Любовь по заказу (Беседка) - Деверо Джуд. Страница 5

Мэдисон доросла до метра семидесяти восьми и осталась такой же красивой.

Как объяснить, что значит быть главной достопримечательностью города? В Эрскине было не на что смотреть, кроме нескольких магазинов вдоль главной улицы. Но зато она стала частью туристической трассы, оживленной круглый год. Шесть городских бизнесменов советовались, как заставить проезжающих останавливаться в Эрскине и покупать здесь хоть что-нибудь. Было несколько предложений. Например, построить тюрьму и продавать разрешения на езду с превышением скорости. Или посадить водителя в тюрьму, а ожидающая его освобождения семья будет отовариваться в Эрскине. Это предложение отклонили, так как туристы разозлятся. Не говоря о незаконности предприятия. Были отклонены и другие предложения, в частности, ярмарки с аттракционами и кинофестиваль. И тут кто-то проворчал:

— Жаль, нельзя поставить Мэдисон посреди улицы. Это кого угодно остановит…

Идея понравилась, и вскоре Мэдисон приняли на работу по раздаче рекламных брошюрок проезжающим. На главной улице установили светофор, а рядом — старую будку. Когда машины останавливались на светофоре, Мэдисон протягивала водителям брошюрки.

Казалось, все просто, и работа только по выходным, во время более оживленного движения. Но слишком много мужчин, настроившихся на приятный отдых, начали преследовать красавицу. Шерифу пришлось дать двух своих помощников для охраны девушки. В итоге решили, что безопаснее поставить на въезде в город плакат с фотографией Мэдисон. Для нее все это было довольно неприятно, но ей требовались деньги на лечение матери.

— А почему ты приехала в Нью-Йорк? — спросила Элли.

— Городской совет считал, что город мне чем-то обязан. Все хотели, чтобы я стала моделью.

Мэдисон не рассказала о том, что ей высказала в гневе дочка священника. Она завидовала красоте и уму Мэдисон, к которой сразу же проникались симпатией люди. Завистница открыла Мэдисон тайну, которую ей не полагалось знать. Городской совет действительно выделил деньги, чтобы послать Мэдисон в Нью-Йорк. Если она прославится, Эрскин появится на карте… Но отец девочки, священник церкви, понимал, что этих денег недостаточно. Она «случайно» взяла трубку параллельного телефона, когда ее отец набирал номер, и услышала детский голос:

— Дом Мэдисонов.

— Позови, пожалуйста, папу.

Через минуту к телефону подошел мужчина. — Да?

— Вашей дочери срочно нужно десять тысяч долларов. Пришлите их мне в церковь. Вы помните имя и адрес?

Помолчав, мужчина ответил:

— Да, помню.

Раздался щелчок, и связь оборвалась.

Элли почувствовала, что Мэдисон о чем-то умалчивает, и забросала ее вопросами. Но красавица только улыбалась, как Мона Лиза.

— Лесли, а кого ты бросила у алтаря? — сменила она тему.

Танцовщица попыталась сделать грустное лицо, но ее глаза светились счастьем.

— Алан очень разозлился… Все это так неприятно… — Лесли уставилась на свои ногти. — Мне уже двадцать один, пора выйти замуж и начать рожать детей…

— Но ты хочешь узнать настоящую жизнь, — вдохновенно предположила Элли.

Лесли кивнула, а Мэдисон поинтересовалась:

— У тебя есть его адрес? Может, мы с ним могли бы…

Все тотчас развеселились.

— У нас уже есть один палач и одна жертва, — Лесли вопросительно посмотрела на Элли. — А кто ты?

— Никто, — быстро ответила Элли. — Я с детства мечтала стать художницей. Самым желанным подарком на Рождество или на день рождения для меня были краски, цветные мелки, карандаши… В школе я сходила только на три свидания. Но у меня четыре старших брата, и у них ума палата, одна на всех. Нет, я их, конечно, люблю, они хорошие ребята, но…

— Тупые, — закончила Мэдисон.

— Да, — вздохнула Элли. — Высокие, сильные, приятные, но маме приходилось браться за ремень, чтобы усадить их за учебники. У них всегда было два типа подружек. Те, которым они назначали свидания: смазливень-кие девочки, обожающие платья без бретелек. И тихие мышки, делающие за моих братьев всю домашнюю работу. Вот почему, как только я тебя увидела… — Элли старалась не смотреть на Мэдисон.

