Обещай мне свет (ЛП) - Уивер Пейдж. Страница 23

Отпустив мою руку, Райдер подошел ближе, его тело практически касалось моего.

Смех застыл на моих губах. С каких это пор мое сердце трепещет, а ладошки потеют, когда Райдер стоит так близко?

Я не могла двигаться. От него пахло дождем и кремом после бритья. Мне хотелось навечно запомнить это сочетание.

Возвышаясь надо мной, он казался опасным. Сильным. Мой взгляд упал на его мокрую рубашку, прилипшую к его телу, как вторая кожа. Я напомнила себе, что мы больше не дети. Он был мужчиной, а я...я стояла слишком близко к нему.

Я сделала шаг назад и постаралась успокоить сердцебиение. Сердце стучало так, будто я только что пробежала марафон. Одно его прикосновение могло отправить меня за финишную линию.

Он протянул руку и откинул мокрые волосы с моей щеки, его пальцы коснулись моей кожи.

— Ты выглядишь, как мокрая кошка, Мэдди. — Глубокая вибрация его голоса впиталась в меня, покалывать начало во всех нужных местах. Как слова могли сделать такое с человеком, я не знала.

Когда его пальцы задержались на моей щеке, я отодвинулась, опасаясь того, что он касается меня. Это прикосновение не было дружеским. Это было прикосновение двух взрослых, которые хотят чего-то большего.

Я подошла к лошадиному стойлу, кинув на него взгляд или два. Он наблюдал за мной, его взгляд медленно двигался вверх и вниз по моему телу. Мне внезапно показалось, что топика и мешковатых шортов было недостаточно.

Сильное возбуждение касалось каждого дюйма моей кожи, проносясь во мне, как вышедший из-под контроля пожар. Я постаралась убедить себя, что жар, который я ощущала, являлся летним зноем, но кого я обманывала? Все дело было в Райдере, и ни в чем другом.

— Почему ты здесь, Райдер? — спросила я тонким голоском.

Он направился ко мне, его бедра небрежно перекатывались с каждым шагом. Его ботинки откидывали в сторону сухие травинки, лежавшие на земле, притягивая мое внимание к его длинным ногам до кончиков потертых ботинок. Я смотрела, как эти ботинки приближались, преследуя меня. Отведя взгляд от его тела, я постаралась взять себя в руки.

— Ты через неделю вернешься в колледж. Мне просто захотелось потусоваться с тобой. Я скучаю по твоей упрямой заднице, когда тебя нет, — сказал он, криво улыбнувшись мне.

— Мило, Райдер. Можешь быть любезнее? — спросила я с сарказмом. Было бы приятно услышать что-нибудь более искреннее, но это же Райдер. Он не терпит милостей.

Он остановился напротив меня и пожал плечами. Его мускулистые плечи задвигались под его мокрой рубашкой.

— Я буду скучать по твоей заднице. Просто говорю правду.

Что он делал? Он не флиртовал, потому что... ну, потому что мы друзья. Должно быть, верх одержал алкоголь.

— Ты можешь приехать ко мне в любое время, Райдер, — сказала я, мысленно пиная себя за то, что фраза прозвучала сексуально. Заманчиво.

Я увидела в темноте, как расширилась его улыбка. Он выглядел как кот, слопавший канарейку.

— Ты не захочешь, чтобы я был рядом, — сказал он.

Мое сердце забилось быстрее. Черт побери.

— Я всегда хочу, чтобы ты был рядом, Райдер.

— И я всегда буду там, — произнес он низким голосом. — Буду ждать тебя. Не нуждаясь больше ни в ком.

***

Птицы, вылетевшие из чащи, напугали лошадь, выдернув меня из воспоминаний и возвращая в настоящее.

Зная, что мне нужно было сосредоточиться на том, что я делала, я села прямее в седле и постаралась вытолкнуть из головы образ Райдера. Но как только пункт моего назначения становился ближе, сердце отяжелело от воспоминаний о нем.

Вот почему мне нужно было одиночество. Чтобы погоревать. Чтобы принять его смерть. Чтобы смириться с тем фактом, что он никогда не вернется ко мне. И для этого мне нужно было находиться рядом с моим папой.

