Прикосновение Купидона - Кинг Валери. Страница 5

– Как цинично вы относитесь к браку! – воскликнула леди Кловелли, разочарованно скривив губы. – Вы меня огорчили! Я рассчитывала, что вы женитесь на Диане…

– Пари? – спросил он.

Она покачала головой.

– Даже если бы я заключила с Луизой такое кощунственное пари, я бы вам в этом не призналась. Не то бы вы подумали, что таких фурий еще не рождалось на свет! – Она нахмурилась. – Черт возьми, я ненавижу давать Луизе повод позлорадствовать. Она сказала, что вы влюблены в мисс Джулию, но я не хотела ей верить. Диана – женщина как раз для вас, и, если вы хоть капельку смыслите в жизни, вы должны были бы это уже понять. Но Луиза! Вы же знаете, какая она! Только потому, что она графиня и на девять месяцев старше меня, она считает, что знает все лучше всех, – говорю вам, эта женщина невыносимо самоуверенна. Я только надеюсь, что в один прекрасный день вы дадите ей щелчок по носу, Эверард. У вас есть для этого прекрасная возможность! А я обязательно помогу вам. Луизе это только пойдет на пользу!

Он приложил руку к сердцу и вздохнул.

– Я не осмелюсь! Она же съест меня живьем!

Леди Кловелли издала короткий смешок и возразила:

– Не обманывайте меня! Я знаю, вы не боитесь ее ничтожного тявканья!

– Тут вы ошибаетесь в постановке вопроса. Я не боюсь тявканья – я боюсь ее укусов, и это сильно умаляет желание вступать с ней в битву!

– О бедный! Хоть раз в жизни чего-то испугались! Вы ведь всегда были героем, с тех пор как выбрались из пеленок! Не забывайте, что я знаю вас очень-очень давно!

Зазвучала музыка, и он умело повел свою полную партнершу в ритме вальса. Леди Кловелли парадоксально сочетала внушительные размеры и грацию. Она была почти одинакова в высоту и ширину, но двигалась в танце так легко, будто к ее ногам приделаны крылышки, как у Меркурия. На голове у нее покачивалось пурпурное перо, закрепленное в густых волосах, окрашенных в довольно странный рыжий цвет. На ней было красное бархатное с кружевами платье, и завершали ее наряд брошь, колье и серьги с аметистами. Не будь она столь богата, ее выбор драгоценностей и наряда назвали бы вульгарным. А так ее вкус считался восхитительно эксцентричным.

Виконтесса оставила попытки убедить Эверарда в том, что он должен дать бой леди Эпплдор, и вернулась к обсуждению его сердечных дел.

– Итак, скажите мне, – начала она, – когда же вы собираетесь разочаровать всех лондонских свах и сделать предложение Джулии Хартланд?

Капитан Эверард заглянул в ее лукавые карие глаза и увидел в них то очаровательное создание, которое когда-то заставило лорда Кловелли потерять голову. В сияющем лице и задорной улыбке виконтессы было что-то от Джулии. Он почувствовал, как его сердце дрогнуло, и, не удержавшись, рассмеялся, в то же время увлекая леди за собой в широкой дуге танца. Виконтесса тоже засмеялась и подхватила алый бархатный край своего платья, чтобы не споткнуться, послушно следуя за капитаном.

– Я сделаю предложение мисс Джулии… – сказал он и сделал драматическую паузу, – только тогда, когда разлюблю вас!

