Дракон Фаунил - Худ Дэниел. Страница 34

На то, чтобы распить бутылку‑другую местного белого вина, изрядно разбавленного водой, потребовалось какое‑то время. Лайам оторвался от стакана, лишь услышав звон колоколов, возвещающий, что приближается время визита к леди Неквер. Он поднялся из‑за стола со смешанными чувствами. Кессиас на прощанье напомнил ему, что поутру им предстоит отправиться на поиски Доноэ, – и они условились о времени встречи.

Шагая в сторону богатых кварталов, Лайам размышлял о странной натуре эдила. Он еще не встречал человека, способного столь резко менять курс. То он смотрит на него подозрительно и подвергает сомнению все его выкладки, то практически предоставляет ему право единолично распоряжаться ходом расследования. Неужели эдил восхитился тем, как быстро и грамотно Лайам расколол Лонса?

Лайаму не очень‑то нравилось, что на него смотрят как на своего рода человека‑ищейку. Он вовсе не считал, что способен заглядывать в темные закоулки человеческих душ. Если бы это было действительно так, люди бы инстинктивно сторонились его. Лайам знал, что и сам бы не потерпел рядом с собой соглядатая, способного выведать самые сокровенные его тайны.

Однако люди от него отнюдь не шарахались. Тарквин счел возможным сделать его своим собеседником, эдил делит с ним трапезу. Леди Неквер, похоже, вполне искренне радуется его визитам. Значит ли это, что люди не видят в нем особой опасности? Или они не чувствуют этой опасности, потому что он, Лайам, умеет прекрасно маскироваться?

Уж не эту ли способность узрел в нем и Фануил? И не потому ли он счел возможным поручить ему розыск убийцы?

Лайам Ренфорд, человек‑ищейка. Лайам Ренфорд, читающий в людских душах, как в открытой книге. Лайам Ренфорд, идеальный сыщик.

Лайам расхохотался и прогнал эти рассуждения прочь.

«Я просто задаю вопросы, – подумал он, усмехаясь, – и так уж удачно все складывается, что они попадают в точку. Просто моя удачливость не покидает меня».

Он снова рассмеялся, и его самочувствие заметно улучшилось. Впереди уже показалась зажатая меж высоких стен зданий улица, на которой жили Некверы.

– Мастер Лайам, вы, как всегда, вовремя!

Лайам дружелюбно поклонился слуге, и тот с улыбкой впустил его в дом.

«Ну, по крайней мере этому старику я не внушаю ни малейшего недоверия», – подумал Лайам и улыбнулся в ответ.

– Это уже превращается в ритуал, Ларс. Скоро моей точности будут завидовать городские колокола.

Леди Неквер ждала его все в той же гостиной. Когда Ларс объявил о приходе гостя, молодая женщина встала и подбежала к нему. Она взяла руки Лайама в свои и коснулась губами его щеки. Лайам подумал, сколько раз в последнее время он мысленно ее предавал, нервно кашлянул и постарался побыстрее отнять руки.

– Итак, сэр Лайам, – спросила леди Неквер, изящно присаживаясь на краешек кресла, – о чем мы поговорим в этот раз?

Сегодня лицо женщины уже не казалось бледным, и на губах ее светилась улыбка, которую леди Неквер, похоже, была не в силах сдержать. Казалось, будто она втайне радуется чему‑то, и Лайам невольно улыбнулся в ответ.

– Боюсь, я специально не готовился к сегодняшней беседе. Но, думаю, у вас у самой есть какие‑то новости. Что вас так радует?

Женщина рассмеялась, потом спрыгнула с кресла и закружилась по комнате.

– О, сэр Лайам, сегодня мой муж вернется домой и уже не покинет меня до конца зимы! Мое сердце готово разорваться от счастья!

Она замерла, обхватив себя руками за плечи. Ее детская непосредственность растрогала Лайама чуть не до слез.

– Когда он появится?

– Скоро! Скоро! Скоро! Сегодня вечером он будет ужинать со мной! – Она снова, словно маленький вихрь, закружилась по комнате, и Лайаму вдруг вспомнилась хищная грация танцующей Роры – полная противоположность легкомысленной прелести леди Неквер. Одарив гостя сияющей улыбкой, молодая женщина прошлась в танце мимо диванчика, на котором он помещался, мимоходом коснувшись его плеча.

