Галактика. Принцесса и генерал - Гусейнова Ольга. Страница 46

Затем картинка плавно сместилась, постепенно удаляясь от космопорта и «цивилизации». На экране застыли горная гряда и узкая долина, в которой ютится поселок: невысокие здания, коммуникации, стены и снова — неустанно и непрерывно работающие роботы, добывающие из-под земли полезные ископаемые.

Меня до глубины души поразил унылый и серый окружающий пейзаж. Ничего живого и светлого кругом. Если вообразить огненные вспышки, то именно так выглядел бы ад — средоточием бесконечной тоски и мертвой тусклой породы.

— Согласно плану, здесь находится зона смертников. И по тем данным, что нам успели передать до прекращения связи, бунт докатился и сюда.

— И чем это место нам должно быть интересно? — спокойно спросил Зельдман.

Меш’ар пошевелил пальцем и чуть сместил картинку в сторону. Снова роботы. Кажется, я даже видела копошащихся там внизу людей. Или нелюдей.

— Здесь проводят глубинные выработки, — он еще сместил обзор буквально на сантиметр, хотя в реальности это может быть километр или больше, — а теперь посмотрите на недавно появившееся характерное пятно.

Все уставились на цветное пятно в царстве серого.

— Розовая?! — выдохнули мы дружно.

— В таких ужасающих количествах… — изумился Кшеола.

— А есть топографические карты подземных источников? — встрепенулся Шитцини.

— Или шурфов? — помог ему Башаров. — У добывающих компаний обязаны быть. Важно знать, как близко шурфы проходят к месту выброса…

— Это один из новых выходов на поверхность, — продолжал пояснять Меш’ар. — Они все связаны тоннелями.

— Значит, как обычно, человеческий фактор, — устало выдал Зельдман, присаживаясь на любезно предложенный ему стул.

— Думаю, вы правы, профессор, — согласился Башаров. — Учитывая сроки, прошлые исследования планеты и лишь нынешнее обнаружение розовой. И главное — заражение…

— Как вы оцениваете шансы локуса в качестве защиты? А если ваше предложение не подтвердится? — с нажимом спросил Меш’ар.

— Доктор, вы сами должны понимать, что на данный момент это лишь гипотеза. Но пока самая жизнеспособная, учитывая обстоятельства гибели предыдущей группы, отсутствие сообщений о массовой гибели заключенных в означенный период и множество других факторов, — наставительно ответил Зельдман за нас. — Нужны испытания…

— Верховным правительством и руководством ОБОУЗ принято решение о начале прямых исследовательских работ на месте обнаружения розовой! — торжественно объявил Гаю.

— К чему такая поспешность? — воскликнул Шитцини. — Или вы хотите рискнуть очередным отрядом?

— Несколько часов назад с Т-234 пытался стартовать межзвездник. Экипаж на связь не вышел. Было принято решение об уничтожении корабля вместе с экипажем, вероятно, захваченным заключенными. И главное — зараженными! — холодно отрапортовал х’шет.

— Кем принято? — потрясенно выдохнул цитранец.

А мне не требовался ответ. Рука Лейса напряглась и сжала мою до боли.

— Я возглавляю данную операцию, соответственно отдал приказ.

— А вдруг проблемы со связью или это были…

Возмущенного Кшеолу жестко прервал Башаров, в голосе которого звенела сталь:

— Его обязанность — Галактику защищать, а не гадать на кофейной гуще: было или не было.

Я облегченно выдохнула, а Лейс разжал руку. Неужели думал, что я осужу его? Отвернусь? Хотя вопрос, заданный Кшеолой, вертелся и у меня на языке.

— На Т-234 несколько крупных транспортников и мелких кораблей, — ровно заговорил Хеш’ар. — Кто-то из заключенных или обслуги может прорвать кордон и уйти от преследования. Риск слишком велик. Мы не знаем, выжила ли группа ученых, успели ли они сообщить о катастрофических последствиях подобного побега как для всего человечества, так и для самих беглецов, но факт налицо. Уничтоженный корабль не отвечал на множество наших запросов, поэтому согласно протоколу безопасности был признан захваченным и опасным.

Зельдман встал и, заложив руки за спину, обратился к х’шету:

— Хорошо, согласны. Ситуация патовая. Сформируем группу, спустим на поверхность, а дальше что?

