Испытание страстью - Деверо Джуд. Страница 22

Вот уже три дня и две ночи она наслаждалась полной свободой и возможностью наблюдать за тем, что творилось за пределами каменных стен. На своем пути она видела деревни с домами, верхние этажи которых нависали над мостовыми, магазины, полные неизвестных ей товаров, таких как святые мощи и детские игрушки.

Она видела всевозможные лакомства: сливочные и медовые пирожные, облитые сахарной глазурью булочки с начинкой из смородины. Мейденхолл всегда нанимал отменных поваров, но никто из них не создавал таких восхитительных блюд. Когда Эксия увидела в витрине булочной буханку в виде вставшего на задние лапы рычащего медведя и оскалившейся на него собаки, она едва не задохнулась от восторга.

И Рис принес ей эту буханку. «Дорогой Рис, — подумала она. — И он, и Томас так добры и великодушны».

После той лекции, которую прочитал ей этот предатель, Джеймс Монтгомери, за день до отъезда, Эксия поклялась, что никогда не заговорит с ним, за исключением тех случаев, когда общения избежать не удастся. До настоящего момента у нее не было нужды обращаться к нему. В первом фургоне путешествовала Франческа, ее горничная Виолетта и кучер Джордж. Во втором — Эксия, Тод и кучер Роджер. Джеми и его люди ехали верхом по обе стороны от фургонов.

С самого начала путешествия Эксию переполняла радость. Половину первого дня она ошеломленно молчала и только охала и ахала при виде людей, домов и ветхих повозок, перевозивших какой-то скарб. В полдень они остановились, чтобы напоить лошадей, и она увидела трех мальчишек, игравших с обручем. Еще один мальчик держал деревянную чашку, к которой веревкой был привязан шарик. Ребенок пытался закинуть шарик в чашку. Заинтересовавшись, Эксия подошла к детям. Благодаря тому, что она была невысокой и выглядела почти девочкой, ее сразу же приняли в игру, стали обучать, как обращаться с обручем и чашкой. Когда за ней пришел Рис, он заявил, что всегда являлся чемпионом в этих играх, и тут же принялся демонстрировать свое мастерство. Когда за Рисом пришел Томас, он сказал, что умеет крутить обруч лучше всех в мире, и начал доказывать свою правоту. Когда за всеми пришел Джеми, он обнаружил, что четверо детей и трое взрослых полностью поглощены игрой и весело смеются. Но стоило ему с улыбкой приблизиться к ним, Эксия напряглась, отдала чашку мальчикам и, гордо вскинув голову, пошла прочь. Остальные участники игры, словно по команде, прекратили смеяться.

С того дня Эксия, Рис и Томас стали большими друзьями. Всю дорогу мужчины скакали рядом с фургоном, в котором путешествовала девушка, и отвечали на ее многочисленные вопросы. Когда они выезжали за пределы деревень и городов, Тод садился на место кучера — ему нравилось править лошадьми, — а Роджер забирался внутрь фургона и спал. Все четверо являли собой веселую компанию, они смеялись, шутили, вспоминали детские игры. Эксия, проведшая первые несколько лет своей жизни среди взрослых, имела слабое представление о том, во что играют дети. Насколько девушка помнила, первым ребенком, увиденным ею, был двенадцатилетний Тод, а вторым — Франческа, с которой всегда было скучно.

По вечерам кучеры под руководством Эксии разбивали лагерь и вешали над костром котелок, в котором тушилось мясо, купленное в ближайшей деревне. После ужина Эксия рисовала портреты.

А в течение дня Эксию кормили Рис и Томас. Когда путь проходил через деревню, один из них обязательно заглядывал в магазины — в булочную, в кондитерскую, в мясную и даже в винную лавки — в поисках того, что еще не пробовала девушка. В первый день они купили всего по две порции, предназначая одну Франческе — ведь она, как-никак, наследница, которую всю жизнь продержали взаперти. Но та посмотрела на мужчин, как на ненормальных.

— Как я сейчас могу это есть? — раздраженно спросила она. — У меня от этого будут липкие руки.

