Дорога страсти - Деверо Джуд. Страница 10

Тейлор прожег Аманду взглядом, в котором читался приказ последовать за профессором. Грустно поглядев на недоеденный ужин, она вышла из столовой.

Хэнк обернулся, заслышав ее шаги за спиной.

— Боитесь, что я увижу что-то, что видеть не следует?

— Не пойму, о чем вы, профессор Монтгомери, — честно призналась она.

— Где в этом доме кухня, вы, наверное, не знаете?

— Вон там, — показала Аманда и поспешила следом за профессором. Сама она не была на кухне уже много лет, с тех пор, как Тейлор застал ее там за поглощением булочек и молока. Он тогда пришел в ужас от грозящего ей ожирения.

Посреди просторной кухни стоял дубовый стол, ломящийся от съестного: ростбиф, подливка, не меньше пяти сортов овощей, рулеты, масло, фруктовый салат, овощной салат, а на стойке — три пирога. Слуги только садились ужинать, но не донесли ложки до рта при виде Хэнка и Аманды.

— Мисс Аманда! — выдохнула кухарка и вскочила на ноги.

Хэнк не отрываясь глядел на стол.

— Не возражаете, если я присоединюсь к вам?

— Нет! — сказала Аманда, понимая, как рассердится на нее Тейлор, если она позволит гостю сесть за стол со слугами. — Я хочу сказать…

Кухарка пришла в дом Колденов, когда Аманда была еще ребенком, и хорошо знала, что происходит в доме. Кроме того, она знала, чем сегодня кормили этого крупного, пышущего здоровьем, крепкого профессора Монтгомери.

— Сейчас я вам дам тарелку, — сказала она.

— Да, — только и сказал Хэнк, глотая слюну. — И отныне я требую нормальную пишу. Кухарка улыбнулась ему.

— Если мистер Тейлор позволит…

— Я позволю, — отрезал Хэнк, беря у нее из рук полную тарелку снеди.

— Мисс Аманда? — предложила повариха, протягивая пустую тарелку.

Аманда не могла вспомнить, когда в последний раз видела столько еды. От острого желания она вдруг ослабела. Но Тейлор этого не одобрит. Ему не нравятся женщины-пышки.

— Нет, спасибо, — произнесла она наконец.

— Ну ладно, — заявил Хэнк, — ведите меня в посадки миндаля или еще куда-нибудь, где я могу присесть.

Аманда вышла через черный ход вслед за Хэнком, оставив позади божественные ароматы и следя за его благоухающей тарелкой, точно голодная собака.

— Туда, — пробубнил Хэнк с набитым ртом, указав вилкой с наколотым на нее куском в сторону маленькой беседки с деревянным настилом, крышей на столбах и решетчатыми стенами. Внутри вдоль стен тянулись скамейки.

Аманда проследовала за ним в беседку и села напротив, не в состоянии думать ни о чем, кроме запаха еды.

— И вы даже не расскажете мне, когда построили эту беседку? — поинтересовался Хэнк, жадно впившись зубами в ростбиф. — И что это за дерево?

— Беседку построили в 1903 году, когда мы с родителями только-только переехали сюда. Построена она из кипариса и является точной копией одного английского домика, который моя мать увидела в журнале.

— А… Простите. Полагаю, вам не очень легко говорить о вашей матери.

Аманду удивило, что ему это известно. Хотя, если об этом знает весь Кингман, почему бы не знать и этому приезжему? Он уминал рулет с маслом. Тейлор не верил в полезность хлеба, тем более масла.

— Я бы предпочла не говорить о ней.

— Я понимаю. Когда она умерла?

— Умерла? — переспросила Аманда. — Моя мать не умерла.

— Но она не живет с вами, ведь так?

— Моя мать не выходит из своей комнаты. Профессор Монтгомери, полагаю, нам лучше сменить тему.

Она отвернулась. Хэнк сидел, жевал и наблюдал за ней. Глядя на ее профиль в лунном свете, он вновь припомнил первое впечатление от этой девушки, когда ему показалось, что она явилась из другого времени и пространства, где они были знакомы. Но ее холодность, высокомерие, снобизм показали Хэнку, что он ошибался. Он спросил себя, способно ли вообще на эмоции это маленькое худое тело.

Он обернулся на шум, — из темноты появилась кухарка, неся две тарелки. На каждой громоздились ломти пирога.

