Маленькая ведьма - Иващенко Валерий В.. Страница 29
Можно было поклясться, что небрежно брошенные слова волшебницы не улетели дальше столика, в крайнем случае веранды - но через десяток сетангов служанка в белоснежном переднике принесла кувшин сливок. И вазочку с воздушным, лёгким, восхитительно нежным печеньем.
А-бал-деть.
Едва Линн, ощущая в себе сытую тяжесть пополам с добродушием и любовью ко всему миру, поднялась из-за стола, как на веранду, коротко поклонившись и поприветствовав хозяйку дома, взошёл пожилой мужчина с ловкими руками и внимательными глазами.
- Ей, - коротко распорядилась волшебница.
Мужчина, оказавшийся вовсе не шулером или карманником, а всего лишь портным из дома напротив, быстро и привычно обмерял габариты Линн матерчатой полоской с делениями, и получив напутствие "домашний, нарядный и, пожалуй, походный комплекты одежды", с тем же лёгким поклоном ушёл, напоследок заверив:
- К утру всё будет, ваша светлость.
А девушка отчаянно сдерживала навалившуюся разморенную сонливость и с трудом удерживала себя от того, чтобы заснуть прямо вот здесь. Под вон тем вот симпатичным кустом роз, свернувшись калачиком и улыбаясь во сне опадающим иногда лепесткам цветов. Или в кресле-качалке…
Кресло заняла сама тётушка. Поняв состояние Линн, она усмехнулась и распорядилась Марене, что гостье надо отдохнуть.
И та, на всякий случай поблагодарив за обед, поплелась почивать в оказавшуюся огромной, мягкой и застеленной до неприличия чистым бельём кровать.
Вечерело. Под навесом веранды уютным золотистым сиянием светил шар магического светильника. Волшебница, небрежным шевелением пальцев, сотворившая это чудо, покачивалась в кресле-качалке, казалось бы безучастная ко всему, кроме её вязания. Спицы проворно сновали в её пальцах, иногда позвякивая или высверкивая на свету лунным серебром. Иногда всё же тётушка Фло приостанавливалась, словно прислушиваясь, а пару раз даже спросила упущенные Линн подробности.
Кана слушала, положив на стол руки, а сверху голову. Она внимала так же цепко, как и в первый раз, поглядывая на сидящую напротив девушку ставшими к сегодняшнему вечеру густо-зелёными глазами.
На белоснежной скатерти лежали мешочки. Меньшие - с драгоценными камнями, а большие - с золотыми монетами. А в отдельном чехле покоился пока ещё не извлечённый дублет белого золота.
Закончив свой рассказ, Линн некоторое время отдувалась и массировала разболевшиеся от непривычки к столь долгим речам щёки да губы. Затем тётушка по очереди с эльфийкой стали забрасывать её вопросами, и Линн сразу вспомнила рассказ Тайши - как её допрашивали сыскари.
Наконец, удовлетворив вроде бы любопытство обеих волшебниц, Линн стала запинаться, чувствуя гудящую усталость уже и в языке. Налив себе ещё чашку молока, она жадно осушила её и, не удержавшись, вздохнула с некоторым облегчением.
Тётушка с Каной переглянулись, усмехнулись почти одновременно. Пожилая волшебница наконец оставила своё вязание и развернулась к столу. Пренебрежительно отодвинула в сторону ёмкости с золотом и принялась развязывать мешочки с камнями да высыпать содержимое прямо на скатерть горкой брызжущих искрами самоцветов.
- Слёзы земли, - негромко заметила Кана, в глазах которой плясали отблески этого великолепия.
- Верно говорят ваши легенды, и красиво, - согласилась пожилая волшебница, пальцем роясь в драгоценностях, словно дворовая курица в кучке сора. - Только вот до сих пор не понимаю, почему, если уж их извлекли из лона матери-Земли, то прячут, а не любуются…
Линн не без трепета вспомнила ещё кое-какое содержимое кармашков сейчас лежащего под подушкой потайного пояса. Хотя те сокровища к извлечённым из сейфа отношения не имеют, но тётушка права - нельзя такую красоту от глаз прятать.
А волшебница - всё-таки Мастер Земли! - накрыла камни ладошкой, прошептала тихо несколько слов. И из-под её руки в стороны тут же брызнули снопы света. Когда она отняла ладонь, то оказалось, что каждый камень светится феерическим, колдовским светом. Словно угли диковинного костра, они безо всякого жара переливались самыми разными цветами и оттенками - от электрона до густо-фиолетового.
