Дракон Фаунил - Худ Дэниел. Страница 16

– Скажите, сэр Лайам, в своих странствиях вам никогда не встречались двойники наших Клыков?

Вопрос прозвучал глухо. Казалось, что женщину вновь стало одолевать тайное беспокойство.

– Двойники Клыков?

Вопрос поверг Лайама в недоумение, но хозяйка дома решила, что причиной заминки является его нетвердое знание южного диалекта.

– Я хотела сказать – их подобие. Что‑нибудь похожее на Клыки.

– Ну, мадам, мне встречались мели и рифы огромной протяженности. Встречались и почти такие же скалистые берега, как в окрестностях Саузварка. Но ничего столь впечатляющего, как Клыки, я не видел нигде.

– Впечатляющего? – эхом повторила леди Неквер – точнее, почти шепнула. – Скажите лучше – убийственного или неумолимо‑безжалостного, но не впечатляющего, о нет!

Глаза женщины расширились, словно от гнева, а на щеках вспыхнул румянец. Лайам поспешно поднялся:

– Уже поздно. Думаю, мне пора идти, мадам.

Гнев леди Неквер тут же рассеялся. Она опустошенно откинулась на спинку кресла.

– Да, думаю, так будет лучше, сэр Лайам.

Женщина поднялась – так тяжело, словно это стоило ей немалых усилий.

– Мне следовало бы пригласить вас на ужин, но мой лорд в отъезде, и вряд ли бы это выглядело прилично.

Леди Неквер попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась.

– А долго ли он пробудет в Вейринсфорде? – вежливо поинтересовался Лайам.

– Он вернется дня через два – к празднику Урис. Я с нетерпением жду его возвращения.

На этот раз улыбка выглядела почти естественно.

– Как и все мы. Спокойной ночи, мадам.

Спускаясь следом за Лайамом по лестнице, леди Неквер произносила слова благодарности. Они, насколько мог судить Лайам, звучали вполне искренне.

– Чрезвычайно занимательная беседа, сэр Лайам. Я бы с удовольствием ее продолжила. Возможно…

Внезапно женщина остановилась. Улыбка исчезла с ее губ. Из прихожей доносились голоса: вежливый, слегка хриплый голос слуги, и другой – ровный и бархатный, но исполненный гнева.

– Говорю тебе – у меня назначена встреча с леди!

Леди Неквер схватила Лайама за руку.

– Будьте добры, передайте Ларсу, что мне стало плохо, – шепотом произнесла она и добавила, уже более пылко: – И пожалуйста, сэр Лайам, возвращайтесь завтра!

Лайам попытался ей возразить, но женщина крепко сжала его руку:

– Пожалуйста!

Лайам глубоко вздохнул и кивнул. Леди Неквер повернулась и почти бегом заспешила обратно. Лайам вздохнул еще раз, ошеломленно покачал головой и спустился в прихожую.

Возле входной двери стоял молодой незнакомец – тот самый, что сбежал с вечеринки из дома Неквера, – и гневно смотрел на слугу. С широких плеч его ниспадал потемневший от дождя плащ, на деревянный пол стекала вода. Незнакомец надменно вскинул голову и провел рукой по мокрым волосам. Лайама он не заметил – его внимание было всецело поглощено выговором, который он делал слуге, стоящему у него на пути.

– Еще раз тебе говорю, наглец: мне назначена встреча на этот час, и я не намерен выслушивать твою околесицу!

Лайам прищурился и начал повнимательнее оглядывать грубияна. Безукоризненно вылепленное лицо, небольшой подбородок, чуть заостренный нос, широко поставленные сверкающие глаза. Мужчина был широкоплечим, высоким и мускулистым. Чувствовалось, что он умеет владеть своим хорошо поставленным голосом и склонен пускать это умение в ход. Золотой герой с внешностью льва – и мрачный торговец Неквер.

«Ну и зачем же такой женщине, как Поппи Неквер, привечать меня и отказываться от общества такого красавца?» – подумал Лайам.

– Ларс, – сказал он, – леди просила передать, что ей нездоровится.

Слуга и незнакомец дружно, как по команде, повернулись к Лайаму.

– Слушаюсь, сэр Лайам, – с признательностью произнес слуга. А вот взгляд молодого человека был не столь дружелюбен. Точнее, в нем вспыхнула неприкрытая ненависть. Лайам в ответ окинул красавца бесстрастным взглядом, и тот, громко хлопнув дверью, покинул дом.

