Империя (СИ) - Соколов Сергей И.. Страница 4

Императрица удалилась, ее свита последовала за ней, включая молчаливых телохранителей, и для офицеров последовали команды «Вольно!» и «Разойдись!». Астренцы потянулись к выходу. Кое-кто переговаривался между собой, но большинство сохраняли молчание. Артур Дегрель догадывался, что многие из его подчиненных сейчас думают о том же, о чем и он сам. Астрена — величайшая империя из всех, что когда-либо знал Обжитый Космос, и вот к чему она пришла теперь! Половина доминионов оказалась под властью мятежников, а в остальных заправляют наемники-чужеземцы. И никакие пышные парады в честь прошлых побед не смягчат нынешний позор…

Большинство офицеров, участвовавших в церемонии приветствия Императрицы, покинули зал, но Дегрель задержался. Заложив руки за спину, адмирал стоял возле огромного — в два человеческих роста — овального экрана, замаскированного под иллюминатор. Совершенно излишняя для военного корабля вычурность, но «Адамант» строился как флагман Преторианского Флота. Это налагало на корабль, помимо боевых, еще и представительские функции. Инженеры постарались на славу, сделав линкор не только одним из мощнейших звездолетов в Обжитом Космосе, но и весьма роскошным. Конечно, стоило миновать богато отделанные залы и каюты, предназначенные для важных персон, и окажешься в таком же лабиринте изолированных отсеков и узких коридоров с тяжелыми герметичными дверями, как и на любом боевом корабле. Но в такие места аристократы из метрополии не заглядывали.

Надо признать, строители добились желаемого эффекта. Иллюзия была настолько убедительной, что даже Дегрелю трудно было избавиться от чувства, будто от ледяной пустоты снаружи его отделяет всего несколько сантиметров стекла. Безупречно-белое солнце Астренской системы сияло посреди вечной ночи, затмевая свет удаленных звезд. Внизу проплывала поверхность планеты — причудливо изломанные береговые линии континентов, синяя гладь океанов, белесые спирали облачных фронтов. «Адамант» скользил по орбите на высоте тысячи километров, и со всех сторон его окружали военные корабли. Длинные, идеально ровные колонны протянулись над планетой, словно ожерелья из сверкающих в солнечных лучах бриллиантов. Больше двадцати восьми сотен вымпелов — цвет Преторианского Флота собрался на орбите метрополии для торжественного парада в честь Дня Основания. Восемь веков прошло с тех пор, как адмирал Райвел Инерин в молниеносной войне разгромил превосходящего врага, позарившегося на мало кому известный мирок под названием Астрена на периферии тогдашнего Обжитого Космоса. Победа принесла Инерину славу героя-спасителя планеты, а через несколько лет он возглавил военный переворот, сбросил правительство и провозгласил себя диктатором. Тогда никто не предполагал, что к концу его жизни Астрена сделается центром собственной Империи, которая за несколько столетий разрастется почти на треть освоенной человечеством части Галактики.

Гигантские линкоры, стройные крейсеры, неказистые мониторы проплывали в пустоте. Флот пересекал линию терминатора, и по мере того, как корабли уходили в тень планеты, они зажигали навигационные огни. Все новые яркие маяки вспыхивали среди сияющих звезд. Зрелище было эффектным — глядя на огромную армаду, легко поверить, что могуществу Империи по-прежнему ничто не угрожает, что перед ее мощью не устоит ни один противник. Но тридцать лет назад кораблей собралось бы больше, намного больше. В эпоху расцвета, не столь далекую, власть Астрены простиралась на пятнадцать доминионов: двести пятьдесят заселенных миров терра-класса и не поддающееся счету множество малых колоний, удаленных аванпостов и космических поселений в более чем двух тысячах звездных систем Обжитого Космоса. Казалось, что так будет продолжаться вечно. Увы — только казалось.

Все началось каких-то четверть века назад, с внезапной смертью Гайтона Третьего. Император не оставил после себя наследников, кроме единственного сына — безвольного, болезненного юнца, у которого не было шансов удержаться на троне колоссальной межзвездной державы. Разумеется, высшая аристократия немедленно перегрызлась за власть, и пока герцоги и маркизы решали, кто больше других достоин занять место правителя, появилась Теодора Аргенис.

