Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ) - Егоров Валентин Александрович. Страница 73
Вскоре Полковник подтвердил, что он нашел и встретился с нашим проводником!
Наш грузовик из-за толкучки на улицах немного отстал, поэтому я не видел, как проходила сама встреча. Но посредством глаз Полковника я внимательно рассмотрел лицо этого пакистанца. В глаза мне сразу же бросились его большие и ярко-красные губы, орлиный нос с горбинкой, настороженные карие глаза горца. То, что проводник не горожанин мне очень понравилось! Но не понравилось то, как на нем сидел тюрбан. Полковник нарушил ход моих мыслей словами:
- Майор, хватит из себя строить опытного кегебешника, ты им не был и никогда не станешь! Этот переводчик теперь с нами и он от нас никуда не уйдет, не спрячется. Меня удивило то, Майор, что он неплохо разговаривает на пушту, урду, фарси, английском и русском языках. Этому можно только удивляться, так как этот парень имеет образования в два класса сельской школы, а на всех языках чешет без запинки и его неплохо понимают.
На улице Шаха Дархана мы догнали свой первый грузовик Урал-375, встали к нему в хвост. Уже вместе доехали до перекрестка, а там повернули налево. Далее поехали по Базарной улице, которая и вывела нас к Первому Национальному шоссе. На самой окраине Пешавара мы по мосту пересекли железнодорожные пути, чтобы вскоре оказаться на одном из пригородных шоссе.
Только, пожалуйста, не подумайте, что когда грязную, с почти полностью выбитым асфальтом дорогу я называю шоссе, то эта дорога сразу превращается в шикарное пятиполосное современное шоссе! За это время поездки по городу я с уверенностью говорю о том, что магия существует в Пакистане, что она развивается и набирает силу в этой азиатской стране, но, к сожалению, эта совершенно пакистанская магия никакого отношения не имеет к автомагистралям. Они, как были грязными проселочными дорогами, так ими и оставались, правда, время от времени изменялась выбитость асфальта у этой или той дороги. Именно поэтому, планируя эту операцию, мы единодушно решили нашу поездку по пакистанским и афганским дорогам доверить советским грузовикам, всепроходимым Уралам-375.
Очень оба грузовика осторожно съехали с полотна пригородного шоссе, по каменному склону подъехали к горной речке. Там мы остановились на пятнадцать минут для того, чтобы вооружить бойцов своей группы. Пока Фельдфебель и Пас занимались оружием, они по одному вскрывали контейнеры, вручали личное оружие бойцам группы, я же с Полковником занялся Проводником. Чтобы случайно не получить лишней для себя по нему информации, я сразу же блокировал доступ к его головному мозгу. Этот пакистанец теперь мог сам контролировать доступ к своему мозгу, кому разрешать, а кому запрещать такой интимный доступ. Заодно, я научил Проводника азам науки телепатии, теперь он понимал мысленную речь, сам мог формировать мыслеобразы, адресно передавая их на расстояние.
Фельдфебель быстренько переодел нашего Проводника в темно-синий комбинезон, вручил ему АКСМ с тремя рожками патроном и всякую другую утварь спецназа. В одно мгновение этот пакистанец потерял свое пуштунское обличье, превратившись в еще одного члена нашей спецгруппы. Тем временем Пас с двумя помощникам на кабинах наших Уралов останавливал крупнокалиберный пулемет ДШК и автоматический станковый гранатомет "Пламя", АГС17.
Мы уже рассаживались по грузовикам, когда на пригородном шоссе показалась полицейская машина. Увидев наши советские Уралы, пакистанцы решили продемонстрировать свою решительность. Они включили сирену и мигалки полицейской машины, решительно поехали в нашем направлении, надеясь поживиться, свежей кровью и американскими долларами.
Но не тут-то было, за прошедшие несколько минут наша группа коренным образом изменилась.
Всего несколько минут назад мы были всего-навсего добропорядочными пакистанскими гражданами, над которыми властвовал государственные законы и беззаконье криминала. Взяв оружие в руки, мы превратились в людей, которые привыкли сами диктовать законы и правила поведения другим людям.
