Оружие Победы - Федоров Вячеслав Васильевич. Страница 53

«Еще горят дома. Большой, опустевший город неспокоен. Мы едем на автомобиле. Внезапно слышим грохот сильного взрыва. К месту взрыва помчалась масса велосипедов и мы едем туда. Место взрыва оцеплено. Вновь взорвалась мина или адская машина, которая должна была взорваться через определенный промежуток времени.

Вечером взорвалась мина недалеко от нашего дома. После взрыва нескольких мин и потери офицеров и солдат было отдано распоряжение не расселяться по нежилым домам…

Мины взрывались повсюду. Но самое ужасное — минированные дороги и аэродромы. На аэродромах взрывалось до 3–5 мин, и никто не знал, где взорвутся следующие. Однажды взорвалась мина неслыханной мощности в ангаре, где велись монтажные работы, были убиты ценные специалисты. Этим ангаром уже нельзя пользоваться. Взорвались мины на краю аэродрома, были раненые среди летчиков и повреждены самолеты.

В городе и его окрестностях погибло много автомашин и несколько поездов, наскочивших на мины. Убиты сотни солдат. Но взрывы не прекращаются, обнаруживать мины с каждым днем труднее.

По показаниям пленных часовой механизм многих образцов мин рассчитан действовать четыре месяца.

Прошел только один месяц: в течение остающихся трех мы должны будем потерять еще много машин и поездов. Уже сейчас потери из-за мин превосходят все потери, непосредственно связанные с завоеванием города».

Заметим, в записках военного специалиста нет ни слова о радиоуправляемых фугасах, только о минах замедленного действия. Немецкая разведка непозволительно долго шла по ложному следу, и только в харьковских взрывах обозначилась «спланированная и хорошо исполняемая русскими» операция. А эффективность взрывов рассеивала сомнения в их случайности.

Лишь в декабре в штабах получат секретную директиву Гитлера: «…Русские войска, отступая, применяют против немецкой армии „адские машины“, принцип действия которых еще не определен. Наша разведка установила наличие в боевых частях Красной Армии саперов-радистов специальной подготовки. При выявлении таких саперов среди пленных доставлять их в Берлин самолетом и докладывать об этом лично мне».

Только через год в руки немцев попадет несколько радиофугасов. Они попытаются их скопировать, но наладить их серийный выпуск не успеют. Комендант Берлина, которому было поручено «подготовить» город к приходу советских войск, признается: «Что касается радиофугасов, то тут русские инженеры далеко опередили наших».

А опережение это началось еще в 20-х годах прошлого века. Где-то в глубинах архивов до сих пор лежат невостребованными документы Нижегородской радиолаборатории. Та часть документов, которая касалась гражданской тематики, вполне доступна. А вот военные исследования все еще стережет гриф секретности. Между тем они-то и скрывают тот самый след радиоуправляемых мин.

Поиск — дело азартное и всегда предполагает нестандартные ходы. Зная, что Нижегородская радиолаборатория была под пристальным вниманием В. И. Ленина, попробуем поискать зацепки в его собрании сочинений. Во многих библиотеках ленинские многотомники еще стоят на библиотечных полках, дожидаясь того дня, когда их спишут на макулатуру. С идеологией нашего бывшего вождя мы сегодня не согласны, но книги содержат и отзвуки конкретных событий, которые давно стали историей.

Ленинские письма, записки, телеграммы попадали на страницы собрания сочинений по мере того, как теряли составляющую государственной тайны. Только в последнем издании, успевшем выйти до перестроечных процессов, есть дополнительная порция документов, касающихся Нижегородской лаборатории. Они раскрывают имя ростовского (это который на Дону — Авт.) студента Степана Ботина и то, чем заинтересовался В. И. Ленин.

Бывший управляющий делами Совета народных комиссаров Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич писал в своих воспоминаниях:

«…Все знали, как трудно вести восстановительную работу в обстановке войны, голода, интервенции.