Она поворошила камни бестрепетной рукой, и вынула сияющий нежно-синими волнами камень.
- Вот этот алмаз, например. Прекраснейшее создание природы, добытый из копей харадского султана. Трудно сказать без сильных заклинаний, как он проделал длинный и наверняка запутанный и интересный путь до мошны какого-нибудь Сарнолльского вельможи или купца. Но не каждая смена владельца обходилась без крови - уж это-то я вижу отчётливо.
И, словно в подтверждение слов волшебницы, бесценный алмаз в её пальцах стал наливаться пурпурно-алым. Но она уже оставила его и взяла в руки чуть невзрачный кристалл блеклого, грязно-мутного оттенка. Прошептала над ним что-то, дохнула легонько - и разом просветлевший камень яростно полыхнул лучом зелёного света. Такого красивейшего оттенка, что мог бы посоперничать даже с дивными глазами эльфийки.
- Или вот этот изумруд. Столь долго пролежал в темноте и сырости, что чуть не потерял своих свойств. Этот из Стигии. Даже скажу точнее - с гор, что недалеко от берега Жемчужного залива. Он ехал с караваном, потом его вываривали в крови чёрных рабов, чтобы изгнать якобы поселившегося в нём духа Земли, - волшебница усмехнулась, глянув на очарованные лица слушающей её слова молодёжи.
- Затем он был вставлен в оправу. Выдержал много лет, владельцев и мест, перенёс даже огонь пожарища в захваченном городе. Потом его поправили гранильщики подгорного племени - и тут уже кристалл был увезён на полночь. Долго скитался по сокровищницам богатых дворян, пока в прошлом веке его не преподнесли в дар любви кое-кому из здешних красавиц…
В обрамлении рассказа волшебницы камни выглядели ещё прекраснее. Ещё загадочнее оказались они, безмолвные свидетели радостей и печалей, разыгравшихся некогда кровавых трагедий или же радостных событий. Сохранившие в себе память о прикосновениях многих рук и сыгравшие ту или иную роль во многих судьбах.
От избытка ощущений Линн даже расчувствовалась. Утерев слёзы поданным тётушкой Фло клочком кружевного батиста, она вновь принялась слушать, затаив дыхание и не сводя с волшебницы и покорных её воле камней восторженного и зачарованного взгляда. Та прошлась по судьбе странного жёлто-медового камня с чудным образом попавшим вовнутрь жучком, затем великолепный аметист, оказавшийся случайно смешанным эльфийским вином и кровью какого-то бога, раскрыл перед ними свои заветные тайны. И даже душераздирающую историю, как его похитил беглый каторжник, зашив в специально для этой цели сделанной ране на бедре…
- Всю жизнь бы слушала такие истории, - вздохнула с сожалением Линн, когда уже в полной за пределами ярко освещённой веранды темноте тётушка Фло погасила сияние драгоценных камней и спокойно рассыпала их обратно по мешочкам.
- Э-э, малышка - самое вкусное тётушка оставила напоследок, - мурлыкнула эльфийка, тоже не скрывающая своего удовольствия от увиденного и услышанного.
Ах, ну да - дублет! Девушка в предвкушении потёрла ладони и с ноющим от ревности сердцем следила, как пожилая волшебница извлекает из полотняного чехла ювелирные изделия. Как внимательно осматривает их, шепча что-то известное только ей, как ярче разгораются красные и синие огоньки внутри камней дублета.
- Очаровательно. Обхохочешься! Они мне не подчиняются - а кому-то другому, - волшебница положила на стол драгоценные украшения и скептически хмыкнула, подбоченясь и глядя на них.
- Линн ещё намекнула, что тут есть какой-то секрет, - заметила Кана, осторожно проведя пальцем по краю изукрашенного узорами обруча.
- Интересно, - пробормотала тётушка Фло, наблюдая за надевающей на себя эти два украшения Линн, а затем непритворно озабоченно спросила:
- Девонька, ты знаешь, чем это тебе грозит? Может, не стоит?
Однако та, защёлкнув застёжку колье, потянулась к набежавшей волне - и ладонями щедро плеснула на волшебниц солёной океанской водой.