Полночное обещание (ЛП) - Грант Донна. Страница 76

— Вы выяснили кто это?

— В некотором смысле. Это был генеральный директор, но за ним кто-то стоял. Чтобы его вычислить, у нас ушло бы больше времени, если бы не Джейн. Она и Бэнан встретились в Лондоне и полюбили друг друга.

Порыв ветра закружил вокруг Эви.

— Я ношу дитя из пророчества, Елена. Ребенок, который должен вместить все зло мироздания. Как я могу дать ему жизнь?

— Если ты думаешь, что Малкольм позволит Уоллесу забрать вашего малыша, значит, ты не знаешь его, — сказала она, подмигнув.

— Ты права. — Эви не могла поверить, что не задумывалась об этом раньше. Она настолько погрязла во всем остальном, что забыла, кем Малкольм был в своей сущности.

Елена слегка толкнула ее плечом в плечо.

— Он беспокоится о тебе. Вот уже час он стоит у подножия холма и наблюдает за тобой.

Удивленная, Эви обернулась и, взглянув через плечо, увидела Малкольма точно там, где и сказала Елена.

— Иди к нему, — призывала Елена. — Брайан будет занят в ближайшее время, а я прослежу, чтобы вас двоих никто не побеспокоил, по крайней мере, на пару часов точно.

Эви кивнула, прежде чем повернуться и пойти к Малкольму. Чем ближе она подходила, тем отчетливее видела твердые линии на лице, как если бы он готовился к чему-то.

Она остановилась в нескольких шагах от него.

— Я не знала о кулоне, Малкольм. Клянусь.

— Меня это не волнует.

— Если Джейсон обнаружит, что это за заклинание…

— Тогда он будет действовать, — перебил он ее.

Она в изумлении покачала головой.

— Тебя что, ничего не волнует?

— Только то, что касается тебя.

Ее сердце пропустило удар, когда смысл его слов дошел до нее.

— Потому что я ношу твоего ребенка?

— Потому что ты — это ты.

Она была поймана в ловушку его лазурных глаз. Она увидела в них глубокое и сильное чувство, которое она готова принять.

Эви не стала думать дважды, сократив расстояние между ними, она обняла Малкольма за шею. Он, в ответ, крепко прижав её к себе, слился в страстном поцелуе.

Его руки были похожи на стальные оковы, удерживающие ее в плену объятий, пока он разграблял ее рот, требуя, чтобы она полностью уступила.

Она отдала ему все, что имела — тело, сердце и душу. Одним прикосновением он заманил ее, соблазнил ее. Покорил ее. Он был всем, чего она хотела. Всем, в чем нуждалась.

Поцелуй углубился, из его груди донесся стон. Тело Эви горело для него, жаждало почувствовать его внутри себя.

— Я должен обладать тобой, — прошептал он, когда начал целовать шею.

Эви откинула голову в сторону, наслаждаясь его прикосновениями и требуя большего. Холодный ветерок пробежался по разгоряченной коже.

— Да. Я жажду, чтобы ты заполнил меня.

Она едва заметила, что он поднял ее на руки и пошел. Ее поражало, как он мог стоять вертикально, здраво мыслить, пока его рот бесчинствовал на ее коже.

Следующее, что она поняла, что оказалась на спине, чувствуя приятную тяжесть Малкольма. Она застонала, когда почувствовала его твердое возбуждение.

Он стянул её свитер через голову, прежде чем снова впился в ее губы. Ее пальцы утонули в шелковистых прядях его густых светлых волос.

Столько всего произошло между ними, а они до сих пор толком не обсудили это. Внезапно, ей захотелось сказать ему, что она чувствует, заставить его понять, что он значит для нее.

Эви прервала поцелуй и толкнула его в грудь, пока он не поднял голову и не пронзил ее взглядом. Дыхание было неровным, сердце колотилось, когда она взглянув в его глаза, увидела в его глазах те же чувства, что переполняли и её саму. Ее мир растворился.

Ощущая, как бьется его сердце под ее ладонью, Эви осознала, что где-то по пути она безнадежно, безумно влюбилась в Малкольма.

Слова застряли в горле, когда эмоции нахлынули на нее. Она хотела, чтобы он узнал, она должна сказать ему.