Я скучала по ним обоим — по Райдеру и по папе. Я так рано потеряла их обоих. Они были единственными, кто знал меня лучше всех. Я боялась, что мое сердце никогда не излечится и не будет таким, как прежде, когда их нет рядом со мной.

Я проигрывала в голове слова Кэша. Слова, которые навсегда застряли в моей голове: «Он мертв, Мэдди. Как бы мне не хотелось говорить тебе этого, но он мертв».

Потянув назад вожжи, я крепко сжала глаза, желая, чтобы боль и ощущение утраты испарились.

Райдер был мертв. Теперь я просто существовала. Потерянная. Разорванная на части, пока не осталось ничего, кроме кровоточащего сердца. Прошло всего два месяца с тех пор, как он уехал, но пролетела будто целая жизнь.

Теперь слезы текли быстрее, из-за чего было сложно дышать и концентрироваться. Ребенок выбрал этот момент, чтобы пнуть меня, напоминая, что во мне все еще был Райдер. Частичка него будет жить дальше, даже если он не будет жить.

Я вытерла слезу и потянула вожжи, когда лошадь забила копытом, опасаясь двигаться дальше. Когда я отказалась предоставить ей свободу, она потрясла головой и потянула за удила, упрямо пытаясь добиться своего.

— Успокойся, девочка, — сказала я, похлопывая ее по спине.

По позвоночнику пробежало дурное предчувствие. Я посмотрела на линию деревьев, которая являлась началом леса. Ничего не двигалось и не казалось необычным, но я все равно нервничала.

Пришпорив лошадь, я позволила ей пойти дальше. Ее копыта били по твердой холодной земле, этот звук был единственным в округе.

Я засунула руки поглубже в карманы в поисках толики тепла, когда холодный кусачий ветер подул с севера. Нос и подбородок медленно немели. Я зарылась лицом в поднятый воротник пальто Райдера и немедленно почувствовала его — древесный запах, из-за которого слезы подступили к глазам. Я глубоко вдохнула и сдержала всхлип, болезненно прикусив губу, чтобы не заплакать. Обернув одну руку вокруг живота, я позволила лошади вести меня домой.

Я была на полпути, когда увидела вдали дом. Не могу сказать, что была рада его видеть. В этом доме я выросла, провела свое детство, но для меня в нем было много ужасных воспоминаний. Меня удерживали против моей воли. Я боролась в нем за свою жизнь. Убила человека. Никогда не забуду то, что произошло в этих стенах. Ночные кошмары преследовали меня по сей день.

Лошадь не торопясь забралась на небольшой холм. Я крепко держалась за вожжи, пока мы достигали вершины. Отсюда я могла видеть дуб, под которым был похоронен мой папа. Я почувствовала знакомую хватку боли, когда увидела неказистый крест на его могиле. Горло сжалось от этого красноречивого знака печали.

Направляясь ближе к дереву, я избегала смотреть на дом. Мой взгляд метнулся к ружью, которое располагалось в ножнах седла и было в легкой доступности, если бы понадобилось.

Я посмеялась, когда представила себе своих бывших однокурсников в Богом забытом месте, верхом на лошади зимой и с ружьем сбоку. Для меня такое было знакомо с детства. Для остальных, как я знала, это незнакомый стиль жизни. Однажды папа сказал мне, что женщины не могут делать то, что могут делать мужчины. Наша новая жизнь подвергла испытанию эту теорию. И все же я выжила. Иногда благодаря себе самой, а иногда с помощью других, но я выжила.

И вот теперь я здесь одна. Есть только моя лошадь, ружье и нерожденный ребенок в глуши Техаса, вокруг нас бушует война. Я была упрямой и сильной. Каждый день слова моего папы воспроизводились в моей голове, напоминая мне об этом: «Ты можешь делать все, что захочешь, Мэдди. Ты умная и выносливая. Не позволяй никому говорить тебе противоположное».

Я не собиралась позволить войне доказать, что он не прав.

Остановив лошадь в несколько футах от могилы, я перекинула ногу через седло и спрыгнула. Ноги ощущались тяжелыми, пока я шла к основанию дерева. Я наклонилась и скинула с могилы несколько опавших листьев, оборвала сорняки вокруг креста.

Я пробежала пальцами по грубому деревянному кресту. Лошадь позади меня заржала, а потом подтолкнула меня в спину мягким как бархат носом. Я проигнорировала ее и припала к холодной земле.