Правила эксплуатации ведьмы (СИ) - Зингер Татьяна. Страница 52

И вновь ни единого намека на шутку. Я прикусила губу. Ситуация складывалась двояко: вроде победа близка, а желание разгадать тайну согревает душу, но если даже ведьма, проведшая долгое время в поисках, не ведает всех тонкостей, то чего ожидать от меня, глупой девчонки двадцати с хвостиком лет отроду?

— Ты сопли долго развешивать собралась? — перебила раздумья учительница. — Если

сказать нечего, иди к своим полюбовникам. Ты получила желаемое. Разговор окончен. И не

вздумай проситься на постой.

— К к-кому? Они не… — заикнулась я, но осеклась под строгим шиканьем. — Постойте! Вы

говорили, что предупредите об опасностях.

— Да? — Она почесала тонкий нос. — Точно. Опасайся всего. Так будет правильнее.

После чего учительница демонстративно отвернулась и занялась толчением высохших трав в

ступке. Я малость помялась у стола, забрала шершавую карту и аккуратно перевязала ее

лежащей рядом веревочкой.

— А можно ещё вопрос? — Ведьма повторно не откликнулась, я выждала пару мгновений, окончательно осмелела и продолжила: — Почему вы не тронули нас?

— Мне незачем марать руки. И, девчонка, мы с тобой на равных, ибо ты отказалась от

обучения. И ты тоже ведьма. Не «выкай».

Я могла в сотый раз поспорить с ней, но не стала. В горле засел ком недосказанности: я так и

не узнала большинства вещей, и узнавать правду на практике не хотела. Умирать с мыслью:

«Так вот оно что» — занятие не из благородных.

— Постой, — напомнила о себе учительница. — Позволь одну просьбу. Не подаришь

какую-нибудь личную вещицу?

— Зачем?

— На память.

Я изогнула бровь, слабо веря в проснувшуюся заботу и сентиментальность старой ведьмы.

— Я брала их у всех учениц — такова традиция, — а ты сбежала раньше, чем я смогла взять

хоть что-то. К тому же… ты — моя любимица.

— Но… у меня ничего нет.

Не отдавать же старые сапоги. Хотя и стоило бы. И от лишнего груза отделаюсь, и

потребности ведьмы в тоскливых воспоминаниях рядом с вонючей обувью любимицы

удовлетворю сполна. Так удовлетворю, что она долго не захочет меня видеть. И чувствовать.

Учительница в ожидании прожигала во мне дыры. Я, повинуясь неясному чувству,

отстегнула булавку, сцепляющую прореху на любимой, но древней блузе — новую-то

пришлось выкинуть после «встречи» в подворотне, — и передала её ведьме. В шутку. Та

отреагировала поджатыми губами, но потом расхохоталась.

— Ты всегда отличалась оригинальностью. Давай сюда булавку и уходи, девчонка. — Наши

руки соприкоснулись, и вещица перекочевала в ледяные пальцы.

— До свидания, — на выходе шепнула я.

— Нет. Прощай. Заверши начатое и навсегда скройся с моих глаз.

Дверь захлопнулась за спиной. Лопатки обдало кудесничьим жаром. Из-за угла дома тут же

вынырнули две знакомые любопытные морды.

— Ну чего? — затряс за рукав Лис.

— Вы поговорили? — потянул за другой удивительно активный Радислав.

Ткань затрещала. Лишившись булавки, она с удовольствием порвалась, открыв прекрасный

вид от груди и до пупка. Ругалась я долго. Мы всё шли и шли, а я продолжала костерить

спутников на чем свет стоит. Они послушно плелись сзади и не пререкались. Но, кажется, хихикали, наблюдая за тем, как я перепрыгиваю через кочки, пытаясь одной рукой удержать

равновесие, а второй — прикрыться.

Наконец, словарный запас иссяк.

— Успокоилась? — уточнил Лис, становясь серьезным. — Поделишься с нами итогами

беседы?

— Сейчас всё узнаете…

И я путано объяснила запомненное. А такового было мало: кое-что вылетело из памяти

просто так, где-то напутала в деталях.

— И мы тащимся бес знает куда из-за того, что твоя учительница ожидает найти в горах

нечто великолепное? — без доверия уточнил Радислав по окончании пересказа.