Производство упало, упала производительность труда… Но, несмотря на эти тяжелые условия жизни, среди рабочих и специалистов неугасимо горел и разгорался огонь изобретательства, направленный на снижение стоимости продукции, на уменьшение затрат средств и сырья, на ускорение самого процесса производства, на охрану самих производителей, на все новое и новое использование сил и богатств природы для блага человека и общества.

Совнарком еще в Петрограде, в первые месяцы революции, был завален предложениями различных новых проектов, новых изобретений и всяких приспособлений.

Докладывал обо всех этих заявках Владимиру Ильичу, я получал от него неизменные распоряжения относиться ко всем этим предложениям самым внимательным образом.

…Владимир Ильич считал необходимым обращать самое серьезное внимание на все молодые поросли изобретательства и давать возможность всем этим только что пробившимся ее росточкам укрепляться и развиваться».

Быть может, среди присланных в Совнарком проектов был и проект студента Ботина.

Ленин пишет записку наркому внешней торговли Леониду Борисовичу Красину: «Ботин? Слышали о нем? Изобрел-де взрывы на расстоянии?»

Красин отвечает: «Не слышал. Вероятно, ерунда».

Далее опять рука Ленина: «Он здесь. Скажите, чтобы ВСНХ направил его к Вам».

Почему же Ленин обращается к наркому внешней торговли, а не к какому-нибудь авторитетному «технарю»? Объясняется это просто: Красин был блестящий инженер-энергетик.

Красин разобрался в существе изобретения и понял, что оно ближе к радио, чем к электротехнике. К Ботину прикрепили консультантом председателя Радиосовета, старого партийца Акима Максимовича Николаева.

В чем же была суть изобретения Степана Ботина?

Известно, что В. И. Ленин обращался в Особый отдел Кавказского фронта, находившийся в Ростове-на-Дону, с просьбой достать номер газеты «Донские ведомости» от 11 декабря 1918 года. Особому отделу и без того было, чем заниматься, но он выполнил задание вождя, и нужный номер газеты был ему доставлен.

Что же привлекло в ней Ленина? Сохранилась ли эта газета до сегодняшних дней? Сможем ли мы в подробностях узнать, что она писала о Степане Ботине? Не особо надеясь на удачный исход, мы все-таки послали запрос в областной архив Ростова-на-Дону. И… получили фотокопию заметки. Она так и называлась — «Степан Ботин».

«…Донской уроженец, сын рабочего Сулиновского завода, Степан Иванович Ботин с детства почувствовал призвание к физике и химии. На 18-м году своей жизни Ботин напечатал статью в журнале „Электричество“, в которой доказал, что успешность радиотелеграфирования не зависит от высоты антенн, а только от частоты колебания волн. Эта статья вызвала полемику в русской и заграничной специальной печати.

…Ботин также изобрел аппараты для беспроволочного телеграфирования (до 5 верст) и передачу по проволоке электрохимическим путем рисунков, чертежей и т. д. Работая над усовершенствованием радиотелеграфии, он получил взрывы на расстоянии.

В присутствии специальной комиссии Ботин в мае 1916 года произвел в Тифлисе удачный опыт взрывания артиллерийского снаряда на расстоянии около 5 верст».

Белогвардейцы, гнездившиеся в Ростове-на-Дону, разыскали молодого изобретателя и пытались привлечь его на свою сторону, но, видимо, не смогли обеспечить ему условия для опытов.

Ленин проявил в этом деле большую настойчивость и 5 апреля 1920 года подписал мандат Ботину с заданием привезти в Москву из Ростова-на-Дону и других южных городов ряд приборов по электротехнике. В мандате содержалась просьба ко всем советским, железнодорожным и военным учреждениям оказывать Ботину содействие для быстрейшего выполнения данного ему задания.

Когда Ботин вернулся, то Ленин позаботился о его размещении. Он отправил сотруднику ВЧК А. Н. Прокофьеву письмо: «Тов. Прокофьев. Прошу устроить тов. Ст. Ив. Ботина с семьей на возможно более удобной квартире. Если нужна моя помощь, пришлите мне телефонограмму или зайдите ко мне. Дайте мне ваш телефон. С коммунистическим приветом В. Ульянов (Ленин)».