Оружие Победы - Федоров Вячеслав Васильевич. Страница 48

Через двое суток обнаружили большой конвой из 16 транспортов. Охраняли его несколько эсминцев и сторожевых кораблей. Самолеты-разведчики обнаружили лодку. Ближайший эсминец повернул в сторону „С-7“ и дал полный ход, стремясь таранить субмарину. Только реакция командира спасла подводный корабль. Эсминец пронесся над рубкой, едва не касаясь ее форштевнем.

Перед тем как уклониться от атаки эсминца, подводники успели выстрелить из двух торпедных аппаратов. Акустики доложили, что торпеды попали в цель. Но тут на лодку насел эсминец. С него было сброшено 23 глубинных бомбы. Они не достигли цели…

Когда все утихло, командиру захотелось взглянуть на результаты атаки, и лодка всплыла на перископную глубину. „На месте атаки эсминец и транспорт без хода, развернувшиеся на обратный курс. На воде плавали обломки затонувшего судна, стелется дым, ходят шлюпки, подбирая с воды матросов…“».

Поход продолжался 38 суток. На боевой счет «С-7» штаб флота записал 5 побед. Через две недели после возвращения весь экипаж был награжден орденами и медалями, а командир лодки С. П. Лисин представлен командованием соединения к званию Героя Советского Союза.

Когда к советскому морскому командованию попали карты вражеских минных полей и штурманы проложили на них маршруты уходивших в боевые походы субмарин, то оказалось, что лодка «С-7» двадцать два раза пересекала опаснейшие линии вражеских минных заграждений.

Морские историки назовут октябрь сорок второго года «черным» для балтийских подводников. Погибло сразу шесть лодок: подрыв на мине, атака сторожевиков противника, торпедная атака, вновь подрыв на мине…

Немцы надежно перекрыли выход из Финского залива двумя мощными противолодочными рубежами.

Не питавший никаких симпатий к балтийцам, западногерманский историк Ю. Ровер писал в своей работе «Советские подводные лодки на Балтике в 1939–1945 гг.»: «И если при этих обстоятельствах русским подводникам удалось совершить 22 прорыва в открытое Балтийское море, причем отдельные лодки насчитывали за собой до трех прорывов, то это является достойным внимания успехом, который свидетельствует о высоком уровне боевой подготовки и стойкости команд советских подводных лодок».

«Это был настоящий конвейер смерти. Лодки шли на прорыв и гибли, — вспоминал командир субмарины, капитан 1-го ранга Петр Денисович Грищенко. — Командиры подводных лодок на военном совете пытались высказать свое мнение о нецелесообразности таких боевых действий.

Однако понадобилась гибель еще четырех лодок, прежде чем командование решило поберечь свои корабли».

Отправившаяся в боевой поход «С-7» прошла все препятствия. Командир дал радио в штаб, что находится в Алфидеком море и сообщил свои координаты.

Как всегда ночью всплыли, чтобы подзарядить аккумуляторы. В это время их и засекла финская субмарина «Весихииси» — «Морской черт». В борт «С-7» врезалась торпеда… Лодку «С-7» потряс страшный взрыв. Всех, кто в это время находился на мостике, отбросило в море… Финские подводники проставили время своей победы 21 октября 1942 года в 20 часов 45 минут.

Тайна гибели «С-7» долгое время не разглашалась, хотя морское командование знало все в мельчайших подробностях. В 1957 году французский военный журнал «Ревю Маритми», ссылаясь на финские архивы, рассказал о судьбе «эски». Советская сторона на публикацию никак не отреагировала.

А именно в ней сообщалось о пяти уцелевших моряках.

Одним из них был Василий Субботин — комендор лодки. Его удалось разыскать в Выксе, откуда он был родом, и где живет по сей день. Долгое время ему приходилось ловить презрительные взгляды людей, знавших его. На нем лежала печать вражеского плена.

«Черный» день «черного октября» он помнил хорошо.

В роковую для «С-7» ночь они с рулевым Александром Олениным несли дежурство, находясь рядом с командиром лодки и штурманом. Командир разрешил курящим выходить наверх по одному. Первым поднялся матрос Валентин Куница… Дальше все произошло мгновенно.

