Мэтр на учебе - Лисина Александра. Страница 15

Насчет темных я пока решил не делать выводов — посмотрю на них, послежу за поведением, а уж потом буду думать, насколько Нич прав в своих догадках. Но вот в чем он точно не ошибся, так это в том, что до конца студенческие потоки не объединили.

Собственно, это стало ясно в процессе изучения расписания, из-за которого я рискнул вступить в открытый конфликт с Ледяной стервой. Общими у мэтров с мастерами было всего шесть предметов. Тех самых, о которых я полчаса назад говорил Ничу и которые стояли первыми нарами на протяжении всей недели.

Стихийная магия воды, огня, воздуха и земли преподавалась только светлым адептам и занимала все остальное учебное время, а темную науку в целом предстояло изучать исключительно будущим мэтрам. С некоторыми дисциплинами и вовсе выходила какая-то чехарда. Целебное дело почему-то стало обязательным для изучения темными, общую некромантию не пойми с какого перепугу стали преподавать светлым, основы рунной и заклинательной магии вообще объединили, да еще добавили такой предмет, как алхимия. В годы моего обучения в АВМ ее на первых курсах и вовсе не было.

Вывод напрашивался сам собой: Совет пытался реорганизовывать систему обучения магов, расширить кругозор подрастающих мэтров и мастеров, обогатив их новыми, никогда ранее не преподаваемыми знаниями. Но для чего вся эта суета? Пока мне пришла в голову лишь одна дельная мысль: Совет пытается создать из нового поколения нечто среднее… кого-то вроде мага-универсала, владеющего знаниями и мэтров и мастеров. Однако делается это не так давно и отнюдь не для того, чтобы сформировать единую гильдию.

А если вспомнить о том, что случилось в канун моего второго воскрешения, и представить, что кто-то еще заполучил дневники одного небезызвестного темного архимага, то картина вырисовывалась совсем-совсем другая… И она, к сожалению, означала, что драгоценные записи мэтра Валоора отыскали себе нового хозяина до того, как барон Невзун принялся по ним работать. И эти записи были расшифрованы, систематизированы, тщательно проверены и приняты к сведению.

Но тогда получается, что случившееся в баронстве — отнюдь не единичный эпизод и что проблема куда масштабнее, чем я себе представлял. Более того, стремление объединить темных и светлых студентов имело лишь одну объяснимую подоплеку — это было необходимо для выявления скрытых способностей адептов. К примеру, мэтров — к магии светлых, и наоборот. Такое пусть и крайне редко, но все же случалось в нашем мире.

Придя к этому выводу, я с мрачным видом забарабанил пальцами по столу.

Судя по всему, нас в скором времени ждет серьезная проверка. Хотя, возможно, агрессивное поведение учителей — это тоже своего рода испытание. Потрепать адептам нервы, вывести их из равновесия, тем самым спровоцировав неожиданный выброс дремлющих до поры до времени сил…

Пожалуй, только этим можно объяснить тот удивительный факт, что ничего серьезнее визита в лабораторию мастера Ворга я за свои выкрутасы сегодня не получил. Разве в старые времена мне бы сошло с рук издевательство над преподавателями?

— Что-то вы рано, адепт Невзун, — внезапно раздалось от двери, и в класс грациозно вплыла мастер Ларисса де Ривье, показавшаяся мне еще выше, чем в прошлый раз, видимо, из-за каблуков, и гораздо стройнее. Графиня была единственной известной мне магессой, которая не боялась показаться на людях такой, какой была на самом деле. Именно это мне в ней и нравилось. — Обычно студенты не торопятся покидать столовую, пока не прозвенит предупреждающий звонок.

Поднявшись из-за стола, я отвесил даме короткий уважительный поклон.

— Возможно, мне просто захотелось поскорее увидеть вас, сударыня?

— Льстец, — усмехнулась магесса, подходя ближе и окидывая меня оценивающим взглядом. — Гораздо более вероятно, что вы просто домчались до раздачи первым, успели наесться до отвала, а теперь решили вздремнуть перед началом урока, пока остальные неспешно насыщаются.

Я хмыкнул:

— Вы хорошо разбираетесь в потребностях адептов, графиня.

