Капризная вдова - Кинг Валери. Страница 9

– Это делает ей честь.

Арабелла прижала письмо к подбородку и нахмурилась.

– Но тебе не кажется, что это эгоистично с ее стороны – желать брака, который не принесет ее семье никакой пользы?

Вдев руки в длинные рукава платья, Генриетта попросила сестру застегнуть пуговицы. Размышляя над ответом, она подумала, что их собственная семья может столкнуться с аналогичной проблемой. Если они с Шарлоттой приступят к выполнению своего плана и летом вывезут Энджел в Бат, чтобы найти ей состоятельного мужа, не исключено, что Красавица влюбится в какого-нибудь бедняка! Что тогда делать? Кричать и плакать, умоляя Энджел не выходить за любимого? Разумеется, нет!

– Знаешь, Арабелла, если твоя подруга действительно любит своего жениха, пусть поступает, как велит ей сердце!

– Похоже, ты в этом твердо убеждена, – сказала Арабелла, методично застегивая пуговицы на платье сестры, – чего нельзя сказать обо мне. А как же долг перед семьей? Разве каждый не должен в первую очередь думать о родных? Ведь исполнение человеком своего долга является основой нашего великого общества! Как можно принимать ответственные решения, следуя только зову своего сердца? И это говоришь ты, Генриетта! – В голосе Арабеллы зазвучали скептические ноты, выдавая главную причину ее сомнений. – С тобой судьба обошлась так жестоко именно потому, что ты пошла на поводу у своих чувств! Вряд ли стоит тебе давать подобные советы!

– Дорогая Белла, – с сочувствием вздохнула Генриетта, – из всех женщин, которых я знаю, ты единственная строишь свою жизнь, неизменно руководствуясь доводами разума. Боюсь, большинство из нас далеко не всегда следует своим идеалам и представлениям о совершенстве.

– Но так быть не должно! – воскликнула Арабелла, застегивая последнюю пуговицу. – Как иначе обрести душевный покой и уверенность в будущем?

Она аккуратно расправила складки на юбке сестры, разгладила невидимые морщинки на ее плечах, потом оглядела с головы до ног и, только убедившись, что наряд Генриетты безупречен, позволила ей выйти из-за ширмы.

Подойдя к туалетному столику, Генриетта села за него и, взяв щетку с перламутровой инкрустацией, принялась расчесывать свои спутанные мокрые волосы.

– Давай оставим эту тему, – устало сказала она. – Пожалуй, ты была права, отказываясь от моей помощи. Наш разговор не дал тебе ничего, кроме повода поспорить.

Она ждала, что Арабелла будет протестовать или хотя бы извинится за свои обидные слова, но не тут-то было.

– Да, моя первая, интуитивная реакция была верной. Нам нечего обсуждать, поскольку решение уже принято.

Генриетта внимательно посмотрела в зеркало на сестру.

– Кто же этот джентльмен, с которым ты тайком решила связать свою судьбу?

Опешив от неожиданности, Арабелла уставилась в зеркало и смущенно моргнула, встретившись с Генриеттой взглядом.

– Как ты догадалась?! – воскликнула она.

– Ты столько раз оговаривалась, что догадаться было нетрудно! – ответила Генриетта. – Я от всей души желаю тебе счастья! Что касается остальных, могу с уверенностью сказать, что и для них твое счастье гораздо важнее собственного благополучия. Но я сгораю от нетерпения, – кто он – твой жених? Мы его знаем? Или хотя бы слышали о нем? Хорошо бы это был мистер Хантспил, тогда бы мы, по крайней мере, не остались без крыши над головой!

Говоря это, она улыбнулась, но из глаз Арабеллы неожиданно брызнули слезы, и девушка порывисто отвернулась.

Генриетта вскочила и обняла ее за плечи.

– Не плачь, дорогая! Пусть тебя не мучает чувство вины перед нами! Ты не виновата, что твой суженый не желает помогать нашей семье! Уверена, у него достаточно веские причины!

– Это неблагородно с его стороны, – пробормотала Арабелла. – Я так надеялась на его помощь! Но он чувствует себя обязанным позаботиться в первую очередь о нашем потомстве. Мне так жаль, Генриетта! Знаешь, когда он сделал мне предложение, я была убеждена, что этот брак спасет нашу семью от нищеты, но меня постигло жестокое разочарование!