— Подумала, вдруг вам еще чего захочется, — сказала она, поставила десерт, забрала пустую тарелку Хэнка и ушла.

Хэнк предложил тарелку Аманде, но она покачала головой.

— Ну, как угодно, хотя пирог отменный. «Маленькая ханжа, — подумал он. — Такая неприступная, что даже кусок пирога не возьмет. Вне всякого сомнения, она боится подвергнуть свою непорочность угрозе, если хотя бы коснется этого дьявольского кушанья. Интересно, целуются они с Тейлором? Если да, то поцелуй, должно быть, такой же безвкусный, как и сегодняшняя рыба».

Аманда не осмелилась поднять на него глаза, пока он ел пирог. В желудке у нее урчало, от запаха рот наполнялся слюной. Но она не решилась съесть ни кусочка — Тейлор обязательно узнает это по запаху изо рта или увидит у нее между зубами шоколадные крошки. Ему не понравится, что она оказалась настолько слабовольной, что съела кусок пирога, которого не было в расписании.

— Ну вот, теперь лучше, — заявил Хэнк, отставив в сторону пустую тарелку, откинувшись назад и вытянув ноги. — Что вы запланировали на завтра? Вы ведь расписали мой завтрашний день, правда?

Аманда нахмурилась, услышав его тон, затем начала пересказывать расписание, составленное Тейлором.

— Утром мы едем в музей Кингмана, затем возвращаемся домой к обеду, после чего поедем обозревать окрестности. Потом вернемся на ужин.

— А чем вы занимаетесь в свободное время?

— Рисую акварели и вышиваю, — ответила Аманда, улыбнувшись самой себе. Тейлор всегда ставил ей высший балл за акварели, и, если она хорошо выполняла остальные задания, в награду ей разрешалось порисовать.

— С ума сойти, какое удовольствие, — пробормотал он. — А как вы с женихом развлекаетесь в городе по вечерам?

— Мы не ездим в город, — смущенно ответила Аманда. Тейлор говорил, что Кингман слишком провинциален для своего времени и что он сам никогда не поедет в город меньший, чем Сан-Франциско. Туда он выбирался раз в год купить одежду и другие нужные вещи. Кроме этой двухнедельной поездки, он редко покидал ранчо.

— Вы, наверное, слишком хороши для города? — спросил Хэнк и отметил, что становится желчным. Ее чопорность, надменность, нежелание унизиться даже до куска шоколадного торта вывели его из себя.

Он встал.

— Я иду спать. Вы идете?

— Да, — тихо отозвалась она, бросив последний взгляд на смутную тень тарелки с пирогом.

Через несколько минут она уже была в своей комнате. На столике лежали листки с основными датами истории Кингмана, которые она должна была выучить на память, прежде чем ложиться спать. Тяжело опустившись на стул, она в тысячный раз пожалела, что этот профессор Монтгомери приехал к ним. По непонятной причине он невзлюбил ее, и эта нелюбовь усиливалась с каждой минутой. Стало быть, ей придется вдвое больше работать, пропускать еду и периодически навлекать на себя гнев Тейлора только из-за этой нелюбви?

Значит, сегодня вечером ей придется прозаниматься допоздна, завтра они отправятся в музей, а там, как бы она ни пыталась быть хорошим экскурсоводом, он, несомненно, останется недоволен. Почему ему угодить так трудно, а Тейлору — так легко? Если она в точности выполняет то, что написал Тейлор, в том же порядке, строго по графику, Тейлор счастлив. Может, стоит спросить профессора Монтгомери, чего он от нее хочет. Хотя нет, не надо. Если желания профессора Монтгомери пойдут вразрез с расписанием Тейлора, на них придется не обращать внимания.

Она посмотрела на настенные часы и решила, что пора оставить рассуждения и браться за работу.

Хэнк стоял на прохладном балконе, глядя на звезды, вдыхая насыщенные ароматы ночи и мечтая о виски. Слева от него находилась спальня Аманды. Сквозь занавески пробивался свет, и Хэнк даже различал ее фигуру за столиком. Достаточно перелезть через перила на крышу веранды, и тогда от ее окна его будут отделять всего несколько шагов.

«Ну и что дальше? — подумал он. — Мисс Аманда сообщит ему, на сколько футов его балкон отстоит от ее окна? А что она сделает, если он ее поцелует? Расскажет ему историю поцелуя?»