— Конечно, — без тени сомнения кивнула она. — Когда-то сама была такой же. Судя по всему, вы планируете и у меня отнять стол, как сделали это недавно у мастера фон Бердена и маркизы де Ракаш?

— Если вы не против, — со вздохом сознался я, выразительно покосившись на уютное преподавательское кресло.

— А что за причина, позвольте узнать? — ничуть не огорчившись, полюбопытствовала магесса. — В вашу болезнь я, простите, не верю — мы с вами успели достаточно пообщаться, чтобы отговорка глухотой могла меня обмануть. Не хотите сидеть вместе с остальными учениками? Считаете себя выше них?

Я внимательно посмотрел на ее лицо, на котором все еще играла легкая улыбка, а потом во второй раз вздохнул и виновато развел руками:

— Не поверите, я всего лишь люблю комфорт. Но сиденья на скамьях такие жесткие, что мой костлявый зад просто не способен на них умоститься. Тогда как постоянный зуд в этом месте, знаете ли, сильно отвлекает от учебы…

Графиня удивленно вскинула брови, а потом неожиданно расхохоталась.

— Принимается. Можете сидеть за моим столом, Невзун, даю вам официальное разрешение… ну, хотя бы за то, что смогли улучшить мое настроение. Только прошу вас — не кладите ноги на столешницу и избавьте меня, пожалуйста, от своих острот. Хотя бы на время занятия.

— Договорились, — хмыкнул я, довольный исходом беседы. — Но раз уж об этом зашел разговор… хочу уточнить: я могу на всех ваших занятиях безнаказанно сидеть за вашим столом, графиня? Или это касается только сегодняшнего?

— При соблюдении условий — да. — Она спокойно кивнула.

— Благодарю вас, — совершенно искренне ответил я и, подметив, как в дверь робко заглядывают однокурсники, торжественно пообещал: — Даю слово, что на ваших занятиях острот в свой адрес вы не услышите.

Ларисса де Ривье снова усмехнулась.

— Все же вы наглец, Невзун… но я прощаю вам эту дерзость. Что-то мне подсказывает, что даже такое обещание — весьма серьезная уступка с вашей стороны. Проходите, господа! — обернувшись к дверям, повысила она голос и отступила к доске, перестав обращать на меня внимание. — Занятие начинается, и я не советую вам опаздывать, топчась снаружи, как бедные родственники.

— Простите, госпожа магесса, — тихонечко уточнил я. — А что, если бы они были богатыми родственниками? Да еще и не вашими?

— Невзун, вы обещали! — сердито прошипела графиня.

— Так ведь занятие еще не началось, — обезоруживающе улыбнулся я, а когда снаружи прозвенел мерзкий колокольчик, выразительным жестом захлопнул рот и поспешно плюхнулся в мягкое кресло, всем видом изображая покорность.

Графиня несколько мгновений сверлила меня подозрительным взглядом, особенно когда я примерно сложил руки на столе и отсутствующим взглядом уставился куда-то в стену, поверх голов торопливо рассаживающихся адептов. А затем, все еще сердясь на эту невинную шалость, с недовольным видом обернулась к классу.

— Добрый день, адепты. Следующие два с половиной часа мы посвятим изучению магии огня. А если повезет, вы даже сможете увидеть, как она работает. Скажем, мы сможем испытать ее действие на каком-нибудь особо говорливом добровольце.

Я навострил уши, прямо-таки чувствуя на себе многозначительный взгляд огневицы,[7] но рта не раскрыл и вообще сделал вид, что меня тут нет. Только после этого она успокоилась и, убедившись, что условия сделки я соблюдаю, приступила к уроку.

ГЛАВА 6

Целительство — это не только лекарственные настои и теоретические знания, но еще и практика… а практика с чего начинается? Правильно, с клизмы.

Мастер Гриндер Ворг

Свое обещание я сдержал — не произнес во время занятия ни единого слова. Домашкой милейшая леди де Ривье наградила нас так, что я только диву дался — если готовиться как положено, надо до утра проторчать в книгохранилище, чтобы составить более или менее приемлемый доклад.