— Часть «призраков» будет сопровождать научно-исследовательскую группу в долину к шурфам с розовой. Другая идет к системам управления космопортом. Кроме того, мы обязаны выяснить, где предыдущая группа. Есть вероятность, что им удалось где-то закрепиться и провести работу по исследованию заразы.

— Но поймите же, они, та группа, обречены, если мы не правы и…

— Все мои «призраки» — х’шанцы, — оборвал Зельдмана Хеш’ар.

— А наша группа — нет! — с хмурой усмешкой возразил Башаров, пристально посмотрев на главного «призрака».

— Координационный центр получил данные по вашим разработкам. Было принято решение, что в поиск идет профессор Кобург. — Объявление нашего куратора произвело эффект разорвавшейся бомбы. Особенно на меня. Тем временем Гаю пояснил: — Ее мутация и наличие в организме личных локусов и… э-э-э… х’шанца предполагают наличие защиты, как и у нас.

— Вы с ума сошли? — возмущенно выдохнул Зельдман, — Дарья Сергеевна — девочка совсем. А там заключенные, убийцы. В конце концов, не гуманно и не этично посылать женщину под пули вместо мужиков. Я категорически против подобного шага и…

— Я могу подписать любой документ, — перебил его Башаров, — что добровольно иду на риск. И твердо считаю свою кандидатуру более подходящей для данной миссии, и подготовлен лучше. И…

— Профессор, мы вас понимаем, — устало прервал патоморфолога Гаю, — но искусственный локус — непроверенная гипотеза. А если он неверно синтезирован? Или лишь натуральные, природные локусы, имеющие какие-либо малейшие отличия, защищают нас и ошибка повлияет на результаты исследований? Мы потеряем время, возникнут сомнения. У нас нет права…

— Отлично! — рявкнул Башаров. — По вирусу еще более-менее понятно, а что вы намерены делать с самой розовой? Дарья лишь очередную гипотезу выдвинула. И если по локусам есть подтверждение в виде выжившего х’шанца Сая Мейн’ара, то в данном случае мы имеем лишь предположение!

— Профессор Зельдман рассказал о возможностях блокиратора и нанатона в качестве внешней защиты от розовой…

— А о возможности размножения нанатона он тоже сообщил? — Илья злобно уставился на коллегу, словно тот донос накатал.

— Мы обязаны вести протокол, господин Башаров. И докладывать о любых версиях, — обиженно оправдался Зельдман.

Илья раздраженно отмахнулся: он тоже понимал, что старый профессор не виноват. Решение приняли на более высоком уровне, а нам остается только выполнять поставленную задачу.

Мало того, что у меня внутри ледяной комок разрастался, так я еще и стала объектом общего пристального внимания нескольких пар разноцветных глаз. Я откашлялась и возмущенно просипела:

— Не надо на меня преданно и заинтересованно смотреть, господа. Я не готова заниматься размножением… сейчас!

Участники совещания мгновение-другое помолчали, а потом редкие смешки переросли в общий гул.

— А ведь я предложил свою кандидатуру, — громко напомнил Башаров.

И я всем телом ощутила, как напрягся рядом мой личный тролль, ледяным голосом осведомившийся:

— Я не понимаю, о чем сейчас речь идет, господа.

И слава богу, тактичный Шитцини сам рассказал о недавнем разговоре с коллегами на тему увеличения количества нанатов для защиты большего количества исследователей и группы сопровождения.

Я искоса посмотрела на Лейса и поймала его заинтересованный, повеселевший взгляд. Он снисходительно покачал головой, мол, эх ты, Шалая…

Меш’ар с минутку рассеянно смотрел на меня, потом, встрепенувшись, уверенно заявил:

— Мы на полностью укомплектованном самым новейшим оборудованием корабле. Поверьте, профессор Кобург, решить столь деликатную проблему вполне возможно.

— И каким же образом? — одновременно спросили мы с Башаровым, который затем довольно ухмыльнулся, вызвав скрежет тролльих зубов.

— Я решу этот вопрос с профессором лично. Но ничего такого, у нас есть специальные сенсорные камеры, и… как я понимаю, необходима соответствующая эмоциональная составляющая — и тогда ваш нанатон запустит программу размножения, да? — Видимо, заметив мои горящие щеки, Гаю оборвал пояснения и перевел тему: — Значит, после решения проблемы с количеством нанатов доктор Кобург в составе ориентировочно двадцати десантников отправится на поверхность и…