Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ) - Егоров Валентин Александрович. Страница 44
В Рахов, на конечную станцию этой железнодорожную ветки лесорубов, поезд пришел тогда, когда солнце только что зашло за одну из гор Карпат, но вокруг пока еще было светло. Почему-то мы сами построились в колонну по три человека в ряду и этой колонной, в передних рядах шли девчонки, маршируя в ногу, отправились на постой в одну их раховских школ. Поездка на лесорубовской дрезине настолько выбила нас из колеи, настолько физически нас утомила, что сразу же после ужина мы все легли спать, спали крепким сном, без каких-либо сновидений.
Гельфанд, планируя наш поход с восхождением на Говерлу, главную вершину Карпат, поступил очень мудро. Он дал все нам, мальчишкам и девчонкам, неделю для того, чтобы обкататься, прежде чем начать реальное восхождение на Говерлу.
В течение первой недели каждый день мы проходили по десять - двенадцать километров с набитыми рюкзаками на плечах. Самый первые дни мы страшно уставали к концу дня, но уже к концу первой недели у нас уже оставались силы для того, чтобы еще пообщаться с местными мальчишками и девчонками. В таких общениях мы довольно-таки часто начали сталкиваться с удивительными вещами. Не только я один, но и многие другие ребята стали замечать, обращать внимание на неодинаковое к нам отношение со стороны карпатских пацанов. Одни разговаривали с нами на дружеской ноге ни на что, не обращая внимания, другие делали это с какой-то оглядкой, словно им родители запрещали с нами разговаривать. Третья же категория этих карпатских ребят на дух нас не воспринимали. Они попросту лезли к нам подраться, оскорбить, показать или нам доказать, какие они крутые парубки.
Крутые местные ребята особенно часто приставали к нашим девчонкам. Дело дошло до того, что однажды Анюта Ведеркина, симпатичная такая девчонка, десятиклассница, однажды подошла ко мне и, прямо, глядя мне в глаза, сказала:
- Марк, теперь ты должен будешь меня повсюду сопровождать! Когда мы, девчонки, покидаем пределы нашего турлагеря, когда мы идем погулять по деревенским улицам, то местные ребята прохода нам не дают. Постоянно цепляются, на сеновал грозят утащить.
Мне очень не понравилось все то, о чем сейчас мне говорила Анюта. Да и некоторые другие девчонки тоже начали жаловаться своим мальчикам в отношении грубого и безобразного поведения молодых русинов, так называли себя карпатчане в те времена.
- Хорошо, Анют! Я всегда буду рядом с тобой, когда ты будешь уходить из нашего лагеря!
А сам в этот момент думал о том, как бы нам всем ребятам собраться вместе, чтобы обсудить эту проблему. Что-то внутри меня начало подсказывать, что поднятая Анютой проблема по своей сути является очень серьезной! Что мы должны быть готовы ко всем неожиданностям.
Наша следующая неделя прошла в горах, по горным дорогам наша группа стала приближаться к Говерле, чтобы чуть позже на нее начать восхождение.
Раз в два - три дня нам встречались горные поселения, где мы отоваривались свежим хлебом и макаронными изделиями, а наш Гельфанд в обязательном порядке заходил к местному руководителю совхоза или колхоза. Мы же в то время не знали, почему наш руководитель похода это так регулярно делает? Весь наш турколлектив, мальчишки и девчонки, терялся в догадках по этому поводу. Перед восхождением на Говерлу, когда я вместе с Гельфандом и парой других ребят пришел в одно горное украинское селение. Он и там нас попросил немного обождать, а сам направился к местному председателю колхоза. Я не удержался, мысленно проследил за тем, чем Гельфанд занимался, когда нас покинул. Я сразу же обо всем догадался, когда Гельфанд там произнес:
- Леонид Артемьевич, не могли бы вы связаться с Раховым, чтобы им сообщить о том, что туристическая группа Гельфанда прошла Ясини. Сейчас выходит на прямую восхождения на Говерлу! С группой все в порядке, происшествий не было, больных и отставших в группе не имеется!
