Князья тьмы. Пенталогия - Вэнс Джек Холбрук. Страница 138
«Возьмите себя в руки, — посоветовал Герсен. — Все не так уж плохо».
Как только «Фараон» поднялся в воздух, Наварт издал глухой стон, как будто в его ступню вбили чугунный костыль.
«Взгляните в иллюминатор, — предложил Герсен. — Вы увидите Древнюю Землю такой, какой никогда не видели ее раньше».
Уделив некоторое время созерцанию огромного голубого шара с белыми кудряшками облаков, поэт неохотно согласился с тем, что с орбиты открывался величественный вид.
«Теперь Земля уменьшится и уплывет вдаль, — предупредил Герсен. — Мы повернем нос в сторону Водолея и включим гиперпространственный двигатель, после чего внезапно окажемся изолированными от Вселенной».
Наварт погладил костлявый подбородок. «Странно! — признался он. — Странно, что эта оболочка — консервная банка, по существу — может унести нас так далеко и так быстро. Во всем этом скрывается какая-то тайна. Она побуждает человека к теософии, к поклонению космическому богу, богу света».
«Теория рассеивает тайну, но при этом обнажает следующий слой неизвестности. Вполне возможно, что последовательность этих слоев бесконечна — одна тайна скрывается за другой. Космическое пространство подобно пене, состоящей из расширяющихся пузырей энергии, которые мы называем полями, пересекающихся, взаимодействующих, сгущающихся в вибрирующие частицы материи. Пена течет и переливается в разных направлениях с различной скоростью; суммарное сочетание всех ее микроскопических потоков мы называем временем».
Наварт осторожно передвигался по кораблю, разглядывая то одно, то другое: «Все это очень любопытно. Если бы я последовал наклонностям, проявлявшимся у меня в детстве, я мог бы стать великим ученым».
Полет продолжался. Герсену было трудно проводить время в обществе Наварта: невозможно было предсказать, когда поэт вскипит многословным возбуждением или мрачно замкнется в себе. Старика одновременно мучили клаустрофобия и агорафобия; он часто лежал на софе, опираясь голыми пятками на валик и закрыв лицо платком. Уже через несколько минут он вскакивал, присаживался к иллюминатору и следил за плывущими мимо звездами, вытаращив глаза от изумления и радости, как маленький ребенок. Его интересовали принципы функционирования гиперпространственного двигателя, и Герсен объяснил ему их в той мере, в какой понимал их сам: «Пена космоса скручивается в веретенообразный вихрь, не обладающий инерцией; внутри этого вихря корабль изолирован от воздействия четырехмерного пространства — малейшее усилие проталкивает его с невообразимой скоростью. Свет просачивается сквозь стенки вихря, фотоны регистрируются датчиками, и мы наблюдаем на экранах иллюзию проплывающих мимо звезд».
«Гмм! — размышлял Наварт. — Насколько миниатюрным можно сделать такой двигатель?»
Герсен не мог точно ответить на этот вопрос: «Полагаю, что существуют компактные модели».
«Представьте себе! Если его можно носить в рюкзаке, человек может стать невидимкой!»
«И с каждым дыханием его будет уносить на миллионы километров».
«Если он не зацепится за что-нибудь. Почему это не делается?»
«Гиперпространственный переход разорвет любое соединение — вас не удержит никакой якорь».
Наварт долго спорил на эту тему, выражая сожаления по поводу своего невежества: «Если бы я знал об этом чудесном устройстве, я мог бы придумать полезный новый механизм!»
«Джарнелл изобрел свой двигатель уже давно, он общеизвестен».
«Я ничего об этом не знал!» — Наварт снова погрузился в мрачное оцепенение.
«Фараон» летел мимо ближних звезд сектора Водолея; за кормой осталась граница Запределья — невидимый, чисто теоретический барьер, отделявший законопорядок от хаоса. Впереди мерцало скопление Сирнесте: две сотни звезд, напоминавших стайку искристых пчел и окруженных планетами всевозможных размеров и характеристик. Герсен с некоторым трудом обнаружил Миэль, и вскоре они повисли на орбите над его пятой планетой, Согдианой, диаметром и составом атмосферы напоминавшей Землю. Судя по всему, здесь преобладал умеренный климат; полярные шапки были относительно небольшими. В экваториальной зоне можно было заметить огромные пространства, покрытые пустынями и джунглями. Похожий на песочные часы континент сразу бросался в глаза, и макроскоп позволил различить город Атар на его южном побережье.
