Джудит расслабилась и села на скамеечку у ног матери. Ей хотелось поведать ей обо всем, она просто отчаянно нуждалась в том, чтобы выговориться.

— Я нарушила клятву, данную Богу, — тихо сказала она.

Рука Элен, перебиравшая волосы дочери, на мгновение замерла.

— Не скрывай ничего от меня, — прошептала она.

Слова так рвались наружу, что буквально наскакивали друг на друга. Джудит рассказала, как она опять и опять пыталась привнести хоть каплю любви в свою семейную жизнь, но все ее усилия ни к чему не привели. Все, что бы она ни делала, не могло ослабить власти Элис Чатворт над Гевином.

— А твоя клятва? — спросила Элен.

— Я поклялась, что не дам ему ничего по собственному желанию. Однако я пришла к нему в ночь перед тем, как он уехал сюда. — Она покраснела, вспомнив о той ночи любви, вновь ощутив руки и губы Гевина на своем теле.

— Джудит, ты любишь его?

— Не знаю. Я ненавижу его, я люблю его, я презираю его и восхищаюсь им. Я не знаю. Он такой огромный — его так много, — что поглощает меня. Я всегда чувствую его. Когда он входит в комнату, то заполняет собой все помещение. Даже когда меня мучает страшная ненависть к нему, когда я представляю, как он держит в объятиях другую или читает письмо от нее, я не в состоянии отделаться от него. Это любовь? — спросила она, подняв на мать вопросительный взгляд. — Это любовь или я просто одержима дьяволом? Он не добр со мной. Я уверена, что он не любит меня. Он никогда мне об этом не говорил. Единственное место, где он ласков со мной…

— В постели? — улыбнулась Элен.

— Да, — ответила Джудит и отвернулась. Ее щеки залил яркий румянец.

Прошло некоторое время, прежде чем Элен заговорила:

— Ты спрашиваешь меня о любви. Разве есть на свете человек, который знает об этом меньше, чем я? Твой отец тоже оказывал на меня огромное влияние. Тебе известно, что однажды я спасла ему жизнь? За ночь до этого он избил меня, и на следующее утро, когда я выехала с ним верхом, мой глаз заплыл и потемнел. Мы ехали одни, сильно отдалившись от эскорта, и лошадь Роберта понесла и скинула его. Он упал в болото на северной границе одного из поместий. Он пытался выбраться, но с каждым движением погружался глубже и глубже. Все мое тело болело после его побоев, и первой моей мыслью было ускакать и оставить его там. Но я не смогла. Знаешь, что потом, когда я спасла его, он посмеялся надо мной и назвал дурой? — Она помолчала. — Я рассказала тебе это, чтобы показать, что я понимаю, какое влияние оказывает на тебя Гевин. Совсем как мой муж. Я знаю, какую он имеет над тобой власть, потому что моя супружеская жизнь была такой же. Я не могу сказать, любовь ли это и любишь ли ты.

Какое-то время они сидели молча, продолжая смотреть на языки пламени.

— А сейчас я спасаю своего мужа точно так же, как ты спасала своего, — заметила Джудит. — В твоем случае твой муж так и не перестал бить тебя, а мой вернется к другой женщине.

— Да, — медленно произнесла Элен.

— А рождение ребенка что-нибудь значило? Элен задумалась.

— Возможно, если бы первый выжил. Но все трое, причем мальчики, умерли. Потом, когда родилась ты и оказалась девочкой… — но не договорила.

— Ты думаешь, что ваша жизнь пошла бы по-другому, если бы первый мальчик выжил? — настаивала Джудит.

— Не знаю. Я не верю, что он бил первую жену, которая родила ему сыновей. Но тогда он был моложе. — Она резко оборвала себя. — Джудит! Ты беременна?

— Да. Уже два месяца.

Джон подскочил, громко загремев доспехами и оружием.

— И вы отправились в этот путь, нося в своем чреве ребенка! — возмутился он. Все это время он сидел так тихо, что женщины совсем забыли о его присутствии. Он в ужасе прижал руку ко лбу. — Виселица будет слишком легким наказанием для меня. Когда лорд Гевин узнает об этом, он подвергнет меня пытке — именно это я и заслуживаю.

Джудит в мгновение ока была на ногах, ее золотистые глаза метали молнии.

— А кто скажет ему? Ты же дал слово держать все в тайне!

— И как же вы собираетесь сохранить это в секрете? — насмешливо спросил Джон.

— Когда настанет пора сообщить об этом, я буду далеко отсюда. — Взгляд Джудит смягчился. — Ты ведь не расскажешь, Джон, хорошо?

Однако выражение его лица не изменилось.

— Не пытайтесь пробовать на мне ваши бабьи штучки. Приберегите их для этого жалкого подобия мужчины, Уолтера Демари.

Их прервал смех Элен. Было приятно слышать ее смех, слишком редко звучавший за годы ее несчастной жизни.

— Как же мне приятно видеть тебя такой, доченька. Я боялась, замужество сломит тебя и лишит силы духа.

Но Джудит не слушала. Джон и так узнал слишком много. Она открыла ему слишком много своих сокровенных мыслей, и теперь ее щеки стали пунцовыми.

— Нет, — со вздохом проговорил Джон. Нужно быть неординарным человеком, чтобы укротить такую, как она. — Больше не проси меня, детка. Я не скажу ничего из того, что слышал, пока ты меня не попросишь.

— Даже Гевину?

Он бросил на нее обеспокоенный взгляд.

— Я его еще не видел. Я бы многое отдал, чтобы узнать, где его держат и в порядке ли он.

— Джудит, — позвала Элен, пытаясь вновь овладеть вниманием дочери. — Ты еще не рассказала мне, почему ты здесь. Уолтер Демари послал за тобой?

Джон опять опустился на стул.

— Мы здесь потому, что леди Джудит сказала, будто мы должны сюда приехать. Она не слушает разумных доводов.

— Нет никакого другого способа, — сказала Джудит, тоже усаживаясь на свое место. — Что они сказали тебе? — обратилась она к матери.

— Ничего. Меня., привезли сюда после смерти Роберта. Целую неделю я ни с кем не обмолвилась ни словом. Даже горничная, которая выносит горшок, не разговаривает со мной.

— Значит, ты не знаешь, где держат Гевина?

— Нет. Только что из твоих слов я узнала, что и он здесь. Что лорд Демари надеется получить?

— Меня, — просто ответила Джудит и, опустив глаза, торопливо рассказала о плане Уолтера аннулировать ее брак.