– Милая Белла, – растроганно воскликнула Генриетта, чувствуя, как у нее самой закипают на глазах слезы, – почему ты так долго скрывала от нас свое благородное, щедрое сердце?

– Представляю, что скажут после нашей свадьбы соседи! – продолжала погруженная в свои мысли Арабелла, не думая о впечатлении, которое может произвести ее откровенность. – Хорошо же я буду выглядеть в их глазах, живя здесь в достатке, в то время как мои близкие будут скитаться бог знает где в поисках хлеба насущного!

Так вот в чем дело – ее благородный порыв вызван страхом за свою репутацию! Как это похоже на Арабеллу! Прыснув, Генриетта выпустила сестру из объятий.

Раздраженная Арабелла потребовала объяснить, что смешного в ее словах, но Генриетта, не обращая на это внимания, вновь попросила ее назвать имя жениха.

– Знаешь, пока я решила никому не открывать его имени, – ответила Арабелла. – Он приедет в среду днем и, остановившись в «Колоколе и Ангеле», тотчас даст мне знать. Тогда я его представлю.

Поняв, что из сестры больше ничего не вытянуть, Генриетта посвятила ее в свой план относительно поездки с Энджел в Бат на поиски богатого жениха.

– Разумно, – одобрительно кивнула Арабелла. – Правда, Энджел едва ли сможет стать кому-либо хорошей женой. Но еще менее вероятно, что, выброшенная из уютного семейного гнездышка, она сможет сама заработать себе на хлеб.

Хотя Арабелла высказалась достаточно жестоко, Генриетта не могла с ней не согласиться. Единственная возможность устроить будущее Энджел – найти ей состоятельного спутника жизни, которого не испугала бы мысль о том, что, садясь за накрытый к ужину стол, он из вечера в вечер, из года в год поверх филе палтуса, бобов, пудинга и бокала с кларетом будет встречаться с божественно прекрасным, не обремененным сомнениями взглядом жены.

6

Несколько минут спустя Генриетта в поисках Энджел заглянула в гостиную. Девушка была там, но в каком виде! Пользуясь отсутствием старших, они с Бетси лежали на полу и что-то разглядывали. Генриетта чуть не задохнулась от негодования: разве взрослой девушке подобает так себя вести? Безусловно, будь в комнате миссис Литон, она бы моментально пресекла это безобразие.

Внезапно Энджел рассмеялась – мелодично, будто колокольчик зазвенел, – потом, поддавшись очарованию ее голоса, прыснула Бетси, и даже Генриетта не смогла сдержать улыбки, хотя предосудительное поведение обеих девочек вызвало ее крайнее неодобрение.

– Что это вы, голубушки, валяетесь на полу? – воскликнула она, решительно входя в гостиную. – Знаете, что сказала бы мама, если бы сейчас вас увидела?

Охнув, Энджел быстро села и обернулась к Генриетте.

– Я не подумала, что кто-то может войти! – воскликнула она. – А мама в деревне у своей любимой белошвейки. Ты ведь ей ничего не расскажешь? Посмотри, Генри, она притащила несколько гусениц! Красивые, правда? Ну посмотри же! – Она показала рукой на ковер, и Генриетта в который раз поразилась изяществу жеста и совершенству формы этой руки. – Наши гусеницы соревнуются, которая первой доползет до моей сиреневой перчатки.

Генриетта подошла поближе и посмотрела на предмет восторгов Энджел: по дорогому, розовому с золотом французскому ковру ползли две гусеницы.

– Моя слева! – сообщила Бетси. – Я поспорила с Энджел, что моя гусеница приползет первой еще до того, как пробьют часы! Давай и с тобой, Генри, заключим пари!

Генриетта посмотрела на часы – уже без малого пять. За окном по-прежнему шел дождь, поливая весеннюю землю. Небо становилось все темнее, возвещая скорый приход сумерек.

Бросив взгляд на горевшие нетерпением лица сестер, она поняла, что единственный выход – дождаться конца «бегов». Как и предполагала Бетси, с первым ударом часов ее гусеница первой добралась до перчатки. Восторженно взвизгнув, Энджел принялась нахваливать сообразительность и другие превосходные качества этого маленького, в зеленых полосках насекомого. Удивленная Бетси напомнила, что ее гусеница проиграла.