– Он уже в городе, улаживает неотложные дела. Но скоро он придет домой – и тогда он мой, мой на всю зиму!

– Прекрасные новости, мадам. Думаю, у меня есть и другие новости, которые тоже вам будут приятны.

– Правда? – Леди Неквер неохотно остановилась. Пышные юбки на миг обвились вокруг ее бедер. Лайам смущенно отвел взгляд. – О, простите меня, сэр Лайам. Из меня сейчас плохой собеседник. Я не в силах думать ни о чем, кроме своего счастья. Ну, рассказывайте скорей, с чем вы пришли!

Женщина присела на диванчик рядом с Лайамом, положив руку на его локоть и показывая всем видом, что готова прилежно слушать, но на губах ее по‑прежнему проступала улыбка.

– Так уж получилось, – медленно начал Лайам, – что мне представился случай переговорить с неким человеком, доставлявшим, как мне кажется, вам неприятности.

Леди Неквер кивнула, сохраняя веселость, но улыбка стала сходить с ее уст. Лайам продолжал:

– Это некий молодой человек – актер, выказывавший вам нежелательные знаки внимания.

Тень улыбки исчезла, и женщина глубоко вздохнула.

– Я узнал о нем нечто такое, что могло причинить ему серьезные неприятности, и так вышло, что у меня появилась возможность… ну, скажем так, предостеречь его, – надеюсь, вы понимаете, что я хочу этим сказать. Думаю, он не станет больше вам докучать. Я не хотел бы показаться назойливым, мадам, – просто мне подвернулся удобный случай. Я знаю, что влез не в свое дело, но я хотел вам помочь…

Леди Неквер убрала руку с локтя Лайама и потупила взгляд. Голос ее сделался напряженным.

– Нет, отчего же, сэр, вы вольны в своих поступках, но… Но все же, что это за случай столь коротко вас с ним свел?

Лайам встал, прошелся по комнате, потом остановился возле оконной портьеры. Он рассеянно потеребил кисточки бахромы и произнес, не оборачиваясь:

– Я был хорошо знаком с неким чародеем, его имя Тарквин Танаквиль. Он недавно… скончался, и кое‑что в его странной кончине указывает на то, что Лонс к ней причастен. Я побеседовал с ним по этому поводу и, воспользовавшись случаем, предупредил, чтобы он держался от вас подальше.

– Этого чародея… убили?

Напряжение в голосе женщины все возрастало.

– Да. И, как я уже говорил, некоторые детали заставляют думать, что Лонс несет долю ответственности за его смерть.

Он повернулся к леди Неквер и едва не отшатнулся, увидев ее белое как бумага лицо.

– Лонс заказал Тарквину одну вещь, а именно устранить на какое‑то время Клыки, но не имел возможности расплатиться за эту работу. Старого мага убили ножом из театрального реквизита. Сказанного достаточно, чтобы его обвинить.

– Он не мог этого сделать, – прошептала женщина и, не сдержавшись, всхлипнула. – У него не хватило бы мужества.

Лайам вернулся к дивану и сел.

– Мне тоже так кажется. Скажите, зачем вы поставили перед ним такую задачу? Вы ведь знали, что актеру сокрушить скалы не по плечу.

Молодая женщина заговорила – медленно и с трудом. Лайам мучился оттого, что подвергает леди Неквер такой пытке, и в то же время он восхищался достоинством, с которым она держалась. Она могла бы впасть в истерику или просто прогнать его прочь, но леди Неквер предпочла прямо ответить на поставленные вопросы. Хотя это давалось ей ох как нелегко.

– Он… он ухаживал за мной, сэр Ренфорд, он не переставая твердил о своей бессмертной любви. Все лето, и особенно в конце его, когда Фрейхетт отправился в очень опасное плавание. Он говорил так пылко, так искренне… говорил, что ему необходимо… необходимо… меня завоевать. Я не поощряла его, никак не давала понять, будто разделяю его чувства, но он не унимался. А Фрейхетт в это время был в море, и эти проклятые Клыки грозили его погубить, навеки отнять у меня и увлечь в морскую пучину…

Леди Неквер судорожно вздохнула и умолкла, ломая руки. Лайам ждал, когда она заговорит вновь. Огромные голубые глаза женщины наполнились слезами, но плакать она не стала. Она беззащитно и заворожено глядела в глаза Лайама, словно умоляя его верить ее словам.