Дорога из желтой чешуи (СИ) - Смайлер Ольга "Улыбающаяся". Страница 42

— И исполнила ли вообще, — буркнула я, все также не поднимая глаз.

— И исполнила ли вообще, — согласился со мной Феликс, дотянулся через стол, несильно сжал запястье той руки, что держала хрупкую чашку, заставляя поднять на него взгляд, и, дождавшись, отпустил руку и уверенно подытожил, — В её смерти нет твоей вины.

Я судорожно отхлебнула чая, и часто заморгала, чувствуя, что на глазах выступают слезы.

— Люди, — устало вздохнула баст, — казалось бы — бесполезные, слабые существа, в которых почти нет магии, чья жизнь скоротечна и наполнена страстями, позволяющими сделать срок пребывания в этом мире еще короче. Люди, способные так ярко и остро чувствовать, готовые делать — не раздумывая, не оценивая, способные поставить все, что есть на кон, играя в рулетку с гордым именем Судьба. Разве не смешно, Феликс, что судьба целого рубежа сейчас в руках девочки, которая, по нашим с тобой меркам, еще должна носить короткие платья и не покидать классную комнату без разрешения? А ведь по человеческим меркам она уже вполне взрослая, и у нее самой уже есть дети, и именно ради них она останется тут и будет помогать выжившей из ума старухе, и дракону, который к старости стал любопытен, хуже чем кошка.

— Похоже, одна старая ведьма перед смертью становится сентиментальной, — фыркнул Феликс, снижая накал пафоса в разговоре, — и рассеянной. Спутники геммы, ты про них не забыла?

— Думаю, что на оборотня и единорога хватит остатков защиты, особенно если вер перекинется. А вот что делать с магом и эльфийкой? Их-то прилично накроет…

— Может быть, отправить в Столицу? — обрадовалась я.

Рыжий дракон посмотрел на меня с жалостью:

— Гала, ты еще не поняла?

— Не поняла что?

— Верпум — это раз, маг — это два, эльфиечка — это три, и молодой единорог — …

— Четыре, — послушно закончила я, — и что?

— Думай, гема, думай…

И тут меня осенило.

— Они все родились в разных Рубежах, так?

— Именно, — удовлетворенно выдохнул Феликс, — вы — маленькая модель Аномалии, где ты являешься центром.

— Но почему? И почему Май или Лео? А не какой-нибудь гном или вот вампир? Или керуб?

— Закон Аномалии, — усмехнулся Дракон, — значит, так было нужно, и значит Аномалии важно, чтобы вы были рядом. Насколько это возможно.

— Ты говоришь об Аномалии так, словно она самостоятельное, живое существо.

Феликс и Индира переглянулись с одинаково лукавыми улыбками

— Все возможно, — отозвалась баст, — это же Аномалия.

— Значит четверо жителей рубежей, и я пятая… — какое-то воспоминание настойчиво билось мне в голову, мешая сосредоточиться, — пятая… пятая… О! Пятый элемент! Спасение человечества и все такое! Так это тоже вы?

— Никогда не знаешь, что и в каком виде всплывет в за-рубежных мирах, — притворно вздохнула баст, и решительно встала, — все, отдых закончился. Теперь, когда ты здесь — у меня осталось совсем немного времени. Нужно решить с эльфийкой и магом, да еще и другие двое.

— Я займусь, — Феликс, без улыбки, делающей его лицо лукавым и обаятельным, показался мне незнакомцем. Причем незнакомцем опасным, жестким, с цепкими усталыми глазами, из которых на тебя смотрела вечность.

— Неужели? — усмехнулась баст, — Ты же так ждал времени, когда будешь свободен! И так мечтал о том, как покинешь этот негостеприимный дом!

— Неужели, — неожиданно зарычал этот, незнакомый Феликс, вскакивая на ноги — ты хотя бы сейчас не можешь отбросить свое фирменное упрямство и, наконец, посмотреть правде в глаза! Я хотел улететь отсюда вместе с тобой, глупая ты ведьма! И то, что я здесь — не заслуга проклятого артефакта. Уж кому-кому, как не тебе это знать!

Баст шагнула к нему навстречу, приложила пальцы к его губам и покачала головой:

— Я знаю… прости. Но я хочу, чтобы ты помнил меня другой.

Судорожно собрав грязную посуду на поднос я выскользнула за дверь, и прикрыла её ногой — двоим, оставшимся в комнате, совершенно точно не были нужны никакие свидетели.

Отойдя от двери на несколько шагов, я потеряно принялась озираться — куда идти дальше было совершенно непонятно. Меня спасла немолодая, круглолицая женщина в наряде, сильно смахивающем на баварский костюм, и со смешным черным чепцом на волосах появившаяся в коридоре со стороны лестницы.

