Созидая на краю рая (СИ) - "АlshBetta". Страница 10

– Из-за работы? – он повторяет слова за мной точно эхо, и в его изумрудных глазах прослеживается еле скрытое желание тут же овладеть мной. Похоть. Эгоизм. Выдержка. Он позволяет своим губам коснуться моей шеи как раз там, где бьётся пульс. Я вздыхаю, чувствуя, как подгибаются колени. В этот момент сильные руки мужчины снова спасают меня от падения на пол, и я замираю, не в силах шевельнуться.

– Мне нужны деньги. Я не искала тебя, ты меня нашёл. Я готова работать! – заявляю быстро и опасливо, одновременно переводя дыхание и лихорадочно пытаясь сообразить, что говорить дальше. Не знаю. Мысли путаются от внезапной выходки Эдварда. Слишком много событий за сегодня… Слишком много ужасов… Сколько я ещё выдержу?

– Ты готова работать? – он делает ударение на слове «работать», и я непроизвольно ёжусь.

– Да, – отвечаю то ли уверенно, то ли боязливо. Боюсь узнать, что будет дальше. Боюсь, и в то же время – отчаянно хочу. Становится страшно от самой себя. – Я согласна. Но давай поговорим об условностях и правилах…

– Правилах? – он ухмыляется на этом слове, отлепляясь от стены рядом со мной, и отходит подальше к письменному столу, стоящему в центре комнаты. Внимательно наблюдаю за ним, но в то же время готовлюсь быстро отвести взгляд, если это понадобится.

– Хорошо, давай о правилах, – он смеётся, глядя в раскрытое окно, свежий воздух из которого не в состоянии разогнать духоту давно непроветриваемых комнат.

– Правило номер один, Белла, – он продолжает улыбаться, когда поворачивается ко мне. Улыбка настолько безвинна и очаровательна, что моё дыхание сбивается во второй раз. Лихорадочно заставляю себя обдумать его слова, как мужчина произносит: – Предохраняться.

– Что? – считаю, что ослышалась. Нет, не считаю. Просто уверена. Он не мог такого сказать – у меня уже слуховые галлюцинации.

– Ты должна предохраняться, – он говорит это таким усталым тоном, будто рассуждает о самой очевидной истине. Наверное, так оно и есть, но я по-прежнему не могу понять, что происходит. О чём мы вообще говорим?

– Зачем? – задаю самый идиотский из всех возможных вопросов.

– Чтобы не возникли проблемы с детьми, – он усмехается, но уже через секунду из голоса пропадает смех, и самый настоящий гневный рык срывается с его губ: – Учти, если ты забеременеешь, я убью тебя в тот же час, как узнаю. Не пытайся скрывать или бежать. Я уже говорил, что бежать бесполезно.

Не нахожу адекватного ответа на его слова, и поэтому лишь слабо киваю головой в знак согласия. В голове начинает проясняться тема разговора, и от этого мне всё труднее держаться на ногах.

– В чём заключается моя работа? – снова использую это нейтральное слово, в попытке разузнать истину. В голове уже сложился верный ответ, но хочется услышать версию Эдварда. Если это возможно, конечно же.

– Буквально вчера, – Каллен переводит взгляд на запертую дверь, и я вздрагиваю, вспоминая тело в гостиной, – Ален отказалась находиться со мной. Ален нет, и мне нужна замена для неё. Если честно, она уже давно стала надоедать мне, а ты Белла оказалась как раз тем, что нужно.

– Что я должна делать?

– Мне нужна любовница, – он улыбается сам себе на этом слове. – И ты подходишь. Ты красива и молода. И я уверен, что не страдаешь никакими заболеваниями?

Отрицательно качаю головой, пытаясь собрать мысли в кучку после подобного заявления.

– Всё равно нужно проверить. Поедешь завтра в медицинский центр на осмотр. Делай всё, что от тебя потребуют. Мне ты нужна как можно скорее!

– Я должна спать с тобой? – задаю вопрос спонтанно, непонимающе глядя на него, все ещё в попытках догадаться о том, что происходит. Мозг сформулировал ответ, но сознание отказывается его принимать. Парадоксально, неестественно… и так страшно!

– Я говорил тебе, что повторяю одну фразу только один раз? – его тон раздражённый, хотя в глазах виден какой-то странный проблеск. Будто бы скрытая горечь. Наверное, мне действительно нужно проверить зрение – всё чаще мне мерещатся в глазах Эдварда те эмоции, на которые он не способен в силу своего положения и характера.