Первым короткую в три патрона очередь из АКСМ выпустил наш Проводник, вот уж он хорошо знал, как нам следует себя вести с полицией и с представителями пакистанского закона вне предела территорий, на которых эти законы действуют!
Глава 5
Зона пуштунского безвластия
1
Мотострелки полка полковника Гусарова, после загадочного исчезновения вертолета "Черная Акула", несколько раз штурмовали тот горный аул, под которым едва не был уничтожен один из батальонов этого полка. Несколько дней назад батальон этого полка попал в очень сложное положение под этим самым аулом. В тот день, произведя зачистку аула, арестовав пару старейшин, батальон при выходе из аула внезапно попал под тяжелый пулеметный огонь и обстрел из гранатометов. Этим огнем он оказался зажат прямо на дороге, ведущей из аула, которая проходила по низине. Казалось, сами небеса обрушились на советских мотострелков, таким плотным и опасным был этот вражеский огонь! Из-за сложных горных условий батальон, находясь в низине, не мог развернуться, чтобы открыть ответный огонь из своего тяжелого оружия, чтобы затем, атаковать моджахедов и вырваться из окружения. Только минометы батальона сдерживали моджахедов.
Как часто бывает на войне, в тот момент, как батальон того и гляди мог быть уничтожен вражеским огнем, ему на помощь не могли прийти другие батальоны этого же полка Гусарова, так как они были втянуты в бой на другом участке фронта. Другим же десантным и мотострелковым частям требовалось несколько часов движения походным порядком, чтобы оказать батальону действенную помощь. Словом, они явно не успевали, тогда командир батальона по радиосвязи вызвал своего хорошего друга, капитана Тимакова, с которым было выпито немало водки, с которым они стали настоящими корешами. Капитан Тимаков, нарушая приказ командования, без соответствующего разрешения свою "Черную Акулу" поднял в воздух.
Вскоре экспериментальный вертолет появился над полем боя, в течение десяти минут его экипаж, капитаны Тимаков и Кошелев, вели непрерывный огонь из всего бортового оружия. Таким образом, он заставить замолчать практически все крупнокалиберные пулеметы, гранатометы духов на поле боя, контрактовав противника, мотострелки сумели достойно отступить, забрав с поля боя всех своих убитых и раненых товарищей. Но "Черная Акула" и ее экипаж после этого боя так и не вернулись на базу Баграм! Мотострелки этого батальона дали показание, что этот экипаж вертолета, завершив работу, попрощался с командиром батальона и командиром полка, благополучно оставил поле боя.
Командир батальона, молодой майор, был убит вражеским снайпером во время продвижения батальона на базу.
Узнав об исчезновении вертолета и его экипажа, Москва, командование армии, дивизии прямо-таки взбеленились, от полковника Гусарова потребовали любыми средствами и срочно выяснить, что же именно произошло на поле боя, как и куда пропал экспериментальный вертолет вместе со своими пилотами, капитанами Тимаковым и Кошелевым?! Причем, все высшие офицеры штаба армии и разведки были твердо убеждены в том, что ответы на эти вопросы можно было бы найти только в том ауле! Вот полковник Гусаров и стал получать срочные приказы, немедленно выступить на штурмовку и, используя любые средства, взять тот чертов аул!
Разумеется, поначалу мотострелков полка Гусарова гоняли в атаки без артиллерийской подготовки. В первый же день штурма взвод мотострелков в одной горной расщелине, расположенной в полутора километрах от этого аула, совершенно случайно обнаружил труп капитана Кошелева, второго пилота вертолета "Черная Акула". Военные врачи, в ту же ночь провели тщательное медицинское обследование трупа. Они установили, что капитан был абсолютно здоров, в его организме не было ни капли алкоголя, но погиб он от пули крупнокалиберного пулемета моджахедов, которая насмерть его поразила, попав ему в висок. Прибывшие на место обнаружения трупа капитана Кошелева специалисты тщательно обыскали расщелину, но так ничего там не обнаружили. Никаких других свидетельств о существовании вертолета "Черная Акула" и его первого пилота капитана Тимакова не было найдено, они, словно в воду с концами канули.