Повелитель Големов (СИ) - Бугаёв Максим Владимирович. Страница 39

- В камеру его, в "приёмный общак" на третий уровень! - злобно зарычал седовласый мужчина, скривившись от боли и с ужасом смотря на свои кулаки.

- Господин прокурор, но на пацане же "административка"! - попытался возразить полицейский, но встретившись взглядом с разгневанным мужчиной в дорогом костюме, мгновенно утих.

Через десять минут Макс стоял лицом перед дверью камеры предварительного задержания на подземных этажах полицейского участка. Бурый, много о них слышал от разных людей, которых встречал в своей жизни. В Империи за малейшие правонарушения было обычным делом поместить гражданина государства "для того, чтобы охладить пыл" в подобные казематы на пару суток, а то и на неделю. Сам же Бурый оказался тут в первый раз. Можно сказать, лишился девственности в этом вопросе. Дверь камеры отворил охранный дроид магнитным ключом, который сопровождал по "подземелью" полицейского вместе с задержанным под стражу парнем. Крепкий на вид представитель правоохранительных органов, без лишних слов, одним ударом под зад ногой, запихнул в камеру Бурого. Парень, не удержавшись на ногах, от тычка в то место, что находится на теле человека ниже спины, упал на четвереньки внутрь камеры. Дверь захлопнулась, и противный писк просигнализировал о блокировке замка.

- Обана! Какая птица, и какой масти прилетела*? (интересно, кто это к нам пожаловал?) - услышал сиплый голос Макс, исходивший от одного довольно неприветливого типа, который сидел на шконке* (кровати) в одних семейных трусах.

Подняв голову, Бурый, детально рассмотрел перед собой троих мужчин. Все трое подстрижены под ноль. Шрамы и следы от порезов на лицах и теле были хорошо видны на голых торсах обитателей этой камеры. Люди сидели на кроватях, опираясь спиной о стену. Один в семейных трусах, двое остальных лишь в спортивных штанах. Посреди кроватей стоял стол. Камера размерами была приблизительно на глаз, четыре на три метра. Чистая, светлая с холодным шлифованным, каменным полом и пластиковой обивкой стен. Сверху светило три длинных биогфенных лампы, которые достаточно хорошо освещали каждый сантиметр камеры. Справа санузел, прямо три кровати поставленные буквой "П", на которых находились довольно крепкого телосложения мужчины лет под тридцать - сорок. По их лицам, можно было определённо сказать, что с законом у них всегда не полный порядок. Бурый, превозмогая боль поднялся на ноги и хмуро посмотрел на убогую обстановку камеры. Три койки, на четырёх человек не делится. Один из людей явно тут лишний. И вне всяких сомнений, лишним здесь был он. Но именно так, скорее всего и было задумано господином прокурором, в рот ему потные ноги. Что же, вот так, за здорово живёшь, оказаться в подобном месте не самый удачный финал дня. Только жаловаться не кому, за подобное обращение с тобой, как с личностью, как с человеком, как с полноправным гражданином Империи. Такие как Бурый, просто обыкновенные заготовки для будущих винтиков, которые послужат для удержания в целостности и сохранности механизма Империи. Если одна заготовка бракованная, так в утиль её, никто даже и разбираться не станет. Империя богата на человеческие ресурсы, ещё сотню таких заготовок на его место наклепает.

Макс достал из-за пазухи открытую пачку сигарет, которую стянул*(украл) со стола в кабинете, когда седой индюк бросился оббивать об него свои нежные ручонки. Те самые сигареты, что принесла Мия. Бурый, подошёл к столу, на котором стояло три алюминиевых кружки, с недопитым чифиром* (крепким чаем). Под внимательным взглядом трех пар глаз, Макс и положил пачку сигарет на стол камеры со словами,

- От меня хате*(камере) по потребностям, - Бурый был в курсе дела правил и порядков "подземелья"* (камер предварительного задержания при полицейском участке). Ведь не раз слушал рассказы, как правильно себя вести в подобном месте, от посетивших сие заведение. Знал Макс так же, что самые опасные люди подобных мест всегда "селились"* (были распределены согласно правилам внутреннего распорядка) на третьем уровне. По логике, Бурого должны были определить на первый уровень, но господин в сером дорогом, костюме счёл нужным топить парня по полной. Урод!

