Выжить с Рейн (ЛП) - Саваж Шей. Страница 29

Другими словами, сначала помоги себе, даже если ты действительно этого не хочешь. Ты никому не сможешь помочь, если ты мертв. У меня должно было быть достаточно сил, чтобы помочь Рейн попить, или ни один из нас не сможет этого сделать.

Самое сложное в экстремальной жажде — убедить себя, что небольшое количество воды лучше, чем обилие. Твое тело не верит тебе, невзирая на логические умозаключения твоего мозга. Я медленно сел, подобрал ноги и зажал в трясущихся руках кружку. Медленно налил воды и сделал глоток.

В моем горле было достаточно сухо, так что я не думаю, что вода достигла желудка. Глотать было больно. Я снова отхлебнул, прополоскал рот и проглотил, потом облизал губы. Выпив полкружки, я некоторое время сидел неподвижно. Не знаю точно, как долго это было — мои «водонепроницаемые» часы перестали работать после второй рыбной экспедиции, — но я попытался выждать, по крайней мере, пятнадцать минут, прежде чем выпить оставшуюся воду и налить вторую кружку Рейн.

Она не просыпалась, так что мне пришлось придерживать ее за плечи, чтобы голова была в правильном положении для питья, и приподнимать ее подбородок, заставляя сделать глоток. Честно говоря, это было гораздо проще, чем бороться с ней, чтобы она не выпила слишком много сразу. Я дал ей выпить полкружки, прежде чем уложил обратно.

Я расположился рядом с ней, после того как выпил еще полкружки воды. Дождь все еще лил и таким темпом до утра наберется недельный запас воды. На этот раз я не стал ложиться на спину, потому что боялся уснуть, а Рейн необходимо было дать еще воды. Я начал считать ее вдохи, после сто восемнадцатого усадил ее и напоил. Глаза Рейн на мгновение открылись, и она протянула руку, как будто пытаясь дотянуться до кружки, но вместо этого ее рука упала на колени. По крайней мере мне на этот раз не пришлось поднимать ее подбородок, чтобы заставить пить.

И так продолжалось несколько часов. Рейн выпила четыре, а я пять кружек воды. Этого было достаточно на данный момент, и я наконец позволил себе лечь на спину рядом с ней и сразу же притянул ее к своей груди, прижав голову к своему плечу. Она вздохнула, ее теплое дыхание щекотало мою кожу.

— Я знала, ты сможешь, — пробормотала она мне в плечо.

— Смогу что? — спросил я, но она уже отключилась. Я сделал немного глубоких вдохов, пытаясь держать свой разум подальше от любых мыслей, обнял ее, закрыл глаза и позволил себе забыться.

...Вокруг темнота, одежда касается моих плеч, щекоча кожу, как паучья паутина, разбросанная по лесной тропинке. Я вздрагиваю и пытаюсь закрыть глаза, но тогда я не смогу видеть темноту, а я должен вглядываться в нее. Если я не буду вглядываться, то никогда не узнаю, когда ко мне кто-нибудь подойдет. Я слышу шаги и задерживаю дыхание, как будто это может помочь. Яркий свет заполняет крошечную комнату, и сильная рука перетаскивает меня в другую комнату. Я кричу... ору... меня бьют кулаками по спине... я пытаюсь свернуться в клубок, но он держит меня, приподнимая, так что может достать куда хочет...

...Везде кровь — на мне, на ноже в моей руке. Я уверен, что у меня прострелено плечо — не опасно, но сука, как жжет. К тому же я получил хороший удар по голове. Сколько осталось — два или три? Какое-то движение справа, я вскакиваю, готовый встретиться лицом к лицу со следующим…

...Кольцо сверкает на свету, когда я помещаю открытую маленькую атласную коробочку на приборной панели и покидаю стоянку. Призма играет во всех направлениях, слегка ударяя меня по глазам сквозь солнцезащитные очки. Я не могу удержаться от улыбки. Я подожду до выходных и отдам его ей. Я не могу дождаться, когда увижу его на ее пальце…»

Мои глаза распахнулись, и я должен был остановить крик, пытающийся сорваться с губ. На лбу был пот, который, как я был уверен, являлся хорошим знаком. До дождя на моей коже вообще не было никакой влаги. Я некоторое время смотрел на потолок, затем выпил еще воды, дал Рей немного воды и опять уставился в потолок.