На миг в прихожей воцарилось молчание. Потом Лайам и слуга переглянулись. Взгляд Лайама выражал легкое удивление, взгляд слуги – явственное облегчение. Первым молчание нарушил Лайам:

– Ларс, не найдется ли у вас куска промасленной ткани? Боюсь, дождь не пойдет на пользу моим бумагам.

Слегка улыбнувшись, он указал на карты и книги, и пожилой слуга тут же ринулся разыскивать требуемое.

5

Лайам, невзирая на дождь, слякоть и темноту, довольно быстро добрался до своего жилья и там обнаружил, что госпожа Доркас поджидает его, обеспокоено ломая пухлые руки. Лайам промок до нитки и потому попытался проскользнуть мимо почтенной матроны. Ему сейчас хотелось лишь одного, подняться к себе в мансарду и переодеться в сухое.

– Ах, мастер Лайам, – воскликнула госпожа Доркас, преграждая ему дорогу, – здесь час назад был эдил! Он искал вас!

– В самом деле? – вежливо отозвался Лайам и, протиснувшись к лестнице, стал подниматься по шатким ступеням.

– Как вы думаете, это никак не связано со смертью старого колдуна?

Ее слова насторожили Лайама. Он остановился и медленно обернулся.

– Что?

– Ну… я подумала… вы ведь часто навещали этого старика, так что у эдила могут возникнуть насчет вас подозрения.

Почтенная дама произносила слово «эдил» с ударением на первом слоге, но Лайам не стал ее поправлять.

– А вы, собственно, откуда знаете, что Тарквин умер? Кто вам это сказал? Эдил?

Прорезавшаяся в голосе постояльца сталь сильно перепугала госпожу Доркас.

– Нет, ничего такого он не говорил. Насколько мне помнится, нет. Он просто сказал, что ему надо с вами поговорить, но я‑то знаю, что вы бывали у колдуна и…

Лайам перебил ее:

– Тогда откуда же вам знать, что Тарквин умер?

– Ну, – домохозяйка совсем растерялась, – по слухам, конечно. В городе об этом известно кое‑кому. Я, видите ли, знакома с одной особой, а та, в свою очередь, знакома со стражником из патруля, ну и…

Лайам мрачно усмехнулся и двинулся вверх по лестнице.

– Но, мастер Лайам, что же мне делать, если эдил придет снова? – крикнула ему вслед госпожа Доркас. Ее перепуганное квохтание рассмешило Лайама.

– Проведите его наверх, – крикнул он в ответ. – И научитесь правильно произносить его титул!

Добравшись до мансарды, Лайам развернул кусок промасленной ткани, которой снабдил его Ларс, и внимательно проверил, не пострадали ли карты. Удостоверившись, что с ними все в порядке, Лайам переоделся в сухое – в свободную домашнюю блузу и длинные брюки из серой фланели. Мокрую тунику он повесил на спинку стула, потом с отвращением изучил свою обувь. Через отверстия, оставленные зубами Фануила, в правый сапог затекала вода. Лайам отставил его в сторону. Авось эти дырки все‑таки можно будет как‑нибудь залатать. Он надел легкие войлочные туфли и прилег на тюфяк – подумать.

Кессиас ищет его. Что это значит? Возможно, эдил просто хочет кое‑что уточнить. Возможно также – и наиболее вероятно, – что он в силу каких‑то причин снова начал подозревать его, невзирая на вердикт матушки Джеф. Лайам нахмурился.

Нет сомнения, что о смерти Тарквина в ближайшем будущем будут судачить на каждом углу, и, следовательно, проводить расследование станет намного труднее. Несомненно также, что леди Неквер ему в том плохой помощник.

С супругой торговца явно творилось что‑то неладное. Женщина находилась в таком смятении, что даже не очень трудилась его скрывать. Очевидно, все проблемы ее так или иначе связаны с тем молодым красавцем. И она, скорее всего, так настойчиво зазывает Лайама в гости именно потому, что хочет отвлечься от этих проблем. А возможно, вдруг сообразил Лайам, – и в поисках защиты.

Но чем бы ни объяснялось поведение молоденькой леди, она явно находится не в том состоянии духа, чтобы стать союзницей какого‑то чужака в его сомнительных изысканиях. Однако все‑таки любопытно, что же так беспокоит ее? Ну какую опасность может для нее представлять этот смазливый повеса? Даже если он – любовник леди Неквер, все равно ей нечего особенно опасаться. Шантажировать ее этот тип не может, поскольку торговец и без того что‑то подозревает – его поведение на вечеринке говорило само за себя.