Троица посмотрела на пачку сигарет, и перекинулись между собой косыми взглядами. Двое постояльцев смотрели на третьего мужчину, который находился на кровати, что стояла посередине. Тело того было полностью укрыто татуировками, которые за самого владельца говорили о его статусе и положении в подобных местах. Вид у мужчины был внушительным. Густые брови, квадратное лицо, впавшие серые глаза, переломанный в нескольких местах нос, мускулистое тело и бесконечное количество шрамов от порезов ножей и прочих острых предметов. Определенно блатной* (представитель высшей по статусу группы в неформальной иерархии заключенных, обычно является профессиональным преступником), сделал вывод для себя Бурый.

- При понятиях*, шкет*? (с пониманием дела куда попал, парень). По курсам, как в бухту причалить*? (в курсе дела как расположить к себе сокамерников), - обратился к Максу блатной, прищурив глаза.

- Типа того, - устало произнёс Бурый, чувствуя, что на ногах он уже стоять не в состоянии. Боль накатывала уже не волнами на организм, а накрывала как цунами. Отсчёт пошёл на секунды.

- Кукарек* (пассивный гомосексуалист) по жизни? - серьёзно спросил блатной.

- Нет, я не дырявый* (не гей), - твердо произнес Макс.

- Это правильно, - с одобрением сказал кареглазый мужчина, покрытый татуировками, - Так и надо идти по жизни. Ну а здесь, какими тропами*? (по какому обвинению попал в камеру).

- Хулиганка* (обвинение в хулиганстве).

- Как то криво стелешь* (говоришь не правду), за ерунду на третий уровень "подземелья" не попадают, - кареглазый бросил взгляд на двоих своих сокамерников и те, начали вставать с кровати, разминая шею и руки.

Подобное поведение постояльцев ничем хорошим Бурому не светило. Макс понял, что блатной одним лишь взглядом приказал своим шестёркам заломать* его (физически нейтрализовать, ограничить движения человека). Сейчас все слова уже не важны, эти шакалы* (уголовники сотрудничающие с полицией) просто искали повод, за что зацепиться, но решили не заморачиваться*(утруждать себя) с этим. Нехорошие догадки посетили голову Макса. Он слышал о таких камерах, куда приводили проштрафившегося, или провинившегося задержанного, на которого копы заточили зуб*(затаили обиду по какой-то определённо причине). Такие камеры были на особом положении у полицейских. В подобных местах над приведённым человеком совершали физическое насилие сексуального характера, негласно согласованного между представителями правоохранительных органов и постояльцами камеры. То есть, таким образом, и таким методом, полицейские могли наказать неугодных им людей, не переступая буквы закона.

"Значить вот что имел ввиду тот старый козёл!" - молнией сверкнула мысль в голове Бурого. Парень понял, о каком позоре говорил седовласый и в подтверждение догадок Макса, в углу камеры на потолке разошлись маленькие створки, и на выдвижном шаровом поршне вылезла камера, сфокусировав свой "рыбий глаз" на людях. "А вот и та штука, которая будет снимать кино".

К Бурому выдвинулись двое, мягко ступая голыми ногами по полу, заходя на парня с разных сторон. Оскал улыбок на их перекошенных лицах выглядел отвратительно. Мелкое и едкое хихиканье, которое они при этом выпускали из своих ртов, с гнилыми зубами, ужасно раздражало.

- Сейчас эти трубоходы*(насильники) сорвут печать с твоего шоколадного глаза**(по этическим соображениям без перевода), - весело заржал кареглазый блатной, тыча указательным пальцем в парня.

Всё самое плохое, что могло случиться с Бурым за день не шло не в какое сравнение с тем, что собирались сделать эти трое. Макс, конечно, понимал, что у него нет никаких шансов против троих здоровых мужиков, но в этом случае - всё будет кончено лишь тогда, когда ты сам сдашься. Если есть хоть мизерный процент, что удастся избежать этого, им стоит воспользоваться. Кровь забурлила по венам, сознание ушло погулять, Бурый чувствовал, как превращается в зверя, в животное, которое способно жить на одних лишь инстинктах. Жить, а не существовать! Слабость и тошнота и вялость в теле, это всего лишь симптомы после того укола, который сделали ему в больнице. Чем там его накачали, какой "наркотой" - неизвестно, но сейчас нельзя дать повода возыметь действие "отходняка" на организме. Если болит - хорошо, значить живое. Раз жив, значить и действовать способен. И действовать надо прямо сейчас, потому что потом уже поздно будет. Единственный шанс, и единственное преимущество Бурого, - это внезапность. Вряд ли эти трое козлов думают, что он первым на них нападёт. Глаза остановились на алюминиевых кружках, в которых паром бил недопитый чифир. Отлично! Лучше уж что-то попытаться сделать и пожалеть, чем потом жалеть, что даже не попытался. К чёрту всё, он имеет право быть здесь победителем, ведь правда на его стороне. Боже помоги!