*****

Дождь прекратился, и выглянуло солнце. Некоторое время было душно и жарко, а затем небо вновь покрылось облаками, и заморосил дождь. Даже притом, что мы выпили по полтора литра воды, у нас еще был недельный запас.

Несчастная чайка покачивалась на волнах неподалеку от плота. Я пустил в ход купальник Рейн в качестве сети, пока она спала, чего она ни капли не оценила бы, и успел поймать птицу. Рейн, казалось, оценила возможность хоть что-нибудь съесть. Я сказал ей, что все, что нужно знать для ловли птиц — это направление, в котором они собираются лететь, и скорость. Морские птицы не так уж и быстро выбираются из воды. Мне понравилось наблюдать за ее глазами, загоревшимися в удивлении и восхищении, — если это то, что было, — когда я делал то, что ее впечатляло.

— Я никогда не думала, что что-то подобное может быть таким вкусным, — сказала Рейн, отправляя тонкий кусок содранного мяса в рот.

— Это из-за голода, — сказал я, пожав плечами.

— Тем не менее я думала, что это в лучшем случае будет приемлемо, но, в принципе, это очень даже ничего.

— Это совершенно не «очень даже ничего», — заверил я ее. — Просто твое подсознание воспринимает это как шоколадный торт.

— Ты запомнил, — проговорила Рейн с довольной улыбкой.

— Естественно запомнил, — передразнил я ее. — Я же не идиот.

— Я как раз хотела тебя спросить об этом, — осторожно сказала она. Я бросил на нее острый, как бритва, взгляд. — Я имею в виду, твоя речь отлично поставлена для человека бросившего школу.

— У меня есть аттестат. На самом деле, Лэндон настоял на его получении.

— И все?

— Нет.

— Ты учился в колледже, верно?

— Я учился заочно, — сказал я. — У меня степень магистра.

— Правда? — ошеломленное выражение лица Рейн позабавило меня. Я решился сделать еще шаг вперед.

— По английской литературе.

— Ты шутишь, да?

— Нет, даже и в мыслях не было, — ответил я. — Хочешь, я процитирую что-нибудь?

— Да.

Я сузил глаза. Я не хотел, чтобы она подумала, что я вру ей, но оставлю это решать Рейн, возможно, ей хотелось услышать что-нибудь из творчества Шекспира или какие-нибудь стихи. Пару сонетов всплыло в мое памяти, но решил озвучить что-то более подходящее под нашу ситуацию.

— Ковчег несется меж зыбей,

Но воды убывают; облака

Развеяны, — их резкий разогнал

Полночный ветер.

И жидкая, недвижная стихия

Мелела постепенно, сократись,

Как при отливе.

Вдруг ворон вылетел из корабля;

Посол вернейший — голубь — вслед за ним,

Отправлен дважды, чтоб разведать вновь,

Отыщется ли древо или пядь

Сухой земли, где мог бы он присесть.

— «Потерянный Рай»¹⁴? — произнесла не очень уверенно Рейн.

— Очень хорошо.

— Еще одно, пожалуйста? — она взглянула на меня и прикусила нижнюю губу. Я медленно глубоко вдохнул и дал своему члену команду «отбой».

— Я рад кипенью, грохоту и вою.

Пускай дрожат натянутой струною

И гнутся мачты в космах парусов!

Покорный волнам, ветру и прибою,

Как смытый куст по прихоти валов,

Куда угодно плыть отныне я готов.

— «Паломничество Чайльд-Гарольда», — кивнула Рейн. — Но я не думаю, что когда-либо слышала его хоть раз.

— Байрон, — сказал я. — Не очень люблю этого поэта. Слишком много нытья.

Рейн рассмеялась.

— А ты не знаешь что-нибудь более романтичное? — поинтересовалась она. — Или у тебя все связанно с водой?

— Нет, почему, знаю парочку, — я искоса посмотрел на нее. Она легко улыбнулась и смутилась, что завело мой член с пол-оборота.

— Любовь воспламеняет Страсть, как искра разжигает пламя;