Князья тьмы. Пенталогия - Вэнс Джек Холбрук. Страница 64
Женщина прочла записку и молча ушла внутрь.
Вскоре она вернулась: «Пойдемте!» Герсен последовал за ней по полутемному широкому коридору в комнату со сводчатым потолком и голыми белеными стенами. Здесь сидел за столом Одмар — на столе находились пачка белой бумаги, гусиное перо и граненая хрустальная бутылочка с темно-красными чернилами. На бумаге не было никаких записей, кроме одной строчки на верхнем листе, выведенной витиеватым курсивом с заметными утолщениями — почерком, характерным для тех, кто занимал высшие уровни Института. Одмар был человек невысокий, широкоплечий, плотный. У него были резковатые, но правильные черты лица: небольшой прямой нос, узкие, маслянисто поблескивающие черные глаза, поджатые губы над раздвоенным подбородком. Он спокойно приветствовал Герсена, отвернувшись от бумаги, пера и чернил: «Где вы достигли одиннадцатого уровня?»
«На Земле, в Амстердаме».
«Значит, вы занимались под руководством Карманда?»
«Нет. Под руководством ван Блика, предшественника Карманда».
«Хм! Вы были молоды тогда. Почему вы не продолжали подготовку? После одиннадцатого уровня не так уж трудно продвинуться до двадцать седьмого».
«Я не мог подчинить свои личные цели целям Института».
«И в чем заключаются эти цели?»
Герсен пожал плечами: «Они просты, даже достаточно примитивны для того, чтобы удовлетворить сотрудника сто первого уровня, но центростремительны» [9].
Брови Одмара скептически изогнулись, но он решил не настаивать на обсуждении этой темы: «Почему вас интересует Кокор Хеккус?»
«Он интересует нас обоих».
Одмар коротко кивнул: «Он интересный человек, не спорю».
«На прошлой неделе он похитил ваших детей».
Одмар молчал не меньше тридцати секунд. Стало ясно, что до сих пор личность организатора похищения ему была неизвестна: «Каковы основания для такого утверждения?»
«В этом признался арестованный участник похищения по имени Роб Кастиллиган, в настоящее время находящийся в Карцере».
«Вы — официальное должностное лицо?»
«Нет. Я — частное лицо».
«Продолжайте».
«Допускаю, что вы стремитесь к безопасному возвращению детей».
Одмар слабо улыбнулся: «Это всего лишь допущение».
Герсен проигнорировал двусмысленность: «Вы получили уведомление о том, как обеспечить безопасное возвращение детей?»
«Потребован выкуп. Сообщение пришло два дня назад».
«Вы заплатите?»
«Нет», — тихо и спокойно сказал Одмар.
Герсен не ожидал ничего другого. Старейшины Института, достигнувшие сотого уровня или приближавшиеся к нему, были вынуждены беспристрастно и отстраненно подходить к любым и всем внешним воздействиям. Если бы Душан Одмар заплатил выкуп за детей, тем самым он признал бы свою податливость и создал бы предлог для дальнейшего вымогательства извне по отношению к нему и ко всему Институту в целом. Политика Института была общеизвестна — и в десятый раз Герсен задал себе вопрос: почему Хеккус покусился на детей Одмара? Может ли быть, что в прошлом, в каких-то обстоятельствах, Одмар уступил давлению? Или похитители просто не поняли, что от них требовалось?
Герсен спросил: «Вы знали, что в это дело замешан Кокор Хеккус?»
«Нет».
«Теперь, когда вы это узнали, готовы ли вы принять против него меры?»
Одмар досадливо позволил себе слегка пожать плечами — по его мнению, Герсен должен был понимать, что карательные действия были не менее скандальны, чем выплата выкупа.
«Позвольте высказаться откровенно, — продолжал Герсен. — У меня есть причины считать Кокора Хеккуса личным врагом. Меня, в отличие от вас, не связывают никакие ограничения, я могу действовать в соответствии со своими эмоциями».
В глазах Одмара появилась искорка чего-то вроде зависти, но он лишь вежливо подтвердил понимание наклоном головы.
«Я пришел, чтобы получить информацию, — настаивал Герсен, — и для того, чтобы по возможности заручиться вашей помощью».
«Помочь я вам не смогу — или почти не смогу», — сказал Одмар.