— Они? — кивнула она понимающе на дверь за моей спиной.

— Ага, — облегченно выдохнула я, — а я вот тут…

— Давай-ка это сюда и пойдем, на кухоньке посидим, это надолго, — фыркнула женщина, отбирая у меня поднос и отправляясь обратно к лестнице, — звать-то тебя как?

— Гала. Я новая гемма Восточного рубежа. Ну… буду ей, когда все закончится.

— Вот значит как, — покачала та головой каким-то своим мыслям, начиная спуск по лестнице, — а я Агата, здешняя домоправительница. Ну как домопровительница? Теперь-то скорее кухарка, сама видишь — в каком все состоянии…

Я осторожно решилась уточнить:

— Скажите… а имя Фрегоза Вам ничего не говорит?

Агата остановилась, обернулась ко мне и её круглое лицо стало еще круглей, когда она расплылась в удивительно озорной улыбке.

— Это меня в молодости так прозвали. Я замуж-то рано вышла, но овдовела быстро, вот баст меня с дочкою новорожденной в замок и забрала, я б одна концы с концами не свела. Тут тогда по другому все было — все сверкало, ни пылинки, ни соринки, паркет натерт, серебро начищено, и господа — молодые и веселые часто бывали. Музыка, танцы, а какие мы столы готовили… — женщина мечтательно вздохнула, отвернулась от меня и продолжила спуск вниз, — Вот один из гостей и прозвал, шутник. Он меня сперва все «Фрау Егоза» кликал, а потом сказал, что слишком длинно, вот и сократил до ФрЕгозы. Лизхен, дочка моя, тогда совсем махонькая была, тоненькая как веточка — только глазищи огромные, да ушки оттопыренные, и говорила только «Ау» и «На», так он и её окрестил олененком.

— Ланью, — осторожно поправила я кухарку.

— Ланью Ауной, да, — вздохнула та, голос её дрогнул, она остановилась, переложила поднос на одну руку, а второй промокнула глаза.

— А потом?

— А что потом? А потом много чего было, деточка… Так что вот остались мы с баст вдвоем доживать, да еще вот этот рыжий… приблудился.

Мы нырнули под лестницу, Агата толкнула тяжелую, старую деревянную дверь, и мы очутились на кухне. Я открыла рот, потом закрыла его, сглотнув — за старинной дверью оказалась вполне современная кухня в стиле хай-тек, в черно-бело-серой гамме, как положено — с «островом» в центре большого помещения, барной стойкой и стульями, и обеденной зоной со столом, сервированным по всем правилам.

— Ты садись, садись, Гала, — кивнула мне Агата.

Я покосилась на стол в парадном убранстве, и бочком-бочком подобралась к барной стойке, где и устроилась на табурете, болтая ногами, с которого чуть не слетела, когда в кухню, словно к себе домой, вошла темно-шоколадная телушка в белых «чулках» и с белой звездочкой на лбу.

Фрегоза ничуть не удивилась этому, наоборот — устремилась к коровьему ребеночку, и ловко чмокнула его в отметину на лбу.

— Лизхен, доченька, нагулялась милая… Сейчас, сейчас, я тут кашки наварила…

Видимо, глаза у меня сделались размером с блюдца из кофейной пары, потому что обернувшаяся Фрегоза забеспокоилась, а потом вдруг расхохоталась.

— Ты, небось, решила, что это Лизбет моя? — от смеха на глазах кухарки выступили слезы, которые она утирала уголком фартука.

— Ннну, да, — растеряно созналась я, — Вы же её доченькой… и Лизхен… вот я и подумала…

— Да телушка это наша, телушка! Кличку ей дали Подлиза, уж больно животина она ласкучая, так сокращенно Лиза — Лизхен и выходит. Мы тут с ней неделями сами себе предоставлены, вот я с ней и говорю, все разумное существо рядом. А Лизбет моя замуж вышла, и в Восточный к вам переехала сразу после того, как тут… — Агата резко посмурнела и прервала разговор.

Распросить же, что именно имела в виду Агата, мне не дало появление в кухне Лео и Рамзи. Рамзи был изрядно помят и растрепан, а судя по длинному, прочувствованному монологу, повествующему об нетрадиционных особенностях размножения некоторых доисторических крылатых рептилий, полет у моего наставника вышел экстремальным. Баст появилась в кухне практически одновременно с ним, отвела верпума в сторонку, и, судя по его виду, отчитывала, как нашкодившего котенка, разве что носом в лужицу не тыкала. Когда воспитательный процесс закончился, баст кратко проинформировала, что в замок забрали Рамзи и Лео, как самых беззащитных перед грядущим магическим катаклизмом, а Май и Кит остались «снаружи», и примут участие в организации ополчения на границе Рубежа.