Последний Поезд с Платформы “Погибель” (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик. Страница 14

— Все, что я могу, — печально ответил доктор. — Это запечатать рану, сходить на телеграф и проинформировать больницу в Хелене, что к ним едет девушка с пулевым ранением. У них должен быть медицинский вагон на станции.

— На станции? — Лоусон чувствовал, что от пьянящего запаха крови, которую он не может раздобыть, становится все слабее, концентрация его терялась.

— Конечно. Дорога отсюда до больницы Хелены без поезда будет для нее нефосмошной, — на последнем слове акцент его вдруг стал резче.

— Ясно. Хорошо. Вы сможете отвезти ее туда?

— Я не могу. Я ничего уже не могу для нее сделать, только помочь ей спать. И чтобы увезти отсюда… я тоже должен буду уехать, и если я буду кому-то нужен тут, кому смогу реально помочь… простите, но нет. Я не смогу отвезти ее.

— Но мы можем, мистер Лоусон, — вмешался Эрик. — Поезд отправляется в Хелену. А там нас смогут встретить с вагоном, как только мы туда доберемся.

Лоусон уже думал об этом. Это было правильным поступком, так и следовало сделать, но этот запах крови… он пытал его, пробуждал в его сознание ужасающие, насильственные образы, заставлял каждую клетку тела ныть от жажды, заставлял его хотеть — как говорила ему когда-то Ла-Руж там, в наполовину затонувшем особняке в Ноктюрне — научиться быть богом.

Лоусон опустил голову. Он боялся, что вот-вот покажет свою истинную суть, и продолжал отчаянно бороться с собой.

— Если она доживет до утра, — сказал Фоззи. — Ее необходимо будет перевезти в ту больницу.

— А что насчет меня? — всхлипнул Ребинокс. — Моя рука разве не так важна?

— Хватит ныть, — строго отозвался доктор. — С твоей рукой ничего не происходит такого, чего не сможет вылечить пила.

— Мы должны доставить ее в больницу, — настаивал Эрик, обратившись к своему спасителю. — Забудьте об этих троих. Мы не можем позволить этой девушке умереть!

Лоусон посмотрел на окровавленные половицы и понял, что настало время принимать решение.

— Ты прав, — надтреснутым голосом произнес он. — Но забыть об этих троих? Нет. Доктор, вы сможете отправить сообщение, когда доберетесь до телеграфа?

— Да. Но сначала, — он повернулся к Эрику. — иди и приведи Джейкоба, он сейчас закрывает свой магазин. Скажи ему, нам нужно два одеяла и что-то, чтобы перенести ее. Что-то вроде носилок, не знаю. Скажи ему записать это на мой счет.

— Да, сэр, — мгновенно отозвался Эрик и поспешил скрыться.

— Я постараюсь остановить кровотечение, а потом посмотрю, что делать с тобой, — сказал Фоззи Ребиноксу. — Но если будешь шуметь, я позабочусь о том, чтобы отрезать тебе пару пальцев.

— Снимайте ружейные ремни, — скомандовал Лоусон Матиасу и Преско. — И бросайте их. Медленно. Затем садитесь вот за этот стол и ведите себя тихо, — он указал своим кольтом на то место, куда хотел усадить преступников, и они подчинились ему, словно он действительно достиг в их глазах некоего божественного величия. Дьюс Матиас продолжал смотреть в пол, иногда нервно проводя руками по лицу, словно в попытке очнуться от кошмара.

Когда Фоззи закончил обрабатывать рану и перевязывать искалеченную руку Ребинокса, Эрик вернулся с одеялами и небольшой лестницей. Доктор сложил одно одеяло и положил под голову раненой, а другое обернул вокруг лестницы, соорудив подобие носилок.

Ребинокс к тому времени встал с пола и, пошатываясь и проклиная все вокруг, готов был двигаться в путь.

— Вот, — кивнул Фоззи, прежде чем вся процессия отправилась к станции. Он вытащил из сумки небольшую коричневую бутылку и протянул ее Тревору. — Она не должна очнуться до Хелены, но если это произойдет, она может себе навредить, поэтому влейте это ей в горло. Это морфин, разведенный в виски. Одного глотка будет достаточно, чтобы свалить лошадь, — затем глаза доктора прищурились за линзами очков. — Вы хорошо себя чувствуете, мистер Лоусон? Вы очень бледны.

— Бывало и лучше, — отозвался Тревор слабым голосом, но затем натянул улыбку. — Но и хуже бывало. Я буду в порядке.