Больше они не предпринимали попыток угостить ее, зато испытывали ни с чем не сравнимое удовольствие, когда кормили Эксию всем, что могли раздобыть. А по вечерам они получали от девушки награду: она делала зарисовки событий дня. Казалось, ее мозг фиксировал все детали. Вот Рис тянется за сдобной булочкой с изюмом, и жена булочника сейчас огреет его поварешкой по руке. Вот Томас пытается разобраться, как устроена детская игрушка, а маленькая хозяйка игрушки стоит и с нетерпением смотрит на него. Вот Тод, у которого видна лишь здоровая половина лица, сидит на месте кучера и улыбается. Вот Роджер внутри фургона, и над его губами летает муха.

— А Джеми? — спросил Томас, с восторгом разглядывая ее рисунки.

Бросив быстрый взгляд на Джеми, стоявшего в нескольких футах от нее, Эксия обмакнула перо в чернила и принялась рисовать. Через пять минут она протянула Томасу листок, на котором была изображена Франческа с мешками, набитыми золотом, вместо тела. Облокотившись на нее, Джеми с хитрым видом целовал ее руку, высовывавшуюся из мешков, а за спиной держал разрешение на брак.

Никто не засмеялся. Все почувствовали, что рисунок буквально источает жгучую ненависть, все, кроме кучера Роджера, которому карикатура показалась забавной. Он захохотал, а за ним засмеялись и остальные.

Как назло, Джеми выбрал именно этот момент, чтобы подойти к веселившейся компании. Ему просто стало интересно, над чем все смеются.

С самодовольной улыбкой Эксия протянула ему листок. Тод, попытавшийся перехватить его у нее, прежде чем Джеми увидит рисунок, едва не упал в костер.

— Так вот что ты думаешь обо мне, — проговорил Джеми и, вернув рисунок Эксии, ушел.

И вот сейчас она сидит здесь в одиночестве и наслаждается свободой. Эксии казалось, что ее тело звенит от восторга. Она оперлась на руки, закинула голову и полной грудью вдохнула чистый прохладный воздух. Как же этот воздух отличается от воздуха, которым она дышала в поместье отца!

«Carpe diem», — подумала она. Пользуйся каждым дарованным тебе моментом, но драгоценные минуты тают на глазах, стремительно приближая конец свободы. Три дня уже позади, но она почти ничего не сделала, только съела половину продуктовых запасов Англии. Эксия выпрямилась и развела в стороны руки. Ей хотелось большего, летать, к примеру.

— Да, — громко сказала она, — я хочу летать. Я хочу… — Ну, и чего же она хочет сильнее всего на свете? — Я хочу доказать, что значу больше, чем деньги, — обратилась она к ветру.

С детства ей неустанно напоминали, что она наследница Мейденхолла. Да и Франческа не упускала случая заявить: «Если ты нравишься ему, то только из-за твоих денег, я уверена». Сколько раз она повторяла: «Она добра с тобой из-за твоих денег». Опять и опять, всегда ей мешали деньги отца!

— Неужели я стою меньше, чем золото моего отца? — спросила Эксия. — Почему никому не приходит в голову, что кому-то может понадобиться от меня нечто большее, чем золото? Почему?..

Она замолчала, так как услышала свист Тода — условный сигнал, говоривший о том, что он зовет ее. Эксия поднялась и стала медленно спускаться к фургонам.

— Что она там делает? — встревоженно спросил Джеми у Тода. — Я впервые встречаю столь необычного человека. Всего минуту назад она вызывала у меня ненависть, а в следующее мгновение она…

— Она вызвала у вас интерес, — закончил за него Тод. Джеми с неохотой кивнул. — Вся ее жизнь прошла в изоляции. Она не знает, как живут люди за пределами поместья. Все ново для нее.

— По мере того как она набирается опыта, она всё больше дурачит моих людей.

Тод покачал головой.

— Думаю, вы скоро поймете, что Эксия очень э-э… полезна.

— О да, она полезна в том, что касается лагеря. Тод улыбнулся, что делал чрезвычайно редко из-за того, что улыбка превращала его изуродованное лицо в чудовищную маску.

— Думаю, вы поймете; Эксия полезна не только в том, чтобы варить похлебку. Она умело обращается с деньгами.

Джеми недоверчиво хмыкнул.

— Только дурак позволит этой безмозглой ведьме приблизиться к деньгам.

— Яблоко от яблони…

— Что ты имеешь в виду? — перебил его Джеми. Тод прокашлялся.