Не прерывая зрительный контакт, Малкольм переместился так, чтобы она оказалась у него на коленях, ее ноги обернулись вокруг его талии. Куда делась их одежда? Эви перестало это волновать, когда он поднял ее над своим членом.

Девушка втянула воздух, опустилась на его член. Он был толстым и невероятно твердым. Под Солнцем и небом их тела и сердца соединились. Ритм был медленный, чувственный. Она пошевелила бедрами, и ее набухшие соски задели его грудь.

Его лазурные глаза потемнели, стон сорвался с его губ, когда он положил одну руку ей на бедро, а второй обнял ее. Они двигались в едином ритме, поднимаясь к вершинам страсти с каждым толчком, с каждым прикосновением.

Эви растворилась в Малкольме, во всем, чем он был. Она чувствовала его сердцебиение, слышала его дыхание… смаковала саму его суть.

Он притянул ее ближе, пока их губы не встретились, заставляя желание нарастать все сильнее и сильнее внутри них. Ее кожа горела, кровь обжигала ее вены. Все для Малкольма.

Когда она приняла любовь к нему, какие-то оковы, о которых она не знала, упали с ее сердца. Она стала больше. Она была везде и, в то же время, нигде. Она может добраться до звезд и пасть в бездну. Она была столь же мала, как атом, и столь же неистова, как Солнце.

Она была Друидом.

И отдала свое сердце и душу Воителю.

— Эви, — прошептал Малкольм благоговейно.

Ее тело разлетелось, кульминация стремительно понесла ее по течению блаженства, охватывая сильнее и глубже, чем она считала возможным.

Пока она плыла по волнам экстаза, мужчина с последним толчком, достиг оргазма.

Их дыхания смешались, их сердца бились в унисон, когда удовольствие слилось в нечто яркое и неуловимое. Больше не было двух людей — они стали единым целым.

Что бы сейчас не произошло, это изменило все. Одно Эви знала точно, — из всего этого получится только хорошее. Потому что у нее был Малкольм.

Как только прошла последняя дрожь от ее кульминации, девушка обхватила его лицо руками.

— Что бы ни произошло дальше, я смогу столкнуться с этим, только если ты будешь рядом.

— Я всегда буду с тобой. — Он дотронулся большим пальцем до ее нижней губы. — Я никогда не смел надеться, что когда-нибудь встречу тебя. Я готов сражатся за тебя хоть со всем миром.

— Я не знала о заклинании в моем кулоне.

Он качнул головой.

— Как я уже сказал — меня это не волнует. Возможно, остальные хотят снова стать смертными, но должен быть кто-то, кто будет бороться со злом.

— И это будешь ты?

— Да. Если Друиды из замка Маклаудов смогли прожить четыре столетия, значит, и ты сможешь.

— Если ты этого хочешь.

— Это одна из нескольких вещей, которые я хочу, но это только начало.

Озорство в его голубых глазах заставило ее улыбнуться.

— Значит, вместе.

— Вместе.

Это не были слова любви, но для человека, который долгое время не испытывал эмоции, эти слова значили многое.

***

Фелан стоял у окна в кабинете Кона и наблюдал, как Малкольм и Эви возвращаются в поместье рука об руку.

— Так ты злишься.

Кон фыркнул.

— Согласен ли я с тем, что ты сделал? Нет. И ты знаешь это. Я не тот, перед кем ты должен извиняться.

— Я пытался помочь ему.

— Да. Так же, как и Харон с Лаурой, когда рассказали всем, что ты с Эйсли. Я отчетливо помню, что ты немного злился тогда.

Фелан потер лоб и посмотрел на Константина.

— Признаю, что забыл обо всем этом, когда обнаружил, кем является Эви.

— Эви всего лишь Друид, которого загнали в угол, и она сделала то, что считала правильным, чтобы спасти жизни. Эйсли и Айла доказали, что церемония Драу не всегда делает людей злом.

— Окей. Я облажался. Я знал, что Эйсли не была злом, когда встретил ее.

Кон поднял светлую бровь.

— Малкольм использует тот же аргумент, кроме того, что Эви не была Драу, когда он встретил ее. Он знал ее до и после церемонии. Я тоже не чувствую зла в ней.

— Пока. — Фелан прислонился к стене и покачал головой. — Малкольм пережил слишком много. Что если Эви работает на Уоллеса? Что если она должна была сблизиться с Малкольмом и настроить его против нас?