Доктор кивнул — пусть и с заметным сомнением — и Лоусон с печальной усмешкой подумал, что Фоззи ведь понятия не имеет о том, какова природа его недуга. Тревор приказал Матиасу и Преско нести девушку. Джонни Ребинокс держался рядом. Эрик и доктор последовали за ними, помогая протиснуться через толпу, собравшуюся снаружи “Дворца”. Как только процессия покинула заведение, Кантрелл вышел вперед и вошел через парусину в дверь, чтобы оценить масштаб бедствия.

На единственном пути небольшого депо локомотив 4-4-0 зашипел и загудел, словно бы возмущенный такой задержкой. Мощный двигатель уже готов был тянуть свой груз из Погибели в Хелену, вагоны уже присоединились: угольный тендер, один пассажирский и четыре грузовых вагона. Экипаж поезда, состоящий из машиниста, угольщика и проводника, ждал здесь с начала сумерек. Похоже, они давно поужинали в одном из двух кафе в Погибели, а после отправились к железной дороге, огибающей город.

Нельсен и Энн ожидали на платформе, разговаривая с машинистом, которого, как понял Лоусон, Кантрелл во “Дворце” назвал Тэбберсом. Этот мужчина был похож на настоящего викинга, возвышающегося над землей на шесть футов и три дюйма, а на голове его красовалась копна пламенно-рыжих волос. Борода того же оттенка свисала на грудь, и грозный вид этого мужчины мог отпугнуть даже горгулью. Угольщик был молодым чернокожим парнем, ожидающим в кабине на станции. Поодаль от Тэбберса находился проводник, которого Энн и Лоусон уже видели по пути сюда. Он был похож на помесь человека и бульдога: невысокого роста, около шестидесяти лет от роду, в темно-синей форме. Он чем-то напоминал боксера в отставке, с длинными седыми волосами, ниспадающими на плечи.

Фоззи направился непосредственно к телеграфу, чтобы отправить сообщение.

— Заносите ее! — скомандовал проводник… точнее, почти прорычал, оскалившись на двух преступников, несущих раненую девушку, и указал в сторону пассажирского вагона. — Все остальные, кто не покупал билеты до Хелены, сойдите с поезда! Состав должен немедленно отправляться!

Энн уже позаботилась о билетах и занесла вещи в вагон. Лоусон заплатил бармену десять обещанных долларов. Тэбберс отправился на свой пост, проводник поднялся по металлическим ступеням пассажирского вагона, освещенного масляными лампами. Пришло время уезжать.

Но Лоусон медлил.

Тело его предательски качнулось в сторону, точно он собирался вот-вот потерять сознание. На мгновение, казалось, Лоусон утратил себя. Ему слишком долго пришлось пересиливать поднимающееся в его темной сути вампирское желание и подавлять его. И дело было не только в том, чтобы усилием воли не дать выскользнуть клыкам, но и в том, чтобы унять порыв глаз окраситься красным свечением, которое, как маяк, освещало путь к убийству всего живого в доступном радиусе. Даже сейчас монстр внутри него желал вцепиться в глотку каждого на этой платформе — включая Энн — и восполнить свои силы так, как это привыкли делать порождения ночи. Члены Темного Общества полагали людей жалким скотом, пищей и деликатесом. Они считали, что столь слабые твари не достойны жить в мире, который должен был прийти из Ночи. И приспешники Ла-Руж верили, что Тревор рано или поздно поддастся этому убеждению.

Так почему бы не сделать это прямо сейчас? — спрашивал зловещий голос чудовища внутри него — Почему бы не разорвать их всех на части сию минуту? Для них это будет благословением, вытащит этих жалких моллюсков из их ничтожных раковин, в самом деле! А некоторые из них — достойные, как Энн — могут быть обращены. Так она воссоединится со своим отцом и сестрой и не будет знать горя. Разве она не понимала этого, когда соглашалась путешествовать с тобой? И разве не понимает она сейчас, что это будет лучшая жизнь? Бесстрашие… сила… откровение, перед которым ни один человек не может устоять…

— Тревор, — голос Энн вырвал его из полуобморочного состояния. — Ты в порядке?

Девушка была обеспокоена. Лоусон понял, что находится в центре всеобщего внимания, прислонившись к дощатой стене телеграфа и едва держась на ногах. Слишком много любопытных глаз наблюдало за ним в эту минуту.