Экзамен по социализации (СИ) - Алексеева Оксана. Страница 52

— Так что, у вас там прям любовь?

Он, конечно, имел в виду мои отношения с Беловым. Алкоголь в крови кричал: «Не-е-ет! Давай, еще разок меня покрути!», но остатки здравого смысла выдали:

— Ага.

В конце концов, я не имела права в индивидуальном порядке принимать решение об огласке.

Дима развернул меня спиной к себе и, продолжая танцевать, заметил только:

— Жаль.

Я посмотрела на Белова. Тот, глядя на нас, ткнул указательным пальцем себе в грудь, потом в нас и двумя пальцами показал на свои глаза — ироничный жест, означающий «я за вами слежу». Изобразил-таки ревность, вызвав только наш смех.

После танца парень вслед за мной присоединился к нашей компании, чем только упрочил мое приподнятое настроение. Еще немного алкоголя, еще немного безбашенного Димы, еще немного веселья — и я стану абсолютно счастливой. Я даже не выхватила собственную руку из его ладони, когда он незаметно для остальных поймал ее. Неужели он всерьез вознамерился приударить за «девушкой» друга? Или уже почуял неладное, ведь Костя не особо напрягался демонстрировать ко мне любовь, едва сдерживаясь, чтобы не начать ее демонстрировать к Мире. Внимательный зритель уж точно бы уловил, что эти двое за весь вечер ни разу друг от друга не отошли.

Мы же с Димой отплясывали без стеснений, а потом пили пиво из одного стаканчика и уже смеялись без какого-либо повода. Может, я влюбилась? Вот так молниеносно — в его легкость и простоту. Любовь с первого взгляда, чем черт не шутит! Пусть и немного ускоренная атмосферой и пивом, но такая ошеломляющая!

Я даже не сопротивлялась, когда Дима меня утащил в какой-то пустой коридорчик, подальше от шума.

— Не знаю, зачем вы врете, но Костику точно наплевать на тебя, а тебе на него, — он улыбнулся хитро.

При этом его руки еще сильнее сжали мою талию. Не знаю, хотел ли он наклониться, чтобы поцеловать меня. Не знаю, ответила ли бы я ему. И никогда не узнаю, потому что — ну кто бы мог подумать? — как из бездны ада, раздался равнодушный голос:

— О, Даш, а где Мира?

Пришлось посмотреть на Макса и ощутить, как вся моя влюбленность летела коту под хвост. Очень изящно он мне отомстил за тот срыв с Яной. Перевела взгляд на Диму, неожиданно для себя удостоверяясь, что даже и хорошо, что дело не зашло дальше. Он никогда не нравился мне раньше и не будет нравиться завтра — милый балбес, на которого я обратила внимание лишь потому, что он обратил внимание на меня.

Махнула рукой в сторону гостиной, отвечая на вопрос Макса, — поди не потеряется. Он тут же исчез в указанном направлении.

— Мутный этот Танаев. Прямо даже и не знаю, что у него на уме. В кино классические маньяки как раз такие. Но баскетболит безупречно, будто не родился, а вылупился из мяча… — отвлекся на него и Дима.

Отвечать было нечего, но поскольку напряженный момент был упущен, мы с Димой вместе направились обратно. Меня вся эта ситуация сильно разозлила. В тот момент я не отдавала себе отчет в том, что все мои эмоции стократно увеличены выпитым. С такой же силой, как недавняя легкость, теперь накатила тоска. До слез. До желания накричать. Я кое-как сдержалась, но настроение кануло в небытие. Теперь и шутки Димы не казались такими же забавными, просто захотелось домой, о чем я и оповестила друзей. Мое предложение было встречено недоумением — настолько внезапно я обратилась из души компании в строгую пуританку. Дима даже не скрывал своего разочарования, а Костя с Мирой только переглянулись и согласились уйти немедленно. Макс, как обычно, вообще не собирался реагировать. Он свое уже получил, ему тут больше делать нечего.

Однако стоило нам покинуть этот приют разврата, громкой музыки и реки алкогольных напитков, эта недо-парочка заявила, что пойдет пешком и непременно без нас. Бедолаги весь вечер держались, они заслужили хотя бы уединенную прогулку. На улице было морозно, но очень сомневаюсь, что сейчас они способны были это ощущать. Поэтому я плюхнулась на переднее сиденье рядом с Максом, соблаговоляя разрешить отвезти меня домой.

В голову лезло что-то неприятное — не мысли даже, а просто фон. Это, наверное, опьянение отпускает, а вместе с ним и эйфория. Ничего, приду домой, высплюсь, потом подумаю об оценке сегодняшнего вечера. Разговаривать с водителем не было никакого желания, а он редко заводил разговор первым. Но не в этот раз. Его голос даже заставил меня вздрогнуть от неожиданности:

— Даша, ты извини, что я так не вовремя вмешался. Даже и не знаю, что на меня нашло.

Почему мне хочется плакать? Навзрыд, чтобы прямо в голос орать. Никаких ведь причин нет.

— Да ничего страшного, Макс.

Замолчала. Даже лень было соображать, чем продолжить разговор. Он сделал это сам:

— Этот… как его… тебе понравился? В одной гимназии учимся, несложно скооперироваться. Это не проблема.

Мозг вообще сдавило в плоскость, тут даже думать нечем стало. Но я пыталась сохранить лицо:

— Да, скооперируемся с Димой. Потом. Не проблема.

Макс вдруг свернул к обочине, притормозил, потом развернулся ко мне.

— Даш, что-то не так? Тебя тошнит?

Меня не тошнило, но почему-то очень захотелось, чтобы меня вырвало. Кое-как сообразила, что веду себя совсем глупо.

— Да нет, Макс, я просто устала, наверное. Как у тебя вечер прошел? Расскажи.

Он наклонился ко мне, выискивая в глазах что-то скрытое, пытаясь понять, что со мной происходит. А потом перевел взгляд на губы. И снова в глаза. Неужели он собирается меня целовать, своим языком касаться моего, заставить снова обо всем забыть? Тот самый Макс, который способен разбудить во мне зверя, усыпить во мне зверя, у которого есть Светлана, который только полчаса назад вылез из постели очередной девицы, имя которой сейчас вряд ли вспомнит. Да, наверное, меня действительно тошнит. По крайней мере, должно. Хоть бы меня вырвало прямо на него!

— Даш, я идиот, да? — он говорил тихо, успокаивающе. — Я понимаю, что это как-то связано со мной, но до конца врубиться не могу.

Я молчала, а на глаза навернулись слезы, которые ждали своего часа уже не первый день.

— Даш, — он словно заволновался. — Ты ревнуешь?

Ну и чушь он несет! Самовлюбленная скотина, вокруг которой вращается мир! Хоть бы меня затошнило! Ведь должно же!

— Не плачь. Объясни, Даш. Я подстроюсь. Попытаюсь подстроиться.

Я собралась с мыслями и даже выдавила улыбку:

— Макс, я перепила. Впервые такое видишь, трезвенник-язвенник?

— Не впервые. Но не плачь из-за меня, как-то это… неприятно, — он отвел глаза, вглядываясь в темноту сквозь лобовое стекло.

Лучшая защита — нападение! Я нашла выход в язвительном тоне: