Галактика. Принцесса и генерал - Гусейнова Ольга. Страница 66

Лейс надежно, твердо держал мою руку в своей горячей, будто я могла испугаться чего-нибудь и сбежать. А вдруг сам сбежит? Ненормальные же оба! Ну правда, кто в здравом уме с первого взгляда представит нас парой? Мы же как Луна и Солнце — разные. Узнав о наших профессиях, окружающие еще больше удивлялись: лабораторная мышь и космический волк — сладкая парочка. Нонсенс!

Мы стояли на верхней ступени водоема, одетые в одинаковые белые, длинные, до пят, сорочки. Через две ступеньки плескалась прозрачная, изумительно изумрудного цвета вода. Я невольно подумала о том, что когда ткань намокнет, то станет полупрозрачной, прилипнет к телу. И как быть?

Внутри круга, у колонн, торжественно замерли Шай и Дешера, наставник Лейса из академии и его начальник из пограничной службы, оба с супругами, а также еще один мужчина из очень узкого круга друзей. В отличие от Киша, этот х’шанец выглядел настоящим эльфом из сказок: стройный, худощавый, в зеленом строгом костюме и с длинной, ниже пояса, сложной косой. Интересный факт: к военным он не имел никакого отношения, будучи целителем душ, как его тактично отрекомендовал вчера Лейс. На самом деле мужчина — известный в своей среде судебный психиатр. Еще не женатый, о чем накануне упомянула Дешера, любезно рассказывая мне о тех, кто будет присутствовать на нашей брачной церемонии.

Психиатры мне еще в детстве и юности осточертели, поэтому к Каю Ди’ару я отнеслась настороженно, что, к слову сказать, его не расстроило. Наоборот, серые глаза тепло, с легким любопытством вспыхнули. Почему мое прохладное отношение ему понравилось, я решила потом выяснить, если получится. Может статься, и подружимся ради Лейса. Жаль, Киш не сумел вырваться со службы, но от него ожидался какой-то сюрприз чуть позже.

Напротив нас в такой же белой рубахе, только с красным пояском, встал жрец х’шанского культа, который будет проводить церемонию. А может, уже проводит — вот уже минут пять рассказывает, как нам нужно блюсти семейные узы, дабы продлить жизнь друг другу, сохранить здоровье, родить крепких малышей… на благо… во имя… Еще много чего рассказывал. Я заслушалась, к собственному удивлению. Особенно поразили некоторые напутствия, точно бы сочтенные на Земле не вполне приличными. О… даже совсем-совсем неприличными. Но остальные участники церемонии ни слова не сказали жрецу, вместе с нами внимая советам о том, как часто супругам нужно интимом заниматься, и — о небо! — где лучше всего. И в какую четверть х’шаностояния… И сколько раз обязательно, а сколько — ради удовольствия. И снова во имя и во благо…

Стоило первым закатным лучам коснуться круглого отверстия в середине купола и побежать по водной глади, жрец замолчал, оборвав невероятно понравившуюся мне эротичную легенду, повествовавшую об известных всем х’шанцам древних подземных духах, активно сливавшихся в экстазе сладострастия без каких-либо обязательств. Те, нечаянно попав под чудодейственный свет Х’шана, оказались связанными невидимыми путами. И в результате этого дивного события появилась раса х’шанцев, блюдущих верность, преданность и…

Дальше я ошеломленно наблюдала за радостной улыбкой, расцветавшей на морщинистом лице старого жреца, словно случилось очередное чудо. Очевидно, он искренне верил в то, о чем говорил недавно, в происходящее здесь и сейчас священное таинство. С нами!

Жрец заговорил на х’шане и, будто молитву читал, поднял лицо вверх, неожиданно вызвав у меня трепет, доверие к чужим, пусть, на мой взгляд, немного пошлым сказкам. В каждой из нас непременно живет маленькая мечтательница-принцесса, которая верит в сказки и чудеса, так почему бы не поверить в происходящую именно сейчас?!

Как нас предварительно наставляли, мы синхронно шагнули в воду, спустились вниз. Я намокла до талии, а Лейс — до бедер. С помощью жреца мы встали в центре бассейна, и теперь лучи Х’шана заливали нас красным светом. Голос жреца усилился, тембр превратился в гипнотизирующий речитатив, я уже не вслушивалась в слова — тонула в зеленых, необычно сильно сияющих сегодня глазах будущего мужа.

Ладони Лейса заскользили по моим бокам, обдавая теплом, поднялись к лицу. А потом, под затихающий речитатив, он жадно прижался губами к моим. Мы упивались глубоким страстным поцелуем, наслаждались тесным единением. Может, мне казалось, но ощущения зашкаливали, будто вокруг нас образовалась магнитная буря.

Неожиданно на последней ноте нам на головы хлынул почти горячий ароматный маслянистый поток. Я испуганно отпрянула от Лейса и увидела, как с его макушки по лицу и белым волосам стекает на шею, на белую рубаху красная жидкость и капает в изумрудную воду. Свет Х’шана только усиливал багряный оттенок откуда ни возьмись пролившегося потока, заставляя меня в недоумении озираться вокруг. Мало того, по моим волосам в воду тоже стекала эта странная масса.

— Это кровь Х’шана, которая объединила вас в единое целое, как объединил первый поцелуй слияния, а вскоре объединит и семя твоего мужчины в тебе, — громко, по-отечески радостно просветил меня жрец. — Теперь вы едины, дети! Поздравляю ваши семьи с обменом.

Я смутилась: поцелуй, положим, был уже не первый, да и семя Лейса во мне уже не раз побывало. А родители еще не в курсе радостного события — прибавления в нашем семействе представителя другой расы. Но все проблемы потом, сейчас нас переполняет безумное счастье. Лейс снова прижал меня к себе, чуть приподнял, потерся бедрами, показывая, насколько возбужден, и опять целует, сводя с ума от желания и воспламеняя мою кровь.

— Моя принцесса, — довольно шепнул он, оторвавшись от моих губ, когда уже нечем было дышать.

— Мой генерал, — зарылась я в его пропитавшиеся маслом волосы, шалея от удовольствия.

— Дети, дети, не увлекайтесь, — радостно смеясь, призвала нас остановиться Дешера, — впереди еще праздничный прием…

— …а потом ваша ночь, — вторил ей Шаю. — Помнишь, Деша, как было у нас с тобой? Я так увлекся, что твой отец меня по спине отходил, приводя в чувство…

Под воспоминания пожилых родственников и шутливое подначивание наставников и друзей мы выбрались из воды, укутались в ритуальные палантины и отправились к парковке. Праздник только начинался — впрочем, как и наша семейная жизнь.

— Надеюсь, ты не планируешь и из родительского дома забирать все свои памятные вещи? — рассеянно поинтересовался мой муж, разглядывая Землю из иллюминатора.

Огромный пассажирский лайнер, курсирующий между крупными колониями Земли и Тру-на-Геша, остался на орбите, а пассажиров отправляли в космопорт челноками. Лейс разглядывал голубой шар с любопытством и, кажется, думая о годах, проведенных в Звездной академии Земли.

— Хеш’ар, ты еще долго будешь вспоминать мой тру-на-гешский гардероб? — насупилась я. — В конце концов, половину я отправила в Армию спасения.

Лейс в недоумении повернулся ко мне — видимо успел на что-то другое переключиться, — но, когда дошло, улыбнулся почти виновато:

— Прости, я не хотел снова давить на больную мозоль. Ту половину ты вряд ли смогла бы носить на станции. Она неприемлема для замужней женщины… х’шанки, да еще супруги руководителя разведки дальнего космоса.

— Да уж. — Я скрестила руки на груди. — Мне пришлось и свой шикарный красный аэробот продать, а знаешь, как он мне дорог был! И чем он моему статусу помешал бы?

— Цена транспортировки бота превышала его стоимость, — спокойно, в который раз пояснил Лейс.

Верно говорил, но внутри у меня еще бурлила горечь потерь. Мы летели с Тру-на-Геша, где меня в ходе ознакомления с размерами приданого оставили без львиной доли нажитого за время личной свободы. На миг даже мысль прошила, что свобода-то недолгой оказалась!

Лейса моя квартира поразила до глубины души. Если разноцветные стены в цветочек, плафоны и бра в виде ярких насекомых, толстые ковры на полу и десятки подушек на диванах и кровати он перенес почти спокойно и философски (хотя в его глазах я заметила легкую панику), то увидев размеры и содержимое гардероба, впал в ступор, оценив масштаб перевозки и сил, которые придется потратить. А ведь сначала надо было еще и упаковать все это великолепие. Вот тогда и произошла наша первая семейная ссора. И именно тогда я пожалела, что не прикусила себе язык в ночь после свадьбы, когда на волне сладострастия призналась Лейсу, как меня возбуждают его патриархальные замашки альфа-самца. Обознатушки-перепрятушки!