Поначалу наследницу древней, но довольно-таки захудалой династии никто не принял всерьез, но Теодора действовала решительно и не останавливалась ни перед чем. Ей удалось склонить на свою сторону лидеров нескольких влиятельных столичных фамилий, а затем амбициозная выскочка сделала нечто такое, чего никто от нее не ожидал: заключила брак с сыном покойного Императора. Принц Трейнор был моложе ее на двенадцать лет и, как поговаривали в столице, лишь в редкие минуты просветления осознавал, на каком свете находится, но это не имело значения. С точки зрения законов о наследовании, изрядно запутанных и противоречивых, брак с Трейнором сделал Теодору Аргенис главной претенденткой на трон Империи.

Разумеется, ее притязания поддержали не все. Противники Теодоры сплотились вокруг герцога Дареша Кана, тогдашнего адмирала преторианцев. Тот попытался устроить дворцовый переворот по примеру Райвела Инерина и избавиться от Теодоры без лишнего шума, но потерпел неудачу и бежал в пограничье. Впрочем, ушел Дареш Кан донельзя эффектно: за ним последовала треть имперского флота. Так началось то, что в официальных хрониках красиво назвали Войной Серебряных Звезд, а говоря начистоту, это была донельзя банальная и кровопролитная междоусобица. Она продлилась три года, и, хотя иной раз удача была на стороне мятежников-аристократов из Ассамблеи Династий, в конечном итоге их оттеснили далеко в периферийные территории. Преследуемые Преторианским Флотом, они укрепились в системе Феррат, готовясь дать последний бой.

Это выглядело жестом отчаяния. Войска Империи превосходили их вдвое, а захватив Феррат, они открыли бы себе дорогу в сердце мятежных доминионов, еще сохранивших верность Ассамблее. В метрополии были уверены, что с мятежом будет покончено в несколько недель. Увы, радужные надежды, как это часто бывает, не оправдались. В сражении, которое позднее назвали Битвой Армад, сторонники Ассамблеи дрались с безудержной яростью обреченных, а их командующий превзошел сам себя. Астренцы штурмовали Феррат с неослабевающим напором больше суток и понесли чудовищные потери, а результаты оказались, в лучшем случае, скромными. Провал обескураживал, но и флот Ассамблеи был на грани краха. У Империи еще остались резервы, Ассамблея бросила в бой уже все, что могла, и ее силы были истощены. Все, включая самих мятежников, понимали, что следующего натиска им не выдержать.

Но финального удара не последовало. Вместо этого пришел приказ от самой Императрицы — прекратить наступление. Приказ, вызвавший среди флотских офицеров, мягко говоря, потрясение. Командующие Преторианским Флотом убеждали, умоляли — бесполезно. Потрепанная астренская армада покинула Феррат, и начались переговоры. Позднее даже сам Лорд-адмирал Кан открыто признавал, что решение Теодоры стало для него спасительным чудом, на которое он уже не надеялся.

Переговоры продлились двенадцать дней и завершились тем, что невозможно было назвать как-то иначе, нежели величайшим позором в истории Астрены. Теодора согласилась оставить во власти Ассамблеи шесть доминионов из пятнадцати, взамен чего мятежники подписали с Империей чисто формальный, ни к чему не обязывающий союзный договор. Седьмой доминион, Вердану, признали нейтральной территорией, разграничивающей владения Империи и Ассамблеи.

Неудивительно, что среди собственных подданных Теодора Первая не снискала любви. В Преторианском Флоте ее, почти не скрываясь, называли предательницей. Вскоре после окончания войны она начала принимать на службу маллурианцев, больше полагаясь на наемников, чем на ненавидящих ее соотечественников.

«И чем все это закончится?» — подумал Артур Дегрель. От такой мысли стало жутко вдвойне, и вид боевых кораблей за экраном-иллюминатором не мог погасить тревогу. Пока еще Астрена способна за себя постоять, но что будет через десять лет? Или через двадцать?