«Я оказался в воде по правую сторону от лодки. Не сразу понял, что случилось. Видимо на какое-то время потерял сознание, пришел в себя только в воде. Слышу, рядом кто-то плещется. Окликнул. Оказался штурман Хрусталев. Кричу ему: „Держись Тимофеич, плыву к тебе!“ А он: „Потопаю!“ Так я до него и не доплыл.

Потом услышал свист. Тонула наша лодка. Под воду уходила кормой. Из нее вырывался воздух.

Когда все стихло, на зов отозвался командир Сергей Лисин и рулевой Саша Оленин. Я примотал Сашку к себе ремнем, он совсем из сил выбился. Так мы и держались на воде. Командир нас подбадривал.

Вскоре нас подобрал финский катер».

А потом был плен. На допросах их спрашивали о спасшемся офицере. Финны подозревали, что он и есть командир подводной лодки. Но они успели сговориться и утверждали, что это штурман.

Больше они командира не видели. Оставили ему за батареей в одной из камер записку: «Нас увозят. Мы остались верны Родине. Желаем бодрости».

Из плена моряки освободились только через два года. Потом был вновь лагерь, но уже свой.

И все-таки Василий Субботин успел еще раз побывать на войне. В чугунолитейном цехе, где он работал, отбывая «наказание», ему предложили написать заявление о добровольном желании попасть на фронт.

Флотского артиллериста определили в сухопутную часть. С ней он дошел до Берлина. Да так и остался в Германии до 1954 года. Чистил на катерах каналы и реки от военного хлама.

До 1991 года за Василием Сергеевичем Субботиным числилась судимость за плен. Очень-то она ему не мешала — дело давнее и почти забытое, но морально давила. Сестра говорила, что, мол, поминают его недобрым словом.

А тут как-то в газете «Красная Звезда» увидел снимок своего командира Сергея Прокофьевича Лисина. Постарел, но морскому братству остался верен, скликал своих сослуживцев. Василий Субботин взял газету и отправился в Ленинград на встречу с командиром…

Сейчас бывший комендор лодки «С-7» почетный гражданин своего города. Судимость с него сняли и полностью реабилитировали.

Вот такими были обстоятельства гибели еще одной из лодок, построенных на заводе «Красное Сормово».

На сегодняшний день на Балтике неизвестны места гибели 28 подводных лодок. Среди них есть и сормовские «эски» — это «С-9», «С-10», «С-12».

В составе их экипажей было немало наших земляков. В годы войны в их семьи пришли похоронки с отметкой «похоронен в море». Это в лучшем случае. Многие числятся «пропавшими без вести» до сих пор.

Что мешало этому человеку жить спокойно? Он мог бы дослужиться до адмирала, мог быть обласкан и наверняка бы получил высокое звание, которое ему полагалось по праву — Герой Советского Союза. Его ждала послевоенная слава. Все могло быть у этого человека.

Почему же он предпочел другую судьбу и другую жизнь? Говорят, что в последние годы жизни его видели в ленинградских пивнушках, куда он приходил с орденом Ленина на лацкане помятого пиджака. Его запросто звали Сашка-подводник. Иногда он встречал морских собратьев, и всей компанией они переходили на напитки покрепче.

Его не стало в 1963 году. Сломил рак…

Он любил свободу и был плохо управляем. Сказались русская кровь по матери и вольная, румынская, по отцу, да еще одесская юность.

И все-таки он стал военным. Естественно, моряком, если вырос у моря. Подводником, будто зная, что на глазах начальства долго ему не прослужить, а на лодке он сам себе командир. Первый после Бога… Как называли командиров подводных лодок.

Александр Иванович Маринеско… Сейчас принято считать, что имя одного из лучших подводников Балтики было незаслуженно забыто, якобы оттого, что он не вписывался в представление о носителе советского героизма. За ним числились две тюремные «ходки»: первая — явная подстава, когда его осудили за кражу брикетов торфа из школы, где он работал завхозом, а вторая — за подделку пенсионных документов.