Джонни и "Зов предков" (СИ) - Лавров Алексей. Страница 13

Но зарядка закончилась, и Джон быстро соскучился. Вместо того, чтобы отпустить бойцов на санпроцедуры и завтракать, это военное чудо принялось молча прогуливаться рядом с Джоном, юмористически на него поглядывая. Он столь откровенно поглядывал на Джона, что был заподозрен в нездоровых наклонностях и, учитывая облик Джонни, дурном вкусе. Джон со скукой следил за его эволюциями. Ну, сколько можно-то? И чего он так пялится? Он же ему здесь, а равно в любом другом месте, ничегошеньки сделать не может! При народе не посмеет, уединяться с Джоном тоже не фонтан. Единственное, что интересовало Джона, сержант – дурак или извращенец? Скорее первое – решил Джон. Предположить совмещение Джону не позволяла забитая в подсознание почтительность к мундиру. Их честным, просолённым потом и кровью гимнастёркам! Разочарование постигло Джона из-за гражданского Дэнова поведения.

-Господин сержант, разрешите… - не смог он договорить, получив от унтера под дых. Но подышал, и, не осознав драматизму и торжества момента, снова взялся за своё.

-Господин сержант, разрешите обратиться! – прохрипел Дэн, разогнувшись.

-Лечь! Десять отжиманий, - откликнулся военный, не отрывая пламенного взора от конопатой личности Джона.

Джон позволил себе неуверенную улыбку, пытаясь высказать сержанту дружелюбие. Но тот был настроен с явным предубеждением и, приблизившись вплотную, подколодным змеем прошипел, - Чего лыбишься, урод?

-Господин сержант, мне срочно нужно в санчасть! – возопил Дэн, закончив упражнение. И накликал-таки беду на свою гражданскую бестолковку – сержант обратил на него пристальное внимание.

-Боец, это на тебе что такое?! – изумился унтер, уставившись на Дэна, как на привидение. Ну, костюмчик был великоват в ширину и слегка коротковат, но для новобранца дело обычное! В чём дело-то?

-Ты вот в этом сюда пришёл?! – изумлялся сержант, - У тебя не хватило ума получить нормальную форму?!

-Не успел, господин сержант! – выдал легенду Дэн, - мне ещё в санчасть надо сдать направление!

-Дай-ка на него взглянуть, боец, - протянул руку сержант. Джону стало тоскливо за Дэна, лучше б ему эту бумажку сожрать, но он отдал её сержанту-придире…

-Ой! Выдано первого апреля, а сегодня какое? Ты уже пятый день так ходишь, чучело? – не поверил сержант.

-Так точно! – добил себя Дэн.

-Тогда ты арестован, сволочь! – с наслаждением проговорил сержант, доставая пистолет из кобуры, - руки за спину! Кругом… вперёд марш!

И повёл куда-то несчастного фотографа и рентгенолога без койки. Но хоть от Джонни пока отвлёкся, правда, он, нужно отдать ему должное, совсем был этому не рад. Джон недоумевал, почему он не изъял у барана оружие, даже мысли не допускал, что тот вооружён? А больше всего Джона убили комментарии бойцов.

-Шакалу шакалья смерть! – вякнуло сбоку. Джонни бешено обернулся на голос, но дурак был не прошибаем для взглядов любого накала и продолжил, - явиться в честную армейскую часть в своей шакальей форме! Тупой, поганый карате… - оратор сложился от резкой боли в промежности, задохнулся от внезапной деформации диафрагмы и размашисто ударил носом асфальт плаца. Три раза.

-Это не его форма, - объяснил Джон недоумевающей публике свою реакцию. Публика с виду сочла объяснения достаточными. Повидали уже фокусов от маэстро.

-Вот мы кто для них,- потерянно думал Джон, - а Харпёр-то сколько мундир таскал! Ну, сука сержантская! Ладно, с ним потом, что получается? Новобранец Джон Ха-ня в мундире карателя отправился на армейскую гауптвахту. Парнишка, что выпрыгнул из автобуса, был в нашей форме! У Дэна так точно не получится… бедняга! Дерьма он испугался, блин! Делать-то что? А! Буду надеяться, а пока подменю его в лаборатории, чтоб потом поменяться, если что.