3
Восхождения на главную вершину Карпат, гору Говерлу, нам показался самым неинтересным этапом нашего похода. Мы шли по лесным тропам и дорогам, людей не видели, ни с кем не встречались. Эти тропы и дороги не особенно круто переходили в вершину Говерла. Когда же мы оказались на ее вершине и осмотрелись, то опять-таки ничего особо интересного не увидели. Отсюда, с вершины Говерлы, можно было любоваться только горными пейзажами и панорамами. Я бы сказал, что эти горные панорамы производили огромное впечатление на туристов свой красотой. Но опять-таки на Говерле мы снова были в полном одиночестве, когда мы там находились, то никаких других туристов на этой горной вершине не было! А ведь нам был так интересно шагать по дорогам, на которых стояло много сел, мы встречались и разговаривали с их жителями и местной пацанвой.
Из-за близорукости дальние горные панорамы меня особо не интересовали и не привлекали, я просто сидел на камне, наблюдая за тем, как парни и девчонки нашей группы фотографируются. Больше нам нечем было заниматься на этой голой и каменистой горной вершине. Ребята с фотоаппаратами "Смена" профессионально щелкали наших девчонок, которые оказались удивительно красивыми и стройными. Перед объектами этих школьных фотокамер они принимали такие красивые позы, что я только диву давался, откуда у простых советских девчонках бралась такая грация и импозантность!
В этот момент на меня вышел Борька, с которым я не общался последние шесть месяцев, тогда закончилась моя работа в рамках проекта МИГ 129. Затаив дыхание, мой друг слушал мой рассказ о горных панорамах, открывавшихся с вершины Говерлы. Но я не мог поддерживать нормального мысленного контакта с Борькой, ко мне постоянно приставала моя новая временная подруга, Анюта. Перекусив на скорую руку, она пересела ко мне, начала меня донимать своими девичьими восхищениями этими горными пейзажами и панорамами. Ей все время хотелось, чтобы я ее сфотографировал на фоне той или той панорамы. К тому же она хотела, чтобы я фотографировался вместе с ней, так как хотела дома в Москве меня показать своей маме и бабушке. Я же из-за своей близорукости ненавидел фотоаппарат и фотосъемку в целом, так как был не в состоянии определить четкий фокус. Снимки у меня всегда получались размытыми и нечеткими! Поэтому я всей душой ненавидел процесс фотосъемки от ее начала и до самого завершения, ну, не мог я сделать снимок четким! В конце концов, я не выдержал этого постоянного девчоночьего восхищения:
-Ах, Марк, ты только посмотри, какая красота кругом... Одни только горы...!
И подключил Анюту к своему разговору с Борькой, сделав так, будто бы это был простой телефонный звонок.
Они оба тут же нашли общий язык, Борька, ни разу неперебивая Анюты, выслушивал ее девичьи впечатления по отношению красот окружающих нас гор. А я же в этот момент почему-то вернулся к размышлениям о причинах растущего напряжения в наших отношениях с местной пацанвой. Я решил, не откладывая вопроса в долгий ящик, уже на следующем ночном привале собрать вместе всех ребят для обсуждения этого вопроса.
Сквозь наступившую дремоту я вдруг услышал недовольный голос Анюты:
- Ну, что ты за человек, Марк! Спишь в то время, когда глаз нельзя оторвать от окружающей нас красоты. Такие горы... Марк, у тебя такой замечательный друг, он слушал меня, затаив дыхание! Как тебе удается поддерживать с ним контакт, когда он сейчас путешествует по Китаю? Его было так хорошо слышно, словно он находился рядом со мной!
Я не успел ответить на этот вопрос подружки, как Гельфанд скомандовал:
- Всем подъем! Отправляемся в дорогу!
На этот раз мы шагали по дороге, которая шла под уклон. Поэтому нам было очень легко шагать! Настроение у всех было отличным. Иногда мы все хором начинали петь строевые пионерские песни. Рюкзак Анюты висел у меня спереди на животе, после двух недель топания по украинским шляхам мы налились физической силой. Парням стало нипочем тащить на себе и рюкзак какой-либо девчонки. В этот момент Анюта вместе со всеми другими девчонками веселилась от души. Они собирали горные цветы поблизости от нашей дороги, чтобы сплести венок, а затем его одеть на голову своему парню. Им было по-настоящему хорошо и спокойно с нами, а нам было хорошо выгодно дружить с девчонками!