Герсен передал по радио запрос о разрешении на посадку, но не получил никакого ответа, каковое обстоятельство он принял за подтверждение отсутствия орбитальных формальностей.
Звездолет стал опускаться к поверхности планеты; внизу уже виднелись улицы Атара — с воздуха городок выглядел как небольшое скопление розовых и белых пятнышек, окружавших океанскую бухту. Космопорт здесь функционировал так же, как на любой другой планете: как только Герсен приземлился, явились два портовых чиновника; получив положенный сбор, они удалились. Здесь не проводили допрос с целью выявления «стукачей» — значит, Согдиана не служила убежищем пиратов, налетчиков и работорговцев.
Общественный транспорт в Атаре не существовал; почти километр от космопорта до города Герсену и Наварту пришлось пройти пешком. Встречные местные жители, темнокожие люди с волосами, выкрашенными в ярко-оранжевый цвет, в белых шароварах и широких белых тюрбанах сложной конструкции, поглядывали на новоприбывших с нескрываемым любопытством. Они говорили на непонятном языке, но частое повторение слов «Рубдан уль-Шазиз? Рубдан уль-Шазиз?» позволило Герсену обнаружить искомое заведение.
Рубдан уль-Шазиз руководил импортно-экспортным агентством, расположившимся на берегу океана. Вкрадчивый темнокожий человек, он носил, подобно всем горожанам Атара, шаровары и тюрбан: «Приветствую вас, господа! Не желаете ли освежиться пуншем?» Он налил в маленькие чашечки густой холодный фруктовый сироп.
«Благодарю вас, — сказал Герсен. — Нас пригласил Маркграф, и он посоветовал нам обратиться к вам».
«Разумеется, разумеется! — Рубдан уль-Шазиз поклонился. — Теперь вас отвезут на планету, где находится небольшое поместье Маркграфа». Рубдан похотливо подмигнул Герсену и Наварту: «Прошу меня извинить на одну минуту. Мне нужно дать указания человеку, который вас отвезет». Владелец агентства исчез за портьерой и вскоре вернулся в сопровождении мрачноватого субъекта с близко посаженными глазами, нервно выпускавшего облака едкого дыма из огрызка сигары. «Это Зог, он полетит с вами на Розию», — сообщил Рубдан уль-Шазиз.
Зог моргнул, кашлянул и сплюнул на пол обрывок табака.
«Он говорит только по-атарски, — пояснил Рубдан. — Поэтому он не сможет отвечать на вопросы, относящиеся к маршруту. Вы готовы?»
«Я хотел бы взять кое-какую аппаратуру из моего звездолета, — сказал Герсен. — Кстати, насколько безопасен ваш космический корабль?»
«Так же безопасен, как это дерево за окном, даю голову на отсечение! Если вам что-нибудь не понравится, по возвращении найдите меня и потребуйте возмещения ущерба. Но что вы хотите взять? Маркграф предоставляет все необходимое, даже новую одежду».
«Мне нужна моя камера, — ответил Герсен. — Я собираюсь фотографировать».
Рубдан уль-Шазиз успокоил его любезным жестом: «Маркграф выдает любое оборудование такого рода, самых последних моделей. Он хочет, чтобы его гости прибывали, не будучи обременены багажом — хотя, конечно, не может сразу освободить вас от психического бремени».
«Другими словами, — сказал Герсен, — нам не разрешается брать с собой никаких личных вещей».
«Никаких. Маркграф предоставит все, что потребуется. Его гостеприимство носит самый всесторонний характер. Надеюсь, вы задраили люки и установили на звездолете кодированные замки? Прекрасно! Значит, с этой минуты вы — гости Маркграфа. Вам остается только проследовать за фенди Зогом...» — он подал Зогу повелительный знак рукой. Зог слегка поклонился, и Герсен с Навартом прошли вместе с ним на открытую площадку за складом агентства. Здесь их ожидал аэромобиль неизвестной Герсену конструкции — судя по всему, Зог тоже не был знаком с этой машиной. Сев за пульт управления, он пробовал то один переключатель, то другой, близоруко прищуриваясь, чтобы рассмотреть на удивление беспорядочную конфигурацию верньеров, рукояток, датчиков и микрофонов, регистрирующих речевые команды. Наконец, словно раздраженный собственной нерешительностью, Зог одним движением ладони переключил целый блок тумблеров. Аэромобиль рывком поднялся в воздух и пронесся над самыми вершинами деревьев — Зог напряженно сгорбился над штурвалом, Наварт издавал негодующие выкрики.