«И все же, вы — человек, и, конечно же, любите своих детей. Уверен, что вы не хотите, чтобы их продали в рабство — а ведь так оно и будет».
Одмар улыбнулся — горькой, дрожащей улыбкой: «Кёрт Герсен, я — человек, и моя человеческая сущность, возможно, носит еще более варварский и примитивный характер, чем ваша. Но я достиг девяносто четвертого уровня. Мое самообладание слишком велико, и мне приходится быть осторожным в его применении. А поэтому...» — Душан Одмар сделал многозначный жест рукой.
«Равновесие превыше всего?» — продолжил его мысль Герцен.
Одмар не поддался на колкость. Он спокойно произнес: «О Кокоре Хеккусе я почти ничего не знаю — по меньшей мере не больше того, что известно всем и каждому».
«В настоящее время он, насколько можно судить — самый активный из «князей тьмы». Он наносит огромный ущерб».
«Гнусное, презренное существо».
«Известно ли вам, зачем Хеккус похитил ваших детей?»
«Чтобы получить деньги, я полагаю».
«Какую сумму он потребовал?»
«Сто миллионов СЕРСов».
Пораженный, Герсен не находил слов. Одмар мрачно улыбнулся: «Мои дети, Даро и Викс, дороже ста миллионов».
«Вы могли бы столько заплатить?»
«Мог бы, если бы захотел. Проблема не в деньгах», — Одмар взял гусиное перо и повернулся к пачке бумаги; Герсен чувствовал, что терпение собеседника подходит к концу.
«На протяжении последнего месяца, — сказал Герсен, — Кокор Хеккус похитил не меньше двадцати человек, скорее всего больше. Последний подсчет был произведен в МСБР до того, как я покинул Авенту. Все жертвы похищений — чрезвычайно богатые и влиятельные люди».
«Кокор Хеккус пренебрегает предусмотрительностью», — безразлично заметил Одмар.
«Именно так. В чем заключается его цель? Почему, вдруг, ему понадобились такие огромные суммы?»
Этот вопрос вызвал у Одмара любопытство. Сотрудник Института сразу понял, к чему клонит Герсен, и бросил на него неожиданно проницательный взгляд.
Герсен продолжал: «Возникает впечатление, что Хеккус замыслил некий грандиозный проект. Не думаю, что он собирается отойти от дел».
«Ему двести восемьдесят два года, и все эти годы он никогда не отходил от дел».
Герсен убедился в том, что Душан Одмар знал о Хеккусе гораздо больше, чем дал понять в начале разговора: «Похоже на то, что бюджет — запланированная сумма расходов — Кокора Хеккуса составляет примерно два миллиарда СЕРСов, допуская, что все потребованные им суммы выкупа так же велики, как в вашем случае. Зачем ему такие деньги? Их хватило бы на целый флот звездолетов. Их хватило бы на реконструкцию целой планеты. Может быть, он хочет основать университет имени Машины Смерти?»
Одмар глубоко, тоскливо вздохнул: «Вы считаете, что он поставил перед собой некую труднодостижимую цель, и что ее достижение способно нанести ущерб всему человечеству?»
«Почему бы ему неожиданно потребовалось столько денег?»
Одмар нахмурился и досадливо покачал головой: «Жаль было бы сорвать столь грандиозный план. Но с моей личной точки зрения, а также в соответствии со стратегией Института...» Его голос замер.
«Ваши дети у Менял?»
«Да».
«Возможно, вы не знакомы с протоколом Менял. К рассчитанной продолжительности полета прибавляются пятнадцать суток. На протяжении этого периода времени только так называемая «основная заинтересованная сторона» может «погасить задолженность». По истечении этого срока внести выкуп может любой желающий. Если бы у меня были сто миллионов СЕРСов, я мог бы выкупить ваших детей».
Некоторое время Одмар изучал его лицо: «Почему бы вы это сделали?»
«Я хочу узнать, зачем Хеккусу столько денег. Я многое хочу узнать о Кокоре Хеккусе».
«Насколько я понимаю, при этом вы не руководствуетесь беспристрастной любознательностью?»
«Мои побуждения не играют роли. Я могу сделать следующее. Если бы у меня были сто миллионов СЕРСов, а также деньги на путевые расходы и подготовку, я представился бы Менялам как частное лицо, не связанное с вами никакими обязательствами, и детей передали бы под мою опеку. Кстати, сколько им лет?»