— Ты решила, что я такая же дурочка, как девочки, которым твои братья назначали свидания. Пустяки! Со мной всегда так.

— И у тебя нет парня? — спросила Лесли у Элли. — Но ты ведь такая симпатичная…

Элли вздохнула.

— У нас в доме и так навалом тестостерона. А я хочу лишь рисовать. В мае я окончила художественное отделение и все лето работала в картинной галерее в Ричмонде. У нас за домом есть сарай, который мама называет летним домиком. Она надеется уломать отца сделать там еще пару дверей и окон, чтобы можно было сидеть и читать. Она его уламывает уже тридцать лет, но пока безрезультатно.

— Она могла бы сама его переделать, — твердо сказала Лесли. — У меня отец — строительный подрядчик. Он иногда берет меня на работу, так что я умею пользоваться молотком и отверткой не хуже любого мужчины.

Обе девушки улыбнулись: танцовщица сказала это с таким дерзким видом!

— Я устроила себе студию в старом сарае и все свободное время рисовала, — продолжала Элли. — А потом… — она смутилась.

— Кто-то из Нью-Йорка увидел твои работы, — закончила Мэдисон.

— Да! — воскликнула Элли и просияла. — Миранда, владелица галереи, послала фотографии моих работ своему нью-йоркскому знакомому… Мне предложили снять на год мансарду в Виллидже. Она сырая, страшная и лифт, как из фильма ужасов, но там хорошее освещение, и много места, и… — Элли перевела дыхание. — Это шанс! Только один из моих братьев продолжил обучение, и родители говорят, что в моем распоряжении деньги на обучение остальных, но я думаю… — она снова замолчала и посмотрела на свои руки.

— Просто они любят тебя, — нежно сказала Лесли и похлопала Элли по плечу.

Та улыбнулась и посмотрела на танцовщицу.

— Наверное. Мы с мамой шутим, что нам надо объединяться против мальчишек.

Мэдисон пристально посмотрела на Элли.

— И ты никогда ни в кого не влюблялась? Ни в школе, ни в колледже?

— Я ходила на свидания, но парни, привлекавшие меня физически, не могли отличить Ренуара от Ван Гога. Считали, что Рубенс играл за «Ковбоев Далласа». А молодые люди с художественного отделения… — она развела руками, — либо любили мальчиков, либо выглядели так, будто еще ни разу в жизни не мылись.

Мэдисон откинулась на спинку скамейки.

— Не могу представить себя без мужчины. Может, потому, что я видела, как трудно приходилось без мужа моей матери, но я вцепилась в Роджера и не выпускала его. Даже когда он сказал, что уходит от меня, я… я просила его остаться, — закончила она с улыбкой, и Элли снова увидела боль в ее глазах.

Она постаралась увести разговор от грустного прошлого.

— Но вот мы все здесь, и все позади. Ты избавилась от Алана, а ты — от Роджера. Можно считать, всем повезло.

— Она первая влюбится и бросит свое искусство, — серьезно произнесла Мэдисон. — Через три года она будет жить в маленьком домике и воспитывать дюжину ребятишек.

— Если не больше, — вставила Лесли.

— Ха! Мое сердце может завоевать только человек в тысячу раз талантливее меня! — заявила Элли. — Так что, если я не встречу перевоплощение Микеланджело, за меня можно не беспокоиться!

— Разве Микеланджело не был «голубым»? — спросила Мэдисон у Лесли.

— Это тот, который отрезал себе ухо? — отозвалась та.

— Ладно! Можете обижать меня, сколько хотите, но теперь мы на равных: вы сейчас тоже в одиночестве.

— Кстати, о «равных»: ведь у нас сегодня день рождения? — вспомнила Лесли. — У меня и, кажется…

— У меня тоже, — хором ответили Элли и Мэдисон.

— Надо купить торт, — твердо сказала Лесли.

— Из нее выйдет хорошая мать, — поделилась Элли с Мэдисон.

Лесли притворилась, что не услышала.

— Пойду спрошу этого урода, где здесь ближайшая кондитерская.

Она встала и пошла к стойке, Элли и Мэдисон загляделись на ее походку. Лесли плыла, и легкая юбка обрисовывала ее длинные стройные ноги.