***

Джон верно рассудил, где следует дожидаться Дэна – с гауптвахты никто не мог миновать санчасть, как традиция такая. Забегая вперёд, спешу и в кнопки не попадаю успокоить сострадательного читателя, что Дэн с губы вернётся. У менее сострадательных прошу прощения за натяжку – сам понимаю, что персонаж эпизодический и пора бы его пользуясь случаем того. Но импонирует мне чем-то этот человек, циник, как всякий настоящий рентгенолог-коммунист, и романтик как коммунист-фотограф. Нефига не способный управлять собственной жизнью, Дэн был уверен, что знает, как следует управлять историей народов. Джонни, напротив история народов была фиолетова в крапинку, а жизнь, пульс народный он считывал чисто рефлекторно. И не из одних лишь гуманитарных соображений он занял оборону в фотолаборатории, санчасть, кстати, и была предназначена для мониторинга народного пульса.

Итак, Джон, позавтракав и забрав у толстого синий Дэнов халат, покинул столовку через служебный вход уже с монтировкой. Ему показалось неудобным каждый раз беспокоить дежурного из-за ключей в фотолабораторию. Нафиг её закрывать, если и так каждый вечер положено опечатывать? Медперсонал к появлению Джонни отнёсся радушно и укоризненно, дескать, где его носило? Где Дэн, никто не поинтересовался, и вовсе не из чёрствости, просто по определению думалось, что он, конечно же, в лаборатории. А Джон, как всегда, слоняется по санчасти, типа, по поручению и болтает с сестричками.

Девоньки поделились радостью – почти готова их общага. Заброшенный дом отремонтировали специально под это благое дело. Джону стало стыдно – мог бы и поработать для девчонок-то. Разговорившись, он понял, что стыдиться ему, как обычно, нечего – общага для девушек только почти готова, а офицерский клуб и сержантское общежитие уже и полностью. Даже свет и воду дали. Дело, конечно, нужное, даже необходимое. Но вроде бы сделал дело – маршируй смело, переходи к боевой подготовке. Однако, судя по производственному травматизму, дел оставалось непочатый край. Хотя, справедливости ради, нужно заметить, что не все травмы были совсем уж производственными.

Возглавил почётный список ударенный сержант - пострадал от рентгену. Последним, что успел сделать Дэн до своей командировки, стала установка и подключение рентген-агрегата. Джон осмотрел его с интересом и опаской. Аппарат подключали те же люди, что и телефонные провода. Очень хотелось опробовать, но никакой подходящей кандидатуры в испытатели в голову не приходило – всех было жалко. И как раз является сержант, успевший удариться повторно и неоднократно уже в столовке. Сдав Дэна под арест, он поспешил за Джоном, но тот видимо увлёкся завтраком. Не обнаружив его в столовой, сержант нагрянул с инспекцией на кухню, больше, по его мнению, Джону прятаться было негде.

А Харпёр, уже привыкнув к жизни без битья, высвободившееся от побоев время использовал для самообразования – изучал инструкцию по кухне. Интересно ему было, за что же он так долго страдал и были ли для того юридические основания. Вот дошёл он до параграфа «…посторонним, а так же всем прочим в повседневной одежде строжайше запрещается…», и тут как тут посторонний, да ещё и с хамскими вопросами и с наглой мордой. Чуткую, жалостливую душу Харпёра просто достали голодные попрошайки, кроме Джона, конечно. В руку Томаса сам собой лёг удобной ручкой увесистый черпак, и вечный дежурный, не вдаваясь в знаки различая и мотивы вторжения, приступил к выдаче доппайка.

Отоваренный сержант явился за медпомощью, был узнан Джоном и направлен его наущением на флюорографию – типа сестричке не понравился цвет его лица, особенно под глазками. Джонни скромненько из кабинки управления дал испытателю последние инструкции – куда встать, к чему прислониться, сказал: «не дышите» и опустил рубильник. Говорить «дышите» было уже не зачем, да и некому, фактически, а рентген-агрегат загорелся. К счастью, огнетушители в санчасти были исправны, быстро ликвидировав возгорание, Джон волоком вернул сражённого рентгеном сержанта на исходную позицию в приёмной, типа, он только что пришёл. Как с пожара весь в пене прибежал и упал на последнем издыхании. Ну, такую свою официальную версию озвучил Джонни дежурной сестричке.

-Как сержантам-то не везёт, Господи! – жалостливо и непонятно воскликнула сестричка.