– Мы так не договаривались… – выдаю после секундной паузы, не до конца понимая, что делаю и говорю. Сознание будто бы в тумане. Ему срочно нужен отдых, на который в ближайшие пару часов рассчитывать бесполезно.

– Ты согласилась, – он напоминает это вовсе не отчаянно, и совсем уж не прося, нет. Он констатирует факт, охватывает своим взглядом и голосом всю безысходность, что исходит от меня.

– Я не думала, что должна…

– А на что рассчитывала? – я разожгла в нём интерес. Он смотрит на меня сейчас заинтересовано, размышляя над вариантами моих ответов.

– Всё что угодно, но не проститутка! Нет! – отрицательно качаю головой, опираясь на стену для поддержки, и пытаюсь совладать с неистово трепыхающимся сердцем.

– Думаешь, кто-то предложит тебе больше, чем я? – изогнув бровь, насмехаясь в который раз над моей глупостью, спрашивает он. Прижимаюсь к стене, осознавая, что отступать, как и там, у бара, некуда. – Белла, не каждый платит за пять ночей в неделю двадцать тысяч долларов!

– Я и не собиралась продаваться! – отмахиваюсь от него, будто от назойливого роя мух.

– А как же деньги, которые были тебе так нужны?

Это аут.

Сердце разрывается на части, бессильно падая куда-то вглубь желудка.

В голове вспыхивает чёткая картинка – я стою в черном панихидном платье около небольшого гроба, где за цветными венками находится мой мальчик. Мой Энтони.

Картинка исчезает, и её сменяет другая – я в больнице, на койке ребёнка, точно так же, как и весь сегодняшний день.

Руки начинают мелко дрожать, а тело совсем уж теряет свою целостность, будто бы расплываясь, словно медузьи щупальца. Хватаюсь для опоры за стену, прислоняюсь щекой к холодной поверхности, привожу в порядок дыхание, но чувствую, что воздуха не хватает. Едва я вдыхаю его, как он тут же вылетает из лёгких, словно его специально выбивают оттуда.

– Да, они мне нужны, – говорю, будто не своим отчаянным голосом. Перевожу на Каллена взгляд. Он ответно смотрит на меня. Игра в «гляделки» продолжается около минуты, после чего я обречённо признавая поражение, отвожу глаза.

– Вот тебе и работа, – проговаривает мужчина, снова приближаясь ко мне. – Но правила всё же есть, и немало. Тебе придётся выучить.

– Придётся?

– Ты должна их выучить, – пуская чуточку злобы в свой чудный баритон, хмыкает Эдвард. Он не любит повторять – когда же я уже запомню это?

– Какие правила? – решаюсь спросить о самом главном. Надеюсь на лучшее, потому что хуже уже быть не может. Каллен знает, что я соглашусь, знает, что стану его любовницей. Только вот хуже всего то, что и я знаю это. И ничего не могу сделать. Не могу решить. Не могу со всем этим разобраться.

– Сядь, – видя, как я пошатываюсь, он кивает на диван. Кое-как добираюсь до предмета мебели и, чувствуя под собой мягкую кожу, блаженно откидываю напряженную спину на гладкий материал.

– Правило первое ты уже слышала, – пропуская то, с чего собственно и начался весь разговор, сообщает Каллен. – Правило второе: когда я зову тебя, ты приходишь ко мне сюда, где бы ты ни была и чем бы ни занималась. Ровно в назначенное время. Никаких опозданий.

Сижу, слушаю и думаю. Тон Эдварда волевой, непоколебимый, глаза живые, огненные, да и сам образ наполнен мрачностью и пессимизмом. Он странный и в то же время какой-то притягательный. Ловлю себя на этой мысли, и на корню пресекаю подобное. Вместо этого лишь внимательнее вслушиваюсь в его слова, улавливая весь смысл, заложенный в них:

– Правило третье: у тебя нет партнёров кроме меня. Найду хоть одного – и вам обоим придёт конец.

– У меня нет любовников, – сообщаю я как-то напряжённо, наплевательски, будто констатируя истину.

– Тем лучше, – в глазах Каллена недоверие, смешанное с интересом. Впрочем, более вопросов по этой теме мы не поднимаем. – Правило четвёртое: ты не выдаёшь местонахождения этого дома. – Киваю, вспоминая, что об этом уже была предупреждена.