Взрыв смеха последовал за этим смелым признанием, заставив взгляды всех танцующих обратиться к ним, а он легко кружил ее под сияющими люстрами, зная, что сделал ее счастливой своей шуткой. Она хохотала, словно дитя, и ему было приятно видеть ее радость. Он вдруг подумал, почему она решила, что он влюблен в Диану. В его уме пронеслось воспоминание о тихой улыбке Дианы, которая волшебно превращалась в заразительный смех, и он представил себе, как ее аккуратно уложенные косы распущены золотистыми волнами и обрамляют ее прелестное лицо. Он хотел бы увидеть ее такой. Почему она так строга в манерах и одежде, тогда как ее душа и ум полны живости и остроумия. Какая-то струна вибрировала в нем на низких нотах при мысли о Диане. На мгновение он даже забыл, как она оскорбила его, сказав, что он не подходит в мужья Джулии. Вместо этого он думал о том, что хотел бы хоть раз за эти три года, прошедшие со времени его возвращения с битвы при Ватерлоо, увидеть Диану охваченной страстью – какой-нибудь страстью. Хотя он сам не понимал, почему так этого хотел.

– Какой вы шутник! – воскликнула леди Кловелли, резко уводя его мысли от Дианы и возвращая их к разговору. – Вы только послушайте – влюблен в меня! Что бы сказал мой дорогой Кловелли, узнай он об этом. И какое это с вашей стороны бесстыдство – хотя и совершенно очаровательное – так флиртовать! Знаете, мне хочется сделать для вас кое-что!

При этих словах Эверард почувствовал, что какой-то инстинкт нашептывает ему об опасности, заставляя остерегаться.

– Когда вы окончательно решитесь порвать со своей холостяцкой жизнью, – продолжала она, – и связать себя брачными узами, я хотела бы устроить для вас и вашей невесты вечер в честь вашего обручения. Это будет мой вам подарок. Конечно, не будет ничего, что могло бы вам не понравиться! Всего лишь скромный праздник в обществе ближайших друзей – принца, герцога Веллингтона. Я вижу по выражению вашего лица, что напугала вас, но не пойму, чем? Вы должны знать, что вы мой любимец, и самое меньшее, что я могу сделать для одного из наших национальных героев, – это устроить небольшой праздник в честь вашего бракосочетания. Вы ведь позволите мне порадовать себя, не так ли, Эверард?

Он посмотрел в ее просящие карие глаза и понял, что выхода у него нет. Отказать леди Кловелли означало глубоко задеть чувства этой великодушной женщины, не говоря уже о риске навлечь на себя ее великосветский гнев! В то же время он был абсолютно уверен, что его представление о нескольких близких друзьях в корне отличается от ее представлений. Если он подумывал о том, чтобы пригласить на вечер дюжину знакомых, то она обязательно соберет не меньше ста человек.

Несмотря на опасения, что он оскорбит ее отказом, его первым побуждением было отвергнуть предложенный подарок как можно дипломатичнее – возможно, даже заявив, что он будет обязан по всем правилам посоветоваться прежде со своей будущей невестой. Но в этот момент он увидел Диану, разговаривающую с джентльменом, который ранее был представлен ему как некто Лоуренс Бишэмп. Она сидела совершенно спокойная, слегка улыбаясь, с руками, сложенными на коленях. Внезапно его оскорбило это абсолютное спокойствие и охватило страстное желание выдернуть косы из аккуратного узла на ее голове. Никогда она не бывала ни встревоженна, ни взволнованна, всегда владея своими мыслями и чувствами. Его не порадовало даже то, что она выглядела бледной, видимо, все-таки расстроенная их предыдущим разговором. Он хотел бы увидеть хоть раз, как она путается в словах, рыдает, приходит в негодование!

Все дело было в том, что его гордость страдала от ее жестокого мнения, что он не может сделать Джулию счастливой. Как она смела так думать? Ведь она знала его больше трех лет. Разве она не успела понять его характер, понять, что если он любит, то любит всем сердцем, всеми силами души? Он сделает для своей жены все, чего бы она ни пожелала. О Джулия! Если она станет его женой, он положит небо к ее ногам, и это самое малое, что можно сделать для такого прекрасного, соблазнительного, пленительного создания!

Неожиданно он ясно понял, что Джулия как раз будет рада такому вечеру, который леди Кловелли предложила ему устроить, и он немедленно повернулся к виконтессе и легко согласился на ее предложение.