— Тебя никто не держит, — огрызнулся Лис.

Его черные очи пылали привычным страстным пламенем.

— Держит, — поспорил Радислав, указывая на меня. — Ведьма объяснила, что с тобой?

— Почти, — я сжалась. — Сказала, что сила растет и всё такое… Но я обуздаю её. Не

сегодня, так завтра.

Не признаваться же, что учительница обрадовалась, узнав о «прогрессе» в ведьмовском

искусстве. Нет, пусть считают меня безопасной. Я справлюсь сама.

Радислав задумался. Ответ его не устраивал, но охотник только процедил:

— Как скажешь.

К полуночи мы выбрались из болота, и я смогла покопаться в содержимом сумки — в

поисках целой одежды. Пока между мужчинами разгоралась перепалка, я выпутывалась из

длинных рукавов старой рубахи и пыталась незаметно влезть в новую.

— Да заткнитесь вы, — с зевком пригрозила я. — Всё равно пойдем. Неужели тебе, охотник, неинтересно побывать в горах?

— Ничуть.

— Ну, тогда… — я не представляла, как переманить Радислава на нашу сторону.

Разве что предоставить ему свободу выбора. Пусть он уйдет, заплутает в дремучих лесах и

умрет от собственного упрямства. Все счастливы.

— Но я пойду с вами.

Лис, благодарно кивнув Радиславу, слабо улыбнулся. Друг углубился в просмотр карты, по

его тонким пальцам проходила волна крупной дрожи. Бедный варрен, если в конечной точке

мы найдем тупик, то от горя он рискует и рассудка лишиться.

— Почему? — пропыхтела я.

Случилось долго ожидаемое: я запуталась в горловине рубашки и пыхтела, стараясь

поддержать некое подобие разговора.

— Я невероятно обязательный мужчина, — приосанился охотник.

Под собственное хихиканье я и свалилась на мокрую от вечерней прохлады траву. Голый бок

обдало холодом.

А завтра нас ждало новое путешествие. И опять, на сей — юбилейный — раз, никто не знал, к чему оно приведет.

Ч2. Пункт одиннадцатый. Ваша симпатия к ведьме — результат богомерзких чар; бесовское

отродье должно быть вам противно.

Лошадей мы нашли, отвязали и известили, что отныне они свободны. Ворон с Тучкой

перспективы восприняли без восторга и попытались пойти за нами, да только увязли в

водянистой почве и побрели в глубь леса. Видно было, как жалко Радиславу расставаться с

верным конем. Он чуть не плакал от огорчения и всё твердил:

— Я с ним уже лет как пять, и он ни разу не подвел. Подчинялся беспрекословно.

Но после махнул рукой, нахмурился, да и замолчал до самого привала.

Пути назад были полностью отрезаны.

В эту ночь сон не шел. Мешало всё: трескотня да шипение костра, затхлый воздух, тяжкие

мысли. А когда спутники удумали, будто предрассветный час отлично подходит для

задушевных бесед (радовало лишь то, что и они не спали), я окончательно поняла всю

неисполнимость мечты выспаться хотя бы раз в жизни. Вначале подумывала присоединиться

к усевшимся возле огня мужчинам, но передумала, обленившись подниматься с нагретой

лежанки.

Как оказалось, не зря.

— Не спится? — тихий голос караулящего Лиса.

— Обстановка не располагает, — так же негромко признался Радислав. — Передай флягу.

Послышалось шуршание. Я немного пожурила себя за подслушивание, но рассудила, что два

взрослых мужлана не способны секретничать, тем более — посреди болота, когда

единственная женщина предается «сладостной дреме». О чем они будут разговаривать? Об

оружии? Скука смертная.

— Что скажешь о конечной цели? — поинтересовался охотник.

— Смутно понимаю, чего ждать. Но уверен, идти надо.

Я аккуратно — чтобы не заметили — перевернулась на другой бок и приоткрыла левый глаз.

Лис сидел, скрестив ноги и подперев подбородок кулаками; Радислав прислонился спиной к

тоненькому деревцу и крутил в пальцах флягу с водой.

— Мания?

— Можно назвать и так, — признался варрен.

— И что ожидаешь найти в горах?

— А что могло бы находиться там?

— Что угодно. — Радислав повел